Крым должен заговорить “одним голосом”

Как-то искала архивное видео и наткнулась на запись включения в эфир одного из украинских телеканалов начала марта 2014 г. Я тогда пыталась достучаться к Киеву с мыслью, что Кремль начинает форсировать организацию “референдума” в Крыму, его проведут как можно быстрее, пока мир не пришел в себя. 

Из студии спрашивали об информационной блокаде, отсутствии у крымчан информации из Киева… После изучения “стенограммы” заседания СНБО грешным делом подумалось: сколько бы на самом деле пришло крымчан на “референдум”, если бы тогда они имели возможность с утра до вечера понаблюдать паралич “новой” украинской власти — в подтверждение льющегося из росТВ: “Украины как государства больше нет”? А вспомнилось все это накануне проведения первых за два с половиной года аннексии Крыма парламентских слушаний. 

Заявленная тема — “Стратегия реинтеграции в Украину временно оккупированной территории АР Крым и города Севастополь: проблемные вопросы, пути, методы и попытки” — слегка озадачила: как в ВР собираются реинтегрировать оккупированную территорию? Вместе с оккупантами, их армией, флотом и Аксеновым в придачу? Может, вначале надо бы Крым деоккупировать, и именно об этом сегодня следует предметно вести речь? Тем более что обещанная президентом в канун второй годовщины аннексии Крыма разработка Стратегии его деоккупации где-то “заблудилась”. Документ точно разрабатывался в аппарате СНБО — автор тоже участвовала в работе экспертной группы. Затем он должен был направиться в администрацию президента, после — вынесен на заседание СНБО. Не хотелось бы думать, что “найдется” он только к третьей годовщине оккупации Крыма. 

В безвестность канула и президентская инициатива по созданию нового переговорного формата “Женева+”, нацеленного на возвращение Крыма, о которой и на международных площадках заявлял Петр Порошенко, опять-таки, в дни “отмечания” годовщины оккупации…

Решение о проведении парламентских слушаний по Крыму было принято еще год назад. Их дата переносилась четырежды — с сентября 2015-го на февраль 2016-го, затем — на апрель, а состоялись в июне. И можно было рассчитывать, что в итоге их подготовленность со стороны власти затянувшееся ожидание оправдает — по крайней мере, власть продемонстрирует знание крымских реалий и проблем граждан и сформулирует наконец-то принципы госполитики в отношении оккупированного Крыма в различных сферах. Но не случилось. 

Народных депутатов в зале можно было пересчитать по пальцам (в тот день они вообще “забили” на работу — спикеру так и не удалось открыть заседание). Правительство было представлено всего одним министром — образования и науки Лилией Гриневич, “крымскими” заместителями министров: юстиции — Сергеем Петуховым, информполитики — Эмине Джеппар и по вопросам оккупированных территорий и ВПЛ — Юсуфом Куркчи. Первых двух, к слову, можно записать в отличники. Гриневич в короткий срок пребывания в должности сделала то, чего два года добивались крымские общественники, и на что не сподобился ее предшественник: изменила порядок приема в вузы выпускников из Крыма, упростив до минимума процедуру легализации данных из “российских” аттестатов без их признания, сдачи экзаменов и введения квот для крымчан в десятке вузов страны. Петухов был инициатором и главным двигателем изменений в Гражданский кодекс, позволяющих в течение суток получать свидетельства о рождении и смерти украинских граждан на оккупированных территориях через судебное решение по максимально простой процедуре. В общем, в этих точках, можно сказать, реинтеграция уже началась. 

Однако главные, системные вопросы, касающиеся госполитики по деоккупации Крыма, отмены дискриминационных норм в законодательстве и подзаконных актах, по большому счету, представителям крымских общественных организаций и экспертных центров обсуждать и решать было не с кем. Кратко же всю, так сказать, практическую госполитику можно проиллюстрировать цитатой из выступления эксперта Фонда “Майдан иностранных дел” Юрия Смелянского: “Вся государственная политика Украины в отношении оккупированных территорий до сегодняшнего дня формировалась в модели создания ложных реальностей. Официально нет войны с Россией, но есть оккупированные Россией территории и граждане, которые бегут с этих территорий от войны и оккупации. У нас вначале принимают закон об оккупированных территориях с гарантиями соблюдения прав граждан, оказавшихся в оккупации, а потом голосуют за закон о свободной экономической зоне, согласно которому жители Крыма стали для своей страны нерезидентами, ограниченными в своих правах. 

Профильным комитетом ВР и группой общественников были подготовлены рекомендации слушаний, их отредактируют и обнародуют через пару недель, когда внесут для утверждения ВР. Но слабо верится, что увесистый документ, даже в случае утверждения, вопреки сложившейся десятилетия практике, примут к исполнению законодатели и правительство. Думаю, большинство народных депутатов и членов правительства даже просто не прочитают его до конца. 

Причина проста — при всех многочисленных заявлениях о необходимости возвращения в мировую повестку дня крымский вопрос не стоит на первых местах в повестке дня нынешней власти. 

И в этом большая “заслуга” в том числе и самих крымчан — политиков, представителей общественных организаций, вышедшего на материк бизнеса и СМИ. За два с половиной года аннексии они не нашли в себе сил не то чтобы объединиться — даже скоординировать свои действия. Потеря Крыма не сподвигла политиков забыть старые распри и преодолеть расхождения по частностям ради главного, поэтому как такового крымского лобби на сегодня в парламенте страны нет, а количество крымчан в правительстве ограничено выше названными замминистрами. Каждый “пре свого плуга”. 

