Перпендикулярные миры 2030 года

Еще недавно экономисты любили уверенно рассказывать, что будет через 10, 20 или 30 лет. Прогнозов на 2020 или 2030 год было хоть отбавляй. Кризис положил конец этой моде. Уровень неопределенности резко возрос, и с помощью простой экстраполяции текущих тенденций ничего уже не предскажешь. Поэтому многие экономисты, как из академической, так и из бизнес-среды отказались от долгосрочных прогнозов. Но не все. Те, кто решается и теперь заглянуть в далекое будущее, видят там не то, что все наблюдали до кризиса.

Главная неизвестная

Кризис изменил в экономике — и в ее понимании — многое, разрушив одни тенденции и усилив другие. Возросла особая роль быстро развивающейся Азии. “Старая” Азия в лице Японии, напротив, ожидаемо показала слабость своей экономики. Также как и старая Европа, выходящая из кризиса значительно медленней США.

Но и эти тенденции могут оказаться недолговечными. Неопределенность в мировой финансовой системе столь высока, что больше нельзя спрогнозировать, ни какие темпы роста она будет показывать, ни как будет регулироваться, ни кто будет ее лидерами.

Можно лишь попытаться представить, как будет развиваться экономика при различных вариантах развития финансов. По этому пути пошли эксперты World Economic Forum (WEF), составившие четыре сценария развития мировой экономики. Исходные данные отличаются тем, как будут меняться мировые финансы.

На все четыре стороны

Первый сценарий в WEF называют “Перерождение западоцентризма”. Он подразумевает некоторую перестройку финансовой системы, создание наднационального регулятора путем слияния МВФ и Банка международных расчетов, а также выработку новой финансовой архитектуры (этакого “Бреттон-Вудса-2”) под руководством крупнейших западных стран и Китая.
Собственно, именно этот вариант сейчас и обсуждают экономисты и лидеры стран. Мировые финансы будут похожи на нынешние, только с введением системы сдержек, предотвращающих кризис, подобный текущему.

В случае успешной реализации план подразумевает быстрый рост мировой экономики (причем в особенности — экономики развитых стран) и стабильную цену нефти примерно на нынешнем уровне, что неплохо для России.

Но, по мнению экспертов WEF, те варианты реформирования, которые сейчас обсуждаются, мало учитывают нужды развивающихся стран и будут стимулировать только рост преимущественно в “Большой четверке” — США, Европе, Японии, Китае. Кроме того, новые сдержки не смогут полностью исключить вероятность нового краха, и уже в 2020-х дисбалансы снова станут критическими.

Более “справедливым” выглядит другой сценарий, который в WEF называют “Сбалансированная многополярность”. В этом случае новая финансовая система строится не на доминировании одного регулятора, наибольший вес в котором имеют самые богатые, а на своде общих для всего мира правил, которые увязывают воедино финансовое регулирование и макроэкономическую политику. А на международном и национальном уровнях создаются институты, активно поддерживающие финансовые компании в случае возникновения проблем.

Преимуществами этой схемы смогут пользоваться не только четыре великих силы, а практически все. Потому и экономический рост будет распределен более равномерно. Крупнейшим державам придется чуть поумерить аппетиты, но зато рост мировой экономики в целом будет выше и устойчивей, чем в случае правления G4.

Но этот вариант подразумевает наличие идеальных правителей, способных отказаться от узко национальных интересов ради всемирного блага. А потому он куда менее вероятен, чем первый. И, возможно, чем два других сценария, которые куда хуже первых.
Сценарии “Многополярность” и “Западноцентризм” подразумевали быстрый выход из кризиса. Но если экономика не выздоровеет и в 2010 г.

Прямая речь “Нельзя даже сказать, выходят ли страны Запада из кризиса” Руководитель научного направления “Макроэкономика и финансы” Института экономики переходного периода Сергей Дробышевский об особенностях кризисного прогнозирования.

