Как теракты в Брюсселе обнажили ряд серьезных проблем в ЕС

Утро вторника в сердце Европейского союза — бельгийской столице Брюсселе — началось со взрывов в аэропорту и на станциях метро. Эта серия терактов и недавнее задержание одного из организаторов ноябрьских нападений в Париже взаимосвязаны.

Итак, в восемь утра в аэропорту Брюсселя Zaventem прогремели два мощных взрыва. Вскоре происходит теракт на станции метро “Мальбек”, возле места проживания мигрантов, а еще через некоторое время на следующей по линии метро станции “Шуман” рядом с институтами Евросоюза: штаб-квартирой Еврокомиссии, Советом ЕС и другими офисами. В связи с очевидным хаосом и огромным потоком информации пока трудно назвать число жертв, однако по предварительным данным и в аэропорту, и в европейском квартале Брюсселе десятки человек погибли и были ранены.

Власти повысили уровень террористической угрозы до максимального — четвертого, а президент соседней Франции Франсуа Олланд, который 13 ноября на себе испытал ужас террористических нападений, созвал экстренное совещание руководства страны. Причина на поверхности — удар был нанесен в самое сердце Европейского союза.

Кроме символичности нападений прослеживается и четкая связь с арестом бельгийской полицией 18 марта члена группировки “Исламское государство” Салаха Абдеслама и еще четырех его соратников. Полиция считает, что он играл ключевую роль в организации терактов в Париже и работе с тремя смертниками, которые взорвали себя возле стадиона Stad de France. Брат же Абдесалама подорвался в парижском баре на бульваре Вольтера. После ареста французский детектив Франсуа Молен заявил, что Салах также собирался произвести взрыв 13 ноября во французской столице, но передумал. Террориста номер один в ЕС поместили в подземную камеру тюрьмы строгого режима в Брюгге, уровень контроля в которой очень суров — даже вода в унитазе смывается нажатием кнопки извне надзирателем, а на пути к камере, где Абдеслам проводит 23 часа в сутки без связи с внешним миром, преграждает 13 бронированных дверей и три решетки.

Стоит заметить, что джихадисты ИГИЛ известны не только своим жестокостью, страстью к публичным казням и ненавистью к историческим памятникам архитектуры, но и непримиримым отношением к тем, кто задерживает их собратьев. Организация взрывов в Брюсселе — высокий уровень конспирации, фактически одновременное исполнение запланированных взрывов в людных местах — идентична парижским терактам. И очевидно, что за терактами в двух европейских столицах стоит одна организация.

Эти трагедии вскрывают сразу несколько проблем в сфере контртеррористической работе спецслужб и правоохранительных органов Евросоюза.

В первую очередь, следует заметить, что в европейских странах действует разветвленная сеть вербовщиков ИГИЛ и рядовых членов группировки — это факт. Силовики по мере возможностей пытаются их раскрывать и ликвидировать. Например, в феврале в Брюсселе были задержаны 10 человек по подозрению в связи с ИГИЛ, а в декабре еще 6, планировавших теракты на Новый год. Так же в феврале 450 правоохранителей Германии совершили облавы в Берлине, Нижней Саксонии и Северном Рейн-Вестфалии. В последнем случае полиция захватила гражданина Алжира и члена ИГИЛ. В сентябре в Берлине пытались поймать марокканца и македонца, которые занимались вербовкой новых рекрутов. В августе полиция Испании и Марокко в рамках совместной операции арестовали 14 человек (практически всех в Марокко, откуда они после перебираются в Европу). То есть силовые структуры ЕС работают, но как видим, не справляются.

Определенные трудности создает и миграционный кризис — крупнейший со времен Второй мировой войны. И неоднократно уже выражались опасения, что в потоке беженцев из стран Ближнего Востока и Северной Африки вполне могут затеряться члены исламистских террористических организаций, в первую очередь “Исламского государства”, с которым у Запада взаимообратный “джихад”. К слову, 5 февраля стало известно, что немецкие спецслужбы получили более 100 конфиденциальных досье на членов ИГИЛ, которые пребывают в Германии и находятся среди беженцев. Эти данные стали поводом для беседы главы Федеральной службы защиты конституции Германии Ханса Георг-Маасена и министра внутренних дел Томаса де Мезьера.

