Госсекретарь Кабмина Владимир Бондаренко: “Необходимо убедить общество в важности достойных зарплат для госслужащих”

В конце 2016 года вас назначили на новую должность — госсекретаря Кабмина. Расскажите о своем предыдущем опыте государственной службы.

— Если коротко, то я на государственной службе уже 13 лет. Начинал с главного специалиста в Министерстве транспорта в 2004 году, потом работал в Национальном агентстве по подготовке к Евро-2012, “Укравтодоре”, сотрудником секретариата Кабинета министров, потом заместителем руководителя аппарата Верховной Рады Украины, потом снова вернулся в Кабинет министров, но уже первым заместителем министра Кабмина. Многие мои бывшие руководители стали моими подчиненными. Поэтому, что такое госслужба, я понимаю и знаком с ней с момента получения высшего образования. Их у меня, кстати, четыре, каждое из которых дополняет друг друга. Также я вполне себе представляю, что мне не нравится в госслужбе Украины и что я бы хотел изменить. Новый институт госслужащих — госсекретари, я верю, будет как раз ведущим элементом реформы государственной службы в стране.

— Расскажите о ваших обязанностях и полномочиях как госсекретаря.

— Я отвечаю за все, что происходит в секретариате Кабинета министров, от формирования повестки дня и подготовки нормативно-правовых актов до работы лифтов, своевременного получения сотрудниками секретариата заработной платы. Стоит отметить, что я отвечаю здесь за все, что касается госслужбы. При этом принятие политических решений остается за министром Кабинета министров Украины.

— А есть ли отличие ваших полномочий от полномочий госсекретарей в министерствах?

— Каждый госсекретарь в своем министерстве является государственным служащим высшего уровня. У госсекретаря правительства дополнительная контролирующая функция. Поэтому я бы назвал госсекретаря Кабинета министров первым среди равных и равным среди первых.

— Деятельность госсекретарей министерств вы контролируете, они подотчетны вам?

— Скорее мы синхронизируем наши действия. Вот сегодня, например, мы в третий раз уже провели встречу всех назначенных госсекретарей, на которой обсуждали текущие дела, вопросы работы министерств, подготовки следующего заседания правительства. Я такие встречи модерирую, но мы все вольны инициировать рассмотрение тех или иных вопросов.

— Можете ли вы давать поручения другим госсекретарям?

— Я бы не называл это поручениями, скорее просьбой или советом.

— Ранее ваши функции выполнял министр Кабмина?

— Да

— Какие же у него сейчас остались функции?

— Раньше министр, кроме того что занимался хозяйственно-материальным блоком, обеспечения деятельности правительства, еще и выполнял функцию управления предприятиями, центральными органами исполнительной власти, которые находятся в сфере ведения Кабмина. С введением должности госсекретаря Кабинета министров наши полномочия разделились. У него осталось управление предприятиями и центральными органами, формирование их политики, к моим же полномочиям относится все, что касается хозяйственного обеспечения работы правительства, государственной службы, подготовки материалов и экспертных выводов к заседаниям правительственных комитетов и самого Кабинета министров.

— Вы находитесь в подчинении министра?

— Фактически — премьер-министра. Глава правительства является субъектом моего назначения, подавая кандидатуру и подписывая решение правительства о моем назначении.

— Что изменилось для вас с назначением на новую должность?

— У меня в работе ничего не изменилось. Как первый замминистра я обеспечивал подготовку актов для включения в повестку заседаний правительства, так и продолжаю это делать, добавился лишь хозяйственный блок.

— В бытность Владимира Гройсмана спикером Верховной Рады вы были его советником, а позднее — и заместителем главы аппарата парламента, потом же перешли на работу в возглавляемый им Кабмин. Относите ли вы себя к команде В.Гройсмана?

— Став советником спикера Верховной Рады, я продолжал выполнять, привычную для себя работу госслужащего. Стал ли я членом команды? Можно сказать — да. Мы все работали на единый результат. Являюсь ли я членом команды сейчас? Мы все — одна команда.

