В минувшую пятницу в Гааге открывали шампанское.
Украинская делегация имела все основания для торжества, после того как Международный суд ООН объявил о своем промежуточном решении по иску Украины против России о нарушении последней двух Конвенций ООН — о борьбе с финансированием терроризма и ликвидации всех форм расовой дискриминации. Суд отклонил все возражения России и объявил, что имеет юрисдикцию рассматривать межгосударственный спор по применению и толкованию двух международных конвенций.
“Это — победа основополагающих норм и принципов международного права, победа права над силой”, — торжествующе написала на своей странице в Facebook замминистра иностранных дел Украины по вопросам евроинтеграции, агент Украины в этом судебном деле Елена Зеркаль.
Озвученное решение для Киева очень важно. И с психологической точки зрения, и с политической, и с юридической. Теперь МС ООН сможет перейти к рассмотрению дела по существу, и россиянам придется оправдываться, поясняя суду в Гааге, как оказалось российское оружие в Украине, в том числе и “Бук”, которым сбили самолет рейса МН17. А наша страна еще на один шаг приблизилась к тому, чтобы не только добиться признания вины России в нарушении конвенций и получить финансовую компенсацию, но и через инструменты международного права заставить Кремль прекратить поддержку боевиков и преследования украинцев и крымских татар.
Напомним, что среди обвинений, выдвинутых Киевом в адрес Москвы по нарушению последней Конвенции о борьбе с финансированием терроризма, — предоставление оружия и других видов помощи незаконным вооруженным формированиям (в частности, речь идет о трагедии MH17), обстрел Мариуполя, Краматорска, Авдеевки и Волновахи, а также террористические акты в Харькове, Одессе и Киеве. В отношении Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации речь идет об ущемлении прав крымских татар и украинцев российскими оккупационными властями — запрет деятельности Меджлиса, навязывание российского гражданства, ограничение образования на украинском языке.
Решение Международного суда о своей юрисдикции по двум конвенциям превзошло самые смелые ожидания Киева. Россия в своей юридической стратегии делала ставку на то, что суд откажется признавать свою юрисдикцию по двум конвенциям. Или, что было для российской делегации куда менее приемлемо, признает юрисдикцию либо только по конвенции о расовой дискриминации, либо по некоторым эпизодам двух конвенций. И Москва была уверена в успехе: на реализацию этой стратегии работала вся российская государственная система.
Основные элементы российской позиции заключались в следующем. Во-первых, Россия представляла дело как политически мотивированное и искусственное. На что украинская делегация постоянно повторяла: “Это не политический спор, а правовой”.
Во-вторых, отстаивая свою позицию перед МС ООН, российская делегация упирала на то, что Украина якобы недобросовестно выполняла требования Конвенций и не пыталась в досудебном порядке урегулировать возникший с Россией спор. Это немаловажный вопрос в паутине юридической казуистики. На основании того, что Грузия не соблюла формальные досудебные процедуры, суд отклонил в 2011 г. иск Тбилиси к Москве о нарушении Россией этой же Конвенции, заявив, что не обладает юрисдикцией.
В-третьих, Москва уверяла суд в Гааге, что в Донбассе идут военные действия и, соответственно, в данном случае нельзя применять Конвенцию о борьбе с финансированием терроризма. Кроме того, она также убеждала суд, что Киев пытается под видом спора о расовой дискриминации доказать незаконность аннексии Крыма, а под видом финансирования терроризма — что именно Россия оккупировала Донбасс.
На самом деле украинская сторона не ставила перед Международным судом ООН вопросы об агрессии России и оккупации ею Крыма. Причина — они не подпадают под действие рассматриваемых конвенций и потому не являются компетенцией суда.
В-четвертых, в Кремле рассчитывали, что судей остановит страх открыть “ящик Пандоры”, ведь Конвенция о борьбе с финансированием терроризма еще ни разу не рассматривалась в международной судебной практике. Применение же ее создает дискомфорт для многих стран, поставляющих оружие в зоны конфликта. В частности, для Соединенных Штатов, Франции и Китая. Этот факт, равно как и то, что в нарушении Конвенции обвиняется Россия, мог стать для суда серьезным сдерживающим фактором в принятии решения о своей юрисдикции.
Основания для надежд у россиян были еще и потому, что когда весной 2017 г. суд в Гааге принял решение удовлетворить ходатайство Украины и ввести временные меры для защиты национальных меньшинств в Крыму, он отказал их вводить в рамках Конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Тогда суд счел, что Украина не доказала, что факт поставок оружия Россией и атаки на гражданских лиц и объекты объединены единым намерением и, соответственно, подпадают под определение терроризма, данное в Конвенции.
Россия как постоянный член СБ ООН надеялась на безнаказанность, считая себя неприкосновенной. Однако результат неприятно удивил Кремль. Несмотря на позицию россиянина Леонида Скотникова, словака Петера Томка и китаянки Сюэ Ханьцинь, принявших российский взгляд на Конвенцию о борьбе с финансированием терроризма, Международный суд ООН преодолел осторожность, характерную для людей этой профессии, и продемонстрировал готовность широко трактовать положения двух конвенций.
Нотки плохо скрытого разочарования россиян звучали в комментарии МИДа РФ, в котором было сказано, что “такую позицию суда сложно объяснить”, поскольку в 2017 г. суд отказал Украине во временных мерах по данной Конвенции, т.к. украинские утверждения “не являются обоснованными”. Ядовито заметив, что “Украине удалось преодолеть предварительную стадию”, в Москве выразили надежду, что при рассмотрении дела по существу МС ООН “в полной мере учтет позицию России и в итоге оставит без удовлетворения все украинские претензии”.
В целом же комментарий российского внешнеполитического ведомства представляет собой прекрасный образчик манипуляций кремлевских пропагандистов, создающих фейковую, альтернативную реальность вокруг процесса в Гааге. Словно в перевернутом мире оруэлловской Океании, где “правда — это ложь”, МИД РФ заявляет: по Конвенции о борьбе с финансированием терроризма МС ООН отклонил одно из ключевых требований Киева, заключавшееся в том, что “Россия якобы должна нести международно-правовую ответственность как государство — спонсор терроризма в Украине”.
Но это — не так. Вовсе не так. На самом деле Международный суд отклонил российскую интерпретацию украинской позиции! Подход же Украины заключается в другом. А именно: хотя данная Конвенция и не регулирует вопросы, связанные с финансированием терроризма со стороны государства, тем не менее под ее действия подпадают официальные, должностные лица — военные, депутаты и прочие. При этом Украина не просила суд признать Россию государством-спонсором терроризма. Она лишь просила признать, что РФ нарушает положения Конвенции о борьбе с финансированием терроризма.
И МС ООН принял точку зрения Киева.
Выскажем предположение, что помимо доказательств и юридических аргументов украинской делегации немалое влияние на формирование позиции МС ООН сыграло и высокомерное поведение россиян в суде в Гааге, и невыполнение Россией временных мер по защите национальных меньшинств в Крыму. Напомним, что РФ, во-первых, должна была воздержаться от ограничений в отношении крымских татар на представительство собственных интересов. Во-вторых, обеспечить ведение обучения на украинском языке. Ничего из этого сделано не было: Меджлис и далее находится под запретом, а в оккупированном Крыму не осталось ни одной школы с украинским языком обучения.
Но в чем россияне правы, так это в том, что решение суда о наличии у него юрисдикции не предрешает исход дела. И окончательное решение МС ООН может быть самым неожиданным. Пока же российская делегация должна к 8 декабря 2020 г. представить свои контраргументы по существу спора. Ожидается, что окончательный вердикт по нашему иску будет принят не ранее 2022 г. При этом нельзя исключить и подачу встречного иска со стороны Москвы против Киева.
Однако дальнейший успех или неудача Украины будет зависеть не только от того, насколько талантливы юристы, выступающие на стороне России, насколько умело они будут пользоваться юридическими тонкостями положений Конвенций и жонглировать фактами, насколько убедительны доказательства, представленные украинской делегацией. Не меньшее значение имеет и консолидированная позиция украинской власти, готовность Киева идти до конца в судебном процессе, а не договариваться о мировой с Москвой.
Тем тревожнее выглядит молчание Банковой после решения Международного суда ООН: ни Офис президента, ни сам глава государства никак не отреагировали на это знаменательное событие. Ни в Twitter, ни в Facebook, ни в Instagram не появился ни ролик, ни сообщение. От украинской власти прозвучал лишь комментарий в Twitter министра иностранных дел Вадима Пристайко: “Это настоящая победа Украины, верховенства права и прав человека. Спасибо нашей замечательной команде!”.
Главная причина молчания ОП — желание Зе!команды не нагнетать ситуацию в условиях, когда происходит разведение войск, и идут переговоры о встрече в нормандском формате. На наш взгляд, опасения, что поздравление с победой в промежуточном раунде дела “Украина против Российской Федерации” может повредить деэскалации на линии разграничения, выглядят необоснованными. Зато молчание Банковой — сигнал Москве, что администрация Зеленского не поддерживает иск против России. И на этот сигнал в Кремле обязательно обратят внимание и постараются максимально эффективно использовать ситуацию в свою пользу.