Возвращаясь к терактам в Брюсселе, отметим, что этот город уже давно является не только центром ЕС, но и одним из центров террористической активности в Европе. Далеко ходить не будем: 24 мая 2014 года, как выяснилось впоследствии, член ИГИЛ обстрелял из автомата здание Еврейского музея, в результате чего погибли четыре человека: семейная пара из Израиля, француженка-волонтер и музейный работник. Полиция, задержавшая нападавшего, обнаружила у него автомат Калашникова и боеприпасы, завернутые в флаг ИГИЛ.

Возмездие джихадистов, уже давно тенью нависшее над Брюсселем, и сегодняшние печальные события доказывают, что силам безопасности не удается отфильтровывать такого уровня угрозы и вряд ли в обозримом будущем удастся.

Тому есть по меньшей мере два объяснения. Во-первых, Бельгия — очень компактная страна с четко распланированным потоком доходов и расходов, и ей традиционно не хватает ресурсов на обеспечение высокого уровня безопасности. А значит (и тут мы подходим ко второму объяснению) этот самый высокий уровень безопасности сердца Евросоюза на себя должны хоть в какой-то мере возложить спецслужбы других стран содружества. Да, в январе Европол открыл антитеррористический центр, который занимается обменом разведданных, отслеживанием иностранных боевиков, выявлением источников незаконного финансирования и поиском огнестрельного оружия; и в котором работает порядка 40-50 экспертов по борьбе с терроризмом. Но четыре-пять десятков человек глобальной полицейской структуры не могут охватить всю территорию 28 стран-членов ЕС, нуждающихся в четко отлаженной системе взаимного оповещения и сотрудничества, о которой Европа столько говорила после 13 ноября 2015 года. Еще ранее, кстати, Олланд констатировал, что количество организаторов терактов в Париже оказалось значительно выше, чем предполагалось ранее. И это явное свидетельство неповоротливости европейских силовиков, которым приходится сталкиваться со все большим числом вызовов и угроз.

Особенно это актуально в свете последних изменений на мировой политической арене, активным игроком на которой выступает Брюссель. Внешнеполитическая повестка последних дней продемонстрировала определенные успехи Евросоюза. Так, 18 марта лидеры ЕС и Турции достигли соглашения с Анкарой об урегулировании миграционного кризиса — по сути переложили на плечи Турции этот вопрос в обмен на дополнительное финансирование. Еще один позитивный момент — обеспечение мирного процесса в Сирии. Но обратная сторона медали этого перемирия состоит в том, что “Исламскому государству”, например, урегулирование кризиса в Сирии вообще не выгодно. Потенциальная консолидация усилий всех сторон по борьбе с терроризмом угрожает его существованию.

Кроме того, следует отметить следующее. Несмотря на конспирологические теории о “руке Москвы” в нынешней серии терактов, предположения о некоем заказе со стороны Кремля неоправданны. Тем не менее, мир в Сирии и ликвидация угрозы ИГИЛ объективно не выгодны России. И здесь мы подходим к третьему аспекту брюссельских терактов: не будучи непосредственно причастной, Москва своей внешнеполитической повесткой дня обеспечила предпосылки для них.

Достаточно вспомнить о том, что именно джихадисты ИГИЛ (что бы там не утверждало Минобороны РФ) менее всего страдали и страдают от бомбардировок российской авиации. Международное сообщество, в том числе и экспертные и гуманитарные организации, устали повторять, что россияне в Сирии ведут боевые действия прежде всего против оппонентов президента Башара Асада. И несмотря на критику Европы, США и арабских монархий, российские военные самолеты продолжали атаковать по большей части оппозицию и мирное население.

Так, Сирийский центр мониторинга за соблюдением прав человека опубликовал ранее доклад, что только за январь 2016 года в результате авиаударов российской авиации погибло больше людей, чем от рук боевиков ИГИЛ и сирийской правительственной армии. В частности, сообщалось о 679 погибших, среди которых 73 женщины и 94 ребенка. Москва кованным сапогом топчет Сирию и вывод войск не говорит, что это прекратится в обозримом будущем, т.к. Кремль четко обозначил — он продолжит наносить авиаудары в Сирии.

Такие жесткие и агрессивные методы — отличительная черта нынешней России, которая пытается взгромоздиться на вершину мировой пирамиды, но не путем перестройки экономики, политической и государственной систем, модернизации и технологического прорыва, а следуя принципу “ввергнуть мир в хаос, чтобы возвыситься”. И то же ИГИЛ вполне вписывается в одну из ключевых моделей поведения Кремля — плодить конфликты, которые приносят разруху не только в страны, где они происходят, но и вредят “врагу”, которым Россия определила страны Евросоюза и США.

Владислав ГИРМАН