И кто же здесь оранжевый?

Сленговая идентификация в политике — великая вещь. В идеале она должна проходить по идеологическому принципу. То есть, в политическом словарике избирателя должны присутствовать такие термины как социал-демократы, неоконсерваторы, традиционалисты и прочие “зеленые”. При этом идеологические бренды должны четко увязываться с конкретной партией и конкретной фамилией.

В крайнем случае, язык должен обогатиться политическим символизмом — “слонами”, “ослами”, “тори” и т.п. В любом случае избиратель точно знает о ком идет речь и что скрывается под таким политическим обозначением.

Украине до продвинутого политического символизма, а тем более до идеологической идентификации очень далеко. Партии в политическом сленге отличаются лишь по цвету флага. И то, это произошло исключительно потому, что чем-то ведь им надо отличаться. В результате практически любой украинец знает кто такие “красные”, “оранжевые”, “бело-синие”, “бело-красные”. Особо продвинутые даже помнят “малиновых”.

Стороннему наблюдателю разобраться в этой радуге политических колоров весьма сложно. Объяснить иностранцу на пальцах чем кардинально отличается позиция Вити, Юли, Вовы и еще одного Вити очень сложно. Выходит что-то вроде диалога из фильма “Кин-дза-дза”:

— А пацаки и чатлане это национальность?

— Нет.

— Биологический фактор?

— Нет.

— Лица с других планет?

— Нет.

— А чем они друг от друга отличаются?

— Ты что дальтоник, Скрипач? Зеленый цвет от оранжевого отличить не можешь? Турист…

Однако, трудности отечественной политической идентификации на этом не заканчиваются. Смешение политических, финансовых и бизнес-интересов, да и вообще все перипетии украинской политики давно привели к тому, что в сознании все цвета украинских партий давно смешались, как на рисунке неумелого первоклассника в один — серо-буро-малиновый. Поэтому даже “цветовая дифференциация штанов” в украинской политике выглядит весьма расплывчато, а подмена понятий — постоянная практика.

Наиболее яркий пример — оранжевый цвет. В украинской политике — это символ Майдана и одновременно символ “Нашей Украины”, а вместе с ней Президента Виктора Ющенко.

Для очень значительного количества украинцев, да и граждан других стран, следящих за Украиной — это цвет свободы, надежды на лучшее и духа неповиновения. Это не патетика и не преувеличение — ведь каждый стоял на Майдане за свое, но со схожими эмоциями, а четкую цветовую ассоциацию просто так не вытравишь из подкорки даже с помощью всего того, что было потом.

Да, оранжевый цвет приватизирован партией, лидеры которой полностью растеряли свое доверие. Но вот лишился ли он своего символизма в массовом сознании? Сомнительно.

Ведь “оранжевая революция” — это отнюдь не Виктор Ющенко, и тем более не “Наша Украина”, как бы кто не пытался доказать обратное. Это, прежде всего, люди, которые не хотели жить как прежде и которых в результате заставили жить “веселей”.

Поэтому, когда сегодня после всего того, что произошло в Украине с 2005 года политики, эксперты или журналисты говорят: “оранжевая власть” — это вызывает серьезный смысловой дисбаланс.

Кто же остался “оранжевым”, в майданном понимании смысла этого цвета, на политическом Олимпе? Виктор Ющенко, который с первых месяцев начал сливать все “майданные” ценности и таки слил практически все, что можно слить? “Полевой командир” Юрий Луценко, который очень комфортно чувствует себя в кресле МВД? А может “оранжевая власть” — это стремящаяся к авторитарным тенденциям Юлия Тимошенко? Можно ли тогда причислять к числу “оранжевых” Виктора Януковича, который руководил исполнительной властью при “оранжевом” Ющенко? А может “оранжевая власть” — это многочисленные бизнесмены от бюджета, которые привыкли менять своих патронов с завидной душевной легкостью?

И может ли вообще любая власть быть окрашена в цвет, который стал символом того, что, породило Майдан?

От сленговой идентификации зависит очень многое. Последнее время все больше факторов наталкивают на мысль о том, что Майдан может стать одним из самых выдающихся событий в новейшей украинской истории, даже если принять на веру утверждение, что это государство сможет просуществовать в нынешнем виде еще лет 20. И неважно, что вслед за массовым всплеском Желания Жить, разыгралась сама настоящая трагедия, к которой приложили руку все без исключения. Поэтому не стоит пятнать то, что было, ради того, чтобы по причине сиюминутной выгоды навесить на кого-то символ, не имеющий к нему отношение.

Давайте откажемся от практики называть вещи не своими именами. Если чиновник украл — он вор, потому что он вор, а не “оранжевый”. Если предал — то он предатель, потому что это его сущность, а не потому, что он стоял на Майдане. “Оранжевая власть” перестала существовать с того момента, как люди, использовавшие ситуацию, начали делить кресла и темы. То есть на практике ее практически не было.

Пусть оранжевый в зарождающемся украинском символизме останется цветом Свободы и Борьбы, а не воровства и грызни. Так будет честно по отношению к очень многим людям. Так будет, наверное, правильно по отношению к будущему. Ведь в современной Украине больше нет массовых символов Воли к Жизни, что вряд ли является нормальным для социума.

Сергей ЛОСЕВ