Милицейским начальникам, провалившим операцию по захвату Дикаева, светит до пяти лет

На скамье подсудимых окажутся двое милиционеров из Одесского областного УВД, уже бывших — замначальника управления Алексей Хлевной и замначальника управления уголовного розыска Андрей Гукасян. Их подозревают в служебной халатности, повлекшей за собой тяжкие последствия, и нарушении инструкций во время попытки задержания банды чеченского киллера Аслана Дикаева в конце сентября 2011 года под Кошарами.

Нарушили все, что можно было

— Правоохранители нарушили все, что только можно было нарушить, — говорит заместитель главного прокурора Одесской области Геннадий Демьяненко. — Если поступает информация о том, что едут три киллера, должна быть проведена специальная операция. Порядок этих спецопераций регламентируется соответствующими приказами МВД Украины. Там все расписано: кому выдаются каски, кому бронежилеты, где стоят милиционеры, где стоят работники ГАИ, как они должны быть экипированы, кто куда выезжает, кто этой операцией руководит и так далее. Все вышеперечисленное было нарушено.

Итог всем известен: двое сотрудников милиции были убиты, четверо — ранены. А Дикаев с подельниками, открывшие стрельбу, благополучно ушли. Лишь через несколько дней киллера обнаружили в одесской гостинице и уничтожили.
Во время спецоперации под Кошарами двое правоохранителей погибли, четверо были ранены.

Никто из раненых ребят не ушел из органов

Экс-милиционерам светит до пяти лет лишения свободы. Однако реальных сроков, уверяет наш источник в областном УМВД, вероятнее всего, не будет.

— Непосредственно в результатах позорной спец-операции под Кошарами обвиняют Андрея Гукасяна, — пояснил наш собеседник. — А Алексею Хлевному вменяют лишь то, что он пустил зевак, снимавших штурм гостиницы, где засели Дикаев и Хадисов, и упустил их сообщника Андрея Шемятенкова. Учитывая результаты штурма и то, что Шемятенкова позже убили неизвестные, я бы не сказал, что это настолько серьезный проступок, за который человека за решетку упекать нужно. А у Гукасяна очень известный и влиятельный в городе отец — бывший замначальника областной милиции Антон Петросович Гукасян. Именно он помог Андрею Антоновичу в 31 год стать подполковником. Не думаю, что он сейчас даст сына в обиду.

Сами же фигуранты дела общаться с прессой отказываются. Не балуют они своим вниманием и бывших подчиненных, которые пострадали в той операции. К слову, никто из ребят, получивших ранения, из органов не уволился. Трое из четверых уже вылечились и вернулись на службу.

А вот старший инспектор ГАИ Леонид Балицкий, получивший серьезное ранение в ногу, все еще на больничном. Впереди — долгие месяцы лечения, а потом и реабилитации. 47-летний милиционер переживает, что обратно на службу его уже не возьмут: мол, в милиции и так было сокращение, а у него возраст и выслуга больше 20 лет… Однако в облуправлении ГАИ уверяют: для Леонида у них всегда найдется место. Мол, пусть поправляется и если захочет вернуться — ему будут всегда рады.

Кстати

Семье погибшего инспектора ГАИ Александра Розмарицы выплатили компенсацию в размере около 750 тысяч гривен. 715 тысяч получили и родные беркутовца Виктора Кожеко.

На лечение Леонида Балицкого выделили 287 тысяч гривен, по 100 тысяч гривен потратили на лечение старшего лейтенанта Виталия Лысого и сотрудника УГРО Вадима Заболотного. Сотрудник “Беркута” Евгений Седловский, который тоже был ранен, получил в общей сложности 200 тысяч гривен. Кроме того, его поставили на квартирный учет.

Из первых уст

Старший инспектор Балицкий: “Моя главная мечта — снова научиться ходить”

Леонид Балицкий почти все время лежит. Передвигается на костылях, и то лишь по дому.