В связи с кризисом долгосрочное прогнозирование стало неактуальным. Прогнозирование тем бессмысленней, чем выше неопределенность. А сейчас она выросла дальше некуда. Поэтому я не могу сказать, что видел хоть один серьезный обоснованный прогноз с цифрами и прочим. Прогнозирование сейчас сродни шаманству. Ведь можно указывать только какие-то самые общие тенденции. Можно почти наверняка сказать, что экономический рост в странах БРИК будет опережать рост в развитых странах, что мировая корзина валют претерпит изменения — в нее, очень вероятно, войдет юань, может быть, еще какие-то валюты. То есть тенденции, которые существовали до кризиса, скорей всего, продолжатся. Но я не берусь даже предсказать, с какой скоростью они будут продолжаться — быстрей или медленнее, чем до 2008 года.

Все потому, что нельзя даже сказать, выходят ли страны Запада из кризиса по-настоящему или их настигнет вторая волна. Ведь проблема токсичных активов только замаскированна, но не решена, они так и остаются на балансах. К этому прибавляется растущий денежный и долговой навес, который тоже несет опасность для стабильности. Поэтому даже когда мы пытаемся что-то прогнозировать на самые ближайшие годы, это можно делать только в виде сценарных прогнозов, которые подразумевают разное развитие ситуации. В более отдаленное будущее я бы не рискнул заглядывать, то мир захлестнет волна дезинтеграции и деглобализации, когда ни о каком совместном построении новой финансовой архитектуры и речи не будет. Страны или группы стран постараются оградить себя в финансах и торговле. В случае, если строить общие барьеры будут группы стран, реализуется сценарий “Финансовый регионализм” — с тремя финансово-торговыми блоками, сформировавшимися вокруг США, Европы и Китая.

В случае, если страны вообще будут выживать поодиночке, реализуется “Фрагментарный протекционизм”. Первый вариант плох преимущественно для развитых стран, которые до 2020 г. погрузятся в стагнацию. Второй плох вообще для всех, так как может привести не только в общемировой десятилетней стагнации, но и к множеству политических и гуманитарных катастроф: от развала Евросоюза до войн.

Выбор Пути

Вместо точных моделей (которые теперь вышли из моды) экономисты все чаще играют в футурологов, строящих миры будущего без прочного фундамента. И даже не пытаются указать вероятность реализации этих сценариев.

Все хотят верить, что дело идет если не к “Могополярности”, то к “Западноцентризму”. Не потому, что эти сценарии заведомо лучшие, а потому что их проще себе представить. “Западноцентризм” — это вообще вариация на тему докризисного мира, а потому такой мир проще придумать и описать, чем что-то вовсе неведомое.

По такому пути пошел в своем свежем прогнозе Economist Intelligence Unit (EIU), учтя уроки кризиса, провальное выступление Японии и триумф Индии. Предполагается, что Индия до 2020 г. увеличит свою долю в мировой экономике двукратно, — то есть будет развиваться даже чуть быстрее, чем Китай, хотя практически во всех докризисных прогнозах Китаю на многие десятилетия отводилось лидерство по темпам роста.

Причина обещанного “индийского прорыва” — в эффективной опоре на собственные силы, в то время как Китай все же сильно привязан к развитым экономикам. Кризис показал все преимущества первого и недостатки второго. Остальные будут постепенно сокращать свою долю в мировом ВВП, при этом “старая Европа” будет терять позиции заметно быстрей США. Европейский союз будет держаться получше — спасибо странам “новой Европы”.

Главный мировой аутсайдер, по мнению прогнозистов из EIU, — тот, кто собрал в себе все “недостатки”, губительные в условиях нынешнего кризиса: это Япония, которая к 2020 г. откатится далеко назад, пережив чуть ли не двукратное сокращение своей доли в мировом ВВП. Возможное падение Страны восходящего Солнца выглядит особенно драматично, если сопоставить прогнозные показатели на 2020 г. с реальным ее положением в не таком уж далеком 2000 г. Девять лет назад Япония создавала 14,6% мировой экономики, а через 11 лет на нее, как уверяют эксперты, придется лишь 5,6%.