— Должность госсекретаря предусматривает назначение сроком на 5 лет. Готовы ли вы к тому, что правительство может поменяться, и вам придется иметь дело совсем с другим руководителем?

— Одна из идей реформы государственного управления и введения института госсекретарей как раз в этом и состоит, чтобы обеспечить институциональную память в государственном управлении. При регулярной смене правительств у нас каждый раз меняются те или иные приоритеты деятельности конкретных органов исполнительной власти, и органы подстраиваются под новых руководителей. Чтобы избежать этих пробелов в работе центрального органа исполнительной власти и была введена должность госсекретаря. Смена руководства для госсекретаря, безусловно, будет вызовом, и он, конечно, всегда имеет выбор — может и уйти в отставку, однако такое поведение будет противоречить самому духу реформы. Семь лет работая в Министерстве транспорта, я сталкивался со сменой руководства. Каждый раз ты должен идти и объяснять министру, чем и кто занимается, какие проекты находятся на стадии реализации. Самое страшное же было, когда уже готовый проект, над которым группа людей работала полгода, необходимо заново согласовывать у нового руководителя, а он говорит, что это не соответствует его новому видению.

— Считаете ли вы себя независимым, и кто может на вас влиять?

— Если говорить о госсекретаре, то на него институциональное влияние оказывает премьер и правительство, они полномочны давать поручения. Тут не идет речь о персональном влиянии. Я зависим от них как от субъектов моего назначения, но уволить они меня не могут без согласия Комиссии высшего корпуса государственной службы, так что, по сути, я независим.

— На свою должность вы были рекомендованы по результатам открытого конкурса, сложно ли было?

— Было интересно. Это был вызов, и свои минуты острого волнения я пережил. В рамках конкурса понятен этап компьютерного тестирования: знаешь законы, ответил на вопросы по ним, получил результат и набрал проходной балл — прошел в следующий тур. Два последующих тура: решение ситуационных задач и собеседование с конкурсной комиссией, — не столь предсказуемо. Тур с ситуационными заданиями анонимен и в одном конверте находятся твои персональные данные, а в другом — твои ответы на задания. При объявлении результатов ты слышишь, что у того или иного номера определенные баллы, однако кто из этих номеров ты — неизвестно, и ты волнуешься за свой результат. К тому же потом называют, какие из номеров набрали достаточное количество баллов для выхода в финал, а ты все еще не знаешь, есть ли среди них ты или нет. Только потом открывают конверты, и называют, кто прошел.

— Член конкурсной комиссии Константин Ващенко, объявляя результаты конкурса, сказал, что комиссия не увидела идеального кандидата на данную должность. С чем вы это связываете?

— Тут сыграли роль несколько факторов. Третий и финальный этап конкурсного отбора — собеседование, является наиболее субъективным, кто-то кому-то может не понравится, либо не понравятся их ответы, ведь часто у задаваемых вопросов нет однозначно правильных ответов. К тому же, нет пределов совершенству, и все хотят видеть идеального кандидата, как в той шутке, где в объявлении на работу требуется 20-летний сотрудник с 10 годами опыта и полным высшим образованием. Оглядываясь назад и спокойно подумав над вопросами, посмотрев запись собеседования (интересно ведь взглянуть со стороны) я понимаю, что можно было бы ответить по-другому, более спокойно, но тогда ты об этом не думаешь, поскольку находишься в стрессовой ситуации, и твоя задача дать ответ без долгих раздумий.

— Все конкурсы на должности госсекретарей в министерствах проведены. Наблюдается тенденция, что конкурсы на эти должности в большинстве министерств выиграли действующие заместители министров этих ведомств. Вы — один из таких победителей. В чем причина?

