Импровизация аграрной политики?

Шутливый призыв Марка Твена “Покупайте землю, потому что ее больше не производят!” — стал для многих состоятельных людей девизом активной деятельности. Подход всегда одинаков: а) сначала бросается идея; б) позже эта идея муссируется и как будто обсуждается; в) заинтересованные лица и “трубадуры” рисуют картины “счастливого будущего” и невиданных успехов; г) принимается решение. Все, что дальше — за закрытыми замками, как говорят — деньги любят тишину.

О пагубности предварительной попытки создать Аграрный банк под подобными лозунгами мы уже писали в “Дне”. И вот новая волна, правда, под другим “соусом”. В новой обертке Земельного банка — поступление инвестиций, дешевые кредиты, цивилизованный рынок земли, наведение порядка в земельных отношениях, “право” селян-наследников продать “свою” землю и даже — “так во всем цивилизованном мире”.

Неэффективные и нефункциональные — проверено историей

Справедливости ради отметим, что Земельные банки — дело не новое. Но, как говорят, испытания экономикой выявили их полную непригодность именно для того, для чего они якобы создавались. Ведь подумайте сами: вроде бы банк, а не банк, вроде бы земельная институция — но нет, вроде бы посредник-гарант — тоже нет. Совмещение в одном учреждении нескольких разноплановых задач в сфере, где есть экономический интерес и регулирование доступа к ресурсам, непременно приведет к существенным дисбалансам, искривлению рынков и гарантированно — к коррупции.

Но опыт других должен чему-то научить. Как отмечают эксперты Всемирного банка, государственные земельные банки, создававшиеся в 60—70-е годы прошлого века, оказались неэффективными и нефункциональными. В конце концов, их постигла судьба динозавров. Во время создания они, словно мощные пылесосы, вытягивали бюджетные деньги и не достигали прибылей. Но самое страшное — они существенно искривляли рынок финансовых услуг и создавали прекрасный фон для злоупотреблений. Для нас поучительным мог бы быть опыт близкой Венгрии. В 1999 году в этой стране был создан Земельный банк, однако уже через два года под давлением требований хозяйствующих субъектов его реорганизовали и фактически ликвидировали.

Сейчас практически ни в одной стране Европейского Союза нет земельно-банковского учреждения, подобного тому, которое предлагают создать в Украине. Что же тогда взамен предлагают европейцы для решения двух задекларированных в нашем случае задач: а) регулирование земельного оборота; б) удешевление финансовых ресурсов для сельского хозяйства?

Например, в Польше, Чехии или Словакии, наконец, почти во всех европейских странах земельные отношения почти полностью отданы в сферу гражданско-правовых отношений. Земельные участки находятся словно в таком же обороте, как ботинки, железная руда или компьютеры. Отличие одно, но весьма существенное — государственное регулирование. Государство вложило земельный оборот в тесные и четкие правила и неуклонно контролирует соблюдение. Как это сделать в условиях неэффективной и выборочной правовой системы у нас — не знает никто. Но почти риторический вопрос: приспосабливаться к этой ненормальной ситуации или пытаться навести в ней порядок? Последние назначения прокуроров, судей и других “контролеров” позволяют засомневаться в рациональном поведении государства.

Земельный рынок Польши, за исключением покупки земли иностранцами или у государства, — достаточно прост. Внешне все соглашения — вопросы покупателя и продавца при посредничестве нотариуса. Есть немало фирм, которые помогают в этом. Купят землю только физические лица, соответствующие требованиям. Для физических лиц действует квалификационная норма: а) сельскохозяйственное образование; б) личный труд или ведение хозяйства в течение по меньшей мере пяти лет. Четко ограничено накопление земельных наделов в одних руках (концентрация) или же избыточное дробление участков (парцелляция). Правила так определяют вопрос унаследования, дарения или изъятия и покупки в государственную собственность, что там совершенно нет места для “творчества или фантазий”. Прокуратура реагирует на любую из таких попыток жестко и безапелляционно. Скажем, прибрежные зоны рек и морей подконтрольны воеводе — и там нет строительства. Воевода за это отвечает, и не только должностью, но и личной свободой.

