Крах путинской модели и выбор для Украины

Уже который день информационные агентства сообщают о понижении цены на бюджетообразующее российское сырье. Конечно, так бывало и раньше, однако на этот раз многие говорят о самой настоящей тенденции. Экономическая рецессия в Европе, сложности с Грецией, неопределенность мирового спроса и — пожалуй, самое главное — огромные стратегические запасы, накопленные основными поставщиками не оставляют Кремлю особых поводов для оптимизма. Уже сейчас наблюдатели говорят, что цена нефти опустилась “ниже бюджета” (меньше $100 за баррель) — то есть расходы рассчитаны на более высокую цену. Каждый день устанавливает новые рекорды падения российский рубль, понемногу приближаясь к своему историческому минимуму 2008 года. А отток капитала из России набирает обороты, не дожидаясь этого исторического минимума.

Конечно же, это еще не кризис — это предпосылки кризиса. Россия накопила огромный стабилизационный фонд, позволяющий переживать испытания, связанные с падением нефтяных цен. Но, согласитесь — тратить сверхдоходы и распределять резервы — это не совсем одно и то же. В первом случае любой ушлый дилетант может засыпать яму, образовавшуюся вследствие той или иной экономической или политической ошибки, бесконечным количеством “нефтедолларов”. Во втором необходим профессиональный подход, а цена ошибки слишком высока. Собственно, именно об этом предупреждал бывший вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин, когда выступал против планов увеличения военного бюджета, транслируемых тогдашним президентом Дмитрием Медведевым. Медведев хорош как безответственный безопасный болтун и символ баланса во взаимоотношениях между кланами. Но в роли премьера кризисного кабинета он крайне опасен для России. К тому же новый глава правительства сформировал кабинет послушных дилетантов, вряд ли отдающих себе отчет в том, что лишних денег больше не будет.

Не лучше обстоят дела и в президентской администрации, которую Владимир Путин укомплектовал бывшими министрами своего собственного правительства, научившимися работать в условиях высоких цен на сырьё. Да и сам Путин: способен ли он понять, что время раздувания щек завершается, и впору думать не о российском величии и соперничестве с Соединенными Штатами, а об элементарном выживании?

Нефть — не просто основа российской экономики. Это ее суть. И колебания курса рубля при каждом, даже незначительном, колебании нефтяной цены это наглядно демонстрируют. Без нефти российская экономика — колосс на глиняных ногах, а сама Российская Федерация — не супердержава Евразии, а бедное государство, вынужденное решать проблемы самосохранения. Снижение цены на нефть может привести не только к экономическим, но и к социальным, и политическим пертурбациям в стране.

Давайте только на минуточку представим себе, от чего придется отказаться в первую очередь. От чрезмерных военных расходов? Но тогда возникнут проблемы с загрузкой десятков, если не сотен предприятий ВПК, возвратившихся к жизни в эпоху Путина. Рабочие этих предприятий, жители моногородов и больших промышленных центров — это естественный электорат власти. И стоило бы ответить на вопрос: если все эти люди отвернутся от Путина, как в свое время фактически отвернулись от Ельцина, то кого они станут поддерживать?
Еще один вопрос, не менее серьезный — это поддержка регионов, в первую очередь Северного Кавказа. Уже сейчас такие республики, как Чечня или Дагестан, представляют из себя настоящие государства в государстве, связанные с Центром исключительно потоком денежной помощи. Какими станут отношения в случае, если эта помощь прекратится или обмелеет, предсказать просто невозможно.

Еще одно важное последствие — начало политической жизни. Ведь то, что мы видим сейчас, — это еще не политическая жизнь. Это, скорее, наблюдение удивленной номенклатуры за “рассерженными горожанами”. Но по мере возникновения экономических проблем возникнет соперничество в самой номенклатуре, распадутся привычные клановые связи, каждый будет стремиться выжить без оглядки на других. И усиленная противостоянием с региональными элитами конкуренция в центре может дать совершенно неожиданный эффект.

Для постсоветского пространства в целом эта ситуация может иметь решающие последствия. Мы до сих пор живем в модели государства Ельцина, — Украина Кучмы лишь вариация этой модели, и многие и во власти, и в обществе верят в жизнеспособность этого существования, в то, что оно является альтернативой Западу, “своим путем”. Крах ельцинско-путинской модели в России будет означать и конец метаний в Украине. Даже ложного выбора больше не будет. Не будет никогда.

Виталий ПОРТНИКОВ