У Меджлиса на первом месте — крымскотатарская автономия. И это замечательно. Но никому, даже крымским на сегодня не понятно — что это и как будет работать. Не сформулирована идея, обществу не объяснили основные принципы ее создания и функционирования.

В итоге — настороженность и непонимание. 

Крымский интерес в парламенте продвигают, по сути, три депутата — Мустафа Джемилев, Рефат Чубаров и представитель Меджлиса Георгий Логвинский. И есть целое межфракционное объединение “Крым”, членов которого можно увидеть в эфирах и на митингах. Но не в работе по продвижению необходимых законопроектов. 

Организации переселенцев, объединившиеся в 2014 г. в координационный совет, работают разрозненно, а его координаторы даже не участвовали в парламентских слушаниях.

Несколько правозащитных организаций на высоком профессиональном уровне занимаются мониторингом нарушения прав человека в Крыму, их отчеты принимаются во внимание международными организациями. Юристы борются в судах с чиновничьим произволом и НБУ — за отмену постановления №699, дискриминирующего жителей Крыма статусом нерезидентов. Но ни одна из организаций не открыла свой пункт на КПП на админгранице с Крымом, где фиксируются сотни нарушений, в том числе — со стороны участников гражданской блокады, и процветает взяточничество. С другой стороны — усилия “некрымскотатарских” правозащитников не получают поддержки у Меджлиса. 

Власть эта разобщенность вполне устраивает. Для “диалога” с Крымом она выбирает тех, кто ее устраивает и с кем можно договориться о компромиссных вариантах. На сегодня постоянный контакт президент держит только с народными депутатами от Блока своего имени — Мустафой Джемилевым и Рефатом Чубаровым. Действенность компромисса красноречиво иллюстрирует история с Гражданской блокадой. Целью ее, напомню, было прекращение товарных поставок на полуостров (законным основанием для этого служил закон о “СЭЗ “Крым”), чтобы заставить оккупантов платить большую цену за аннексию и оказать давление для освобождения политических узников. Поставки товаров активисты во главе с Ленуром Ислямовым остановили, подрыв подпор ЛЭП лишил иллюзий о продлении контракта на поставки электроэнергии в “Крымский федеральный округ”. 

Экономический эффект от акции — несомненный, Россия, уже постанывая от действия санкций, вынуждена была бросить сотни миллиардов на строительство транспортного и энергомостов. Но закон о СЭЗ продолжает жить, а с ним — и статус нерезидентов для граждан Украины с крымской пропиской со всеми вытекающими ограничениями. И вы не слышите от лидеров Меджлиса заявлений с требованиями: закон, прикрывающий бизнес украинских олигархов в Крыму и действующий в интересах банков, не возвращающих крымчанам их вклады, отменить. С другой стороны — цель освобождения политических заключенных в Крыму посредством блокады не была достигнута, значит, надо искать другие методы воздействия. Но о них тоже ничего не слышно. 

Понимая, что эти суждения носят дискуссионный характер, все же кратко сформулирую предложения для перезагрузки работы крымских организаций, сообществ и отдельных активных и неравнодушных личностей. 

Во-первых, как видится, нужно прекратить тратить время и силы на разговоры о Стратегии деоккупации Крыма. Пусть власть себе ее нарабатывает в силу собственных представлений. Для третьего сектора уже давно очевидно, что основные направления Стратегии написаны Фондом “Майдан иностранных дел”, сама Стратегия изложена в публикациях Владимира Горбулина, ее видение озвучено другими экспертами в различных сферах — военной, юридической, дипломатической и т.д. В главном они совпадают. Но никто не занимается тактикой, а власть продолжает бегать между капельками интересов государства и своих собственных. 

Во-вторых, для того, чтобы власть услышала Крым, он должен говорить с ней “одним голосом”. Но для этого крымским организациям переселенцев, бизнесу, правозащитникам необходимо если не объединиться, то научиться координировать свои действия по согласованному перечню первоочередных — самых острых на сегодня вопросов. 

Если хотите, это должен быть своего рода штаб деоккупации Крыма. Возможно, правительство Крыма в изгнании, более того — прообраз правительства крымскотатарской автономной республики — не в названии речь. А в необходимости синергии действий разрозненных крымских островков по всей территории Украины. И в способности вывести крымский вопрос из тени договорных отношений и с властью, и с большими и малыми бизнесами в публичную плоскость, включая политическую.

Третье условие для этого — одним голосом крымская “эмиграция” должна говорить и с жителями оккупированного Крыма. На разных языках — но одним голосом. И просто говорить с Крымом, а не делать заявления с высоты киевской, нью-йоркской или страсбургской трибун. Приветствовать инициативы людей вопреки запретам “больше двух не собираться” собираться десятками и сотнями, общаться, петь и говорить на родных языках, а не попрекать: “у нас тут горе, а вы пляшете”. Мы же понимаем, что показательные и брутальные обыски, облавы, задержания и аресты нацелены и на то, чтобы подавить дух украинских крымчан, разобщить, заставить забыть чувство локтя и дружеской руки. 

Отсюда четвертое — необходимо прекратить все распри и склоки, забыть вчерашние обиды и непонимание, оставить споры и политическую конкуренцию на время после освобождения Крыма. И тогда оно зримо приблизится. 

Валентинас САМАР