Сложнее с чужестранцами. Европейская свобода и либерализм — одно. А защита своего, польского — это святое. Интересно, что иностранец в Польше до 2016 года не купит землю сельскохозяйственного назначения без разрешения Министерства внутренних дел. И все же за последнее десятилетие иностранцы купили по разрешениям более 50 тысяч гектаров польской земли. Над этой мизерностью только бы посмеялись наши новоявленные “аграрные” магнаты.

Особое регулирование в Польше для государственных земель и другой сельскохозяйственной недвижимости. Для ее использования, приватизации и сохранения имеется специальный Фонд сельскохозяйственной недвижимости. Подобный фонд есть в Чехии и Словакии и называется Поземковым фондом. Такие фонды, находясь под парламентским и публичным контролем, обеспечивают управление государственной собственностью на селе.

Дешевые кредиты для села — не фантазия

Несколько сложнее, но еще более унифицировано, в европейских странах решен вопрос удешевления финансовых ресурсов для аграрной сферы. Для этого в странах ЕС действуют гарантийные и поддерживающие институции (фонды, агентства, службы), цель которых — на рыночных принципах, без разбалансировки хозяйственных отношений сделать более доступными финансы для селян. В Польше это Агентство модернизации и реструктуризации сельского хозяйства, а в Чехии более унифицировано для Европы — Гарантийный и поддерживающий сельскохозяйственный и лесной фонд. И представьте себе — никаких управлений сельского хозяйства или агропромышленного развития. Несмотря на разные названия, эти институции предоставляют, по большому счету, следующие типы поддержки: а) обеспечивают гарантии по кредитам; б) снижают кредитную ставку; в) осуществляют плату за кредиты; г) оказывают безвозвратную помощь (гранты). Все это в рамках заранее провозглашенных программ и приоритетов. И что важно — исключительно на основе конкурсов и проектов. К примеру, имеются специальные программы для молодых хозяев, частных фермеров, переработчиков или оптовиков. А приоритетами являются желаемые цели, провозглашенные в стратегии развития сельского хозяйства. Понятно и предсказуемо. Может, косвенно, но все же следует сказать, что такие институции работают в тесной координации с другими “аграрными” институциями, особенно теми, которые осуществляют регулирование аграрного рынка.

Такие институции подлежат двойному подчинению (Министерства сельского хозяйства и финансов), парламентскому контролю, вынуждены действовать исключительно публично и подотчетно, в наблюдательном совете должны быть представители сельских профессиональных объединений и оппозиции. Еще одним открытием является их довольно эффективная работа — фонды или агентства фактически зарабатывают на себя сами, а бюджетные средства в них используются лишь на программные цели. О том, какими на самом деле эффективными являются эти институции, свидетельствует их популярность и осведомленность о них в аграрной среде — почти каждый хозяин, развивающий дело, знает об их деятельности и активно пользуется услугами. И хозяин не боится, что, получив дотацию, он попадет под пресс проверок или фискального наблюдения. Все бремя бюрократии делят между собой работники этих институций и совещательно-консультационные службы. Интересно — что никаких управлений сельского хозяйства или агропромышленного развития на административных уровнях нет.

Не так уж идея безобидна, как кажется

Таким образом, мы можем констатировать, что в нашей стране опять происходит импровизация аграрной политики, да еще в формах и институциях, не соответствующих европейским представлениям и практике. Но такая импровизация не так уж безобидна, как кажется. Ведь она фактически не только отдаляет от интеграционных надежд, но формирует неэффективную хозяйственную политику. Потеря времени на эксперименты не проходит бесследно. Ведь время является бесценным ресурсом, который будет влиять на нашу конкурентоспособность. Пока будем придумывать “аграрные расписки”, “продовольственную безопасность” или “земельный банк” или будем мечтать о мифической “житнице Европы” — другие будут развивать рыночные институции и современное производство.

Юрий ГУБЕНИ,

профессор, специально для “Дня”