— В определенной степени преимуществом таких кандидатов и стало то, что они уже работают в соответствующих министерствах. На конкурсах ведь отбирались претенденты на первую после самого министра должность, а для госслужащих, то и первую в иерархии министерства. Неподготовленному человеку сложно пройти конкурс, поскольку тяжело с лету уловить специфику работы в том или ином органе, как работает сама система госуправления. То, что конкурсы выиграли действующие сотрудники министерств, — это не худший вариант. Им будет проще, они могут приступать к активной работе с первого же дня, ведь им ничего не нужно объяснять, они понимают всю специфику того госоргана, где начинают работать уже в качестве государственного секретаря. Они знают, в чем проблемы работы структур министерств, что есть лишние и никому не нужные элементы контроля в рамках работы аппаратов министерств. Их бы необходимо отменить, но часто у министра есть более важные вопросы, которые он хотел бы поднять перед премьером и правительством. Теперь госсекретарь может лоббировать отмену ненужных бюрократических элементов.

— В чем вы видите причину малого количества претендентов на эти должности?

— Вероятно, еще недостаточно популяризован институт госсекретарей, чтобы мы туда могли привлечь большее количество кандидатов, в том числе и совсем новых, не из министерств. Нынешние госсекретари назначены сроком на 5 лет, после чего у нас будет вторая серия конкурсов. Я думаю, что конкурсы через 5 лет будут более интересны, потому что люди смогут увидеть позитив от реформы госслужбы и введения института госсекретарей, поймут, что таким образом можно что-то изменить.

— Насколько престижной вы считаете должность госсекретаря и насколько такая должность способна заинтересовать представителей частного сектора, ведь когда реформа госслужбы разрабатывалась, привлечение частного менеджмента было одной из центральных идей.

— Для государственного служащего госсекретарь — это топ-уровень. Относительно привлечения частного менеджмента, то, думаю, это будет возможно более широко через 5 лет, когда будут проходить вторые конкурсы. Сейчас фактически необходимо показать возможности этой должности и заинтересовать, в том числе, и топ-менеджеров частного сектора, чтобы они захотели испытать себя, доказав, что то, что они сделали в частном секторе, они могут сделать и в госсекторе.

— Какова зарплата госсекретаря и насколько она конкурентная с частным сектором?

— Я точно не знаю, какие зарплаты в частных компаниях, но думаю, что зарплата госсекретаря не настолько конкурентная, как хотелось бы и на данный момент несоизмерима с уровнем ответственности, которую он несет на своей должности. Средняя зарплата госсекретаря — это должностной оклад, надбавки, среди которых — за выслугу лет, что в сумме составляет около 40 тыс. грн в зависимости еще от премий.

— Должность госсекретаря презентовалась как передовая в проведении реформы госслужбы. Каковы ваши планы на этот счет?

— Буквально сегодня мы обсуждали с министром Кабинета министров Александром Саенко, что мы будем делать в целом с реформой госуправления. Госсекретари должны стать проводниками этих реформ и внедрять их в министерствах. Для себя я вижу, что в секретариате Кабмина необходимо четко разделить и наладить взаимодействие экспертов-аналитиков, которые готовят материалы для премьер-министра, для членов правительства по тем вопросам, которые выносятся на заседание, и тех людей, которые отвечают за коммуникацию и координацию работы госорганов. Эти две группы людей создают основу для эффективной работы правительства. Для того чтобы это полноценно запустить, необходимо провести открытые конкурсы на должности госслужащих в секретариате правительства.

— Уволить старые кадры и заменить их на новые?

— Нет, мы не говорим об увольнении всех старых сотрудников, а лишь о привлечении новых. В то же время, необходимо не только привлекать новые кадры, но и подумать о тех, кто уже тут работает, возможно, провести для некоторых повышение квалификации. Сотрудники секретариата правительства — профессионалы, которых не хочется потерять. Но прежде их необходимо оценить.

— Чтобы знать, кто достоин повышения квалификации?

— Речь тут даже не столько в том, достоин или нет, сколько в понимании того, что в своей работе человеку необходимо улучшить. У нас, как и в Европе, ежегодная оценка госслужащих делится на две составляющие: самооценка, где сотрудник сам определяет, в каких моментах он силен, что ему удалось сделать из тех KPI, которые он сам себе поставил в конце предыдущего года, а где, возможно, ему не хватает образования, и нужно поработать над собой; вторая часть — оценка руководителя. Сумма этих двух оценок дает понимание HR-специалисту того, кого необходимо отправить на повышение квалификации в той или иной сфере, чтобы после этого он мог работать более эффективно.