Впрочем, прогнозы — вещь крайне ненадежная. В 2006 г. EIU предполагал, что доля Японии за 2010 — 2020 гг. должна была сократиться только на четверть, а доля Индии — на четверть вырасти.

Россия-2020

На будущее России прогнозисты смотрят оптимистично.
Страна не вывалится из БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) и даже не будет в этой группе последней — к 2020 г. ее ВВП будет больше, чем у Бразилии, и приблизится по размеру экономики к Великобритании и Франции. Но для этого необходимо, чтобы было выполнено одно входящее условие, — в EIU верят в дорогую нефть.
Юлия Цепляева из Merrill Lynch.

Прямая речь “В России до 2020 г. вряд ли изменится модель роста” Главный экономист по России и СНГ Merrill Lynch Securities Bank of America Юлия Цепляева
о будущем России.

Кризис очень многое изменил. Но прогнозирование по-прежнему возможно при ряде допущений. Ведь в российской экономике в период до 2020 г. вряд ли изменится модель роста. Главным драйвером будет внутренний спрос, поддерживаемый ценами на нефть. Это, конечно, не значит, что кризис пройдет для экономики бесследно. Мы ожидаем роста в 2011 — 2020 гг. в среднем на 3,5% ежегодно, что заметно меньше, чем в до кризисных правительственных прогнозах. А программу масштабных вложений в инфраструктуру на этот период удастся выполнить только наполовину.

Вообще, серьезный удар, нанесенный по бюджету, долго будет давать о себе знать. Если в этом году затраты государства добавят 4 процентных пункта к экономическому росту (точнее сократят падение на 4 пункта), то в следующее десятилетие вклад не превысит 0,8 пункта, ведь государство будет ограничено отсутствием резервов и огромными затратами на пенсионное обеспечение. Бюджет останется дефицитным даже при сравнительно высоких $70 за баррель — в среднем более $60 млрд, а при цене в $50 — в два раза больше. У нас не будет резервных фондов, а долги могут наращиваться со скоростью до 7% ВВП в год. Бизнес с высокой вероятностью консолидируется, особенно в банковском секторе, чтобы пережить трудные времена. Экономика по-прежнему во многом будет оставаться под патронажем государства, и само это не позволит перейти к более эффективной модели роста.
(одна из немногих, кто решается сейчас делать подробные прогнозы по российской экономике до 2020 г.) тоже верит, что цена нефти не упадет, — но и не вырастет выше $70 за баррель. При этом модель роста, основанная на внутреннем потреблении, подстегиваемом притоком нефтедолларов, останется. И это не позволит России развиваться быстро (в среднем 3,5% роста ВВП в 2011 — 2020 гг.), а ее правительству решать амбициозные задачи: к примеру, программа инвестиций в инфраструктуру будет реализована лишь наполовину.
Расчеты EIU, Merrill Lynch и других предсказателей можно считать попыткой с большим приближением взглянуть на тот путь мирового развития, который в WEF называют “Западноцентризм”. Подробных прогнозов, которые соответствуют другим сценариям, экономисты не делают.

Сложно их за это винить, ведь те сценарии меняют наш мир настолько, что привычные экономические модели перестают работать (впрочем, многие уже перестали). Страшно — да и нереально — прогнозировать мир, в котором, например, полностью отменили глобализацию и отшумели новые мировые войны.

Но нужно иметь в виду, что глобальная экономика с хорошей вероятностью может пойти и по совсем непривычному для нас пути (не обязательно по пути регресса). Все-таки, мировые кризисы имеют обыкновение менять мир.

Александр КИЯТКИН