С момента операции прошло уже больше восьми месяцев, а Леонид все еще на больничном. Почти все время лежит, передвигается на костылях, и то лишь по дому. Железные штыри и скобы аппарата Елизарова, торчащие из его ноги, ему носить еще несколько месяцев — пока не срастутся кости.

Тот день Леонид помнит до мелочей. Вместе с инспектором Розмарицей они заступили на службу в 18 часов. Вскоре позвонил командир и сказал выдвигаться в сторону Николаевской трассы.

— Когда мы прибыли, там уже дежурили “беркутята” и “розыскники” из УВД области, — вспоминает Балицкий. — Нам объявили, что будем задерживать киллера. Пояснили, что он не вооружен, а в машине (марка и номер были известны) вместе с ним едут один или два человека. Провалилась та операция потому, что абсолютно ничего не продумали. Взять хотя бы тот факт, что на улице уже было темно, кругом — поле. Проводить задержание при таких условиях было никак нельзя.

Несмотря на явную опасность, бойцы совсем не волновались. Наоборот, смеялись — всех веселил шутник и балагур Розмарица. И тут поступил сигнал о том, что машину киллера засекли неподалеку на мосту. Розмарица увидел авто первым и дал сигнал остановиться.

— Я подошел со стороны водителя (за рулем, как нас и предупреждали, был Дикаев), а Саша встал с другой стороны, контролируя пассажирские двери — так положено по технике безопасности, — продолжает милиционер. — Представился, попросил документы. Дикаев был спокоен и уверен в себе. И документы у него были в порядке. Я попросил его открыть багажник — ведь операция по захвату должна была начаться, когда водитель выйдет из авто. Дикаев спросил: мол, на каком основании? А я ответил, что проводится операция “Мак-2011”. Она все время проводится, так что я не придумывал ничего. Дикаев открыл багажник и тут увидел бегущих сотрудников “Беркута”.

Когда между Дикаевым и “беркутятами” оставалось полтора метра, киллер сделал два шага назад, достал гранату из куртки и метко бросил ее в милиционеров.

— Я поначалу не понял, что произошло, — думал, меня кто-то ударил в челюсть. Потом уже выяснилось, что мне выбило зубы и разорвало губу. Да и как я очутился на другой стороне дороги, не знаю. Но помню автоматную очередь — это стрелял второй пассажир, который сидел сзади. Потом он вышел из машины и продолжил палить по лежащим на земле, а затем направил автомат на меня.

Очередь прошила Балицкому ногу. Леонид упал в лужу и пролежал в ней, пока один из раненых беркутовцев не вытащил его. Он то терял сознание, то приходил в себя и как сквозь пелену видел раненых товарищей и своего напарника Сашу Розмарицу, который уже был мертв.

Скорая приехала быстро. Как говорит жена Леонида Ирина, которая работает медсестрой, только благодаря оперативности врачей ее муж выжил — с такими ранениями и кровопотерей обычно спасти не успевают. Раненых направили в областную больницу, а потом двоих из них, включая Балицкого, на спецсамолете доставили в Киев.

— Было такое ощущение, что из нашей транспортировки устроили показательное шоу, — говорит Леонид. — Я как рассмотрел генеральские погоны на человеке, который держал мои носилки, так и ахнул. Но был и забавный момент. Когда мне в Одессе губу зашивали, пользовались за неимением разными нитками — черными, белыми, зелеными… А когда уже в Киеве снимали швы, врач смеялся: мол, что это за вышиванка на губе.

Через два месяца Леонид вернулся домой, а спустя неделю у него началось воспаление, поднялась температура. Его забрали в местный военный госпиталь. Все последующее лечение было за свой счет. Благо помогли родные и друзья.

Руководство Балицкого на какое-то время напрочь забыло о своем раненом служащем. Лишь недавно навестить больного приехал начальник облГАИ. Инспектору пообещали медицинскую помощь, содействие в реабилитации, а главное — зубное протезирование.

Леонид уже ждет не дождется, когда выздоровеет и снова сможет ходить, как раньше, до того рокового дня.

Жанна ЖУКОВА, Александр ЖУКОВ