— Какие изменения Вы планируете проводить в секретариате правительства?

— В рамках секретариата Кабмина мы уже создали два департамента, которые работают с применением совершенно нового подхода — это департамент стратегического планирования и департамент госуправления. Первый разрабатывает концепцию той или иной реформы или действия — стратегию, а второй раскладывает эту стратегию на маленькие атомы и составляет из этого концепцию нового государственного управления. Вот два департамента мы создали, сейчас еще планируем создать отдельный аналитический департамент, а потом проведем оценку сотрудников и тогда сможем строить новый секретариат Кабмина. Также сейчас вышла на новый уровень работа департамента информации и коммуникаций с общественностью. Его руководитель Дмитрий Столярчук начал практику еженедельных встреч коммуникационных подразделений министерств и ведомств в рамках реализации стратегии “Единого голоса”, и эта работа дает свои результаты: проведено ряд эффективных информационных кампаний, в частности, относительно разъяснения политики субсидий, положений проекта госбюджета-2017.

— Вы говорили о конкурсах и оценке сотрудников, когда планируете начать?

— Сейчас у нас есть несколько вакансий руководителей департаментов и планируем объявить на них конкурсы на этой неделе, а параллельно процесс оценивания мы начнем с 1 февраля. Это будет проходить поэтапно, департамент за департаментом, будем проводить собеседования. Важно отметить, что эти все оценки не приведут к моментальным кадровым выводам. Их результаты станут индикатором того, что если к сотрудникам есть претензии, то, возможно, они что-то делают не так и должны постараться это изменить. Конечно, если ничто не меняется, то тогда могут и кадровые решения приниматься — “насильно мил не будешь”.

— Вы говорите о привлечении новых людей на госслужбу. С 1 января в среднем на 15% поднялась зарплата чиновников. Это поможет или необходимо дальнейшее повышение?

— Вопрос зарплаты является самым болезненным для меня. Когда я собираю глав департаментов, то они рассказывают мне, что у них главные специалисты хотят уходить, и нет инструментов, которые могут мотивировать их остаться. В прошлом году мы говорили о том, что с 2017 года будет повышении зарплаты. Слава Богу, вот с 1 января, хоть и очень незначительно (в среднем на 15%) выросли зарплаты в системе госслужбы. Материальная мотивация в чистом виде, конечно же, очень важна, но мы можем использовать и другие инструменты: мотивировать специалистов перспективой повышения квалификации, что дает возможность повышения по службе, и как следствие — рост зарплаты. В то же время, реформа госслужбы предусматривает необходимость того, чтобы реформаторские кадры в ведомствах получали большую зарплату, но эта идея пока не находит позитивного отклика среди большинства населения. Многие продолжают жить в заблуждении, что госслужащие не должны получать достойные зарплаты.

— Как это изменить?

— Я думаю, что популяризируя государственную службу, очищая ее от клейма коррупции, мы сможем убедить общество в важности достойной зарплаты для людей, которые причастны к формированию и реализации политики государства. У премьер-министра есть по этому поводу удачный тезис: “Дешевый госслужащий дорого обходится государству”.

— Имеет ли место отток кадров с госслужбы?

— Отток молодых, талантливых кадров имеет место, скрывать не буду. Существует много возможностей для активных чиновников найти новую работу, например, в международных проектах, которые работают потом с теми же органами государственной власти, получая такую зарплату, с которой зарплата госслужащего не выдерживает сравнения.

— Законом “О государственной службе” предусмотрено вступление в силу с 1 мая 2018 года нормы об обязательном владении госслужащими высших категорий иностранными языками. Какими иностранными языками вы сами владеете, и насколько ими владеют сотрудники?

— Я владею английским языком. Соотношение тех, кто знает иностранные языки к тем, кто нет, у нас в секретариате где-то 60 на 40. Мы хотим этот показатель повысить за счет проведения курсов для сотрудников на регулярной основе. Они рассчитаны как на тех, кто хочет повысить свой уровень владения иностранным языком, так и выучить его с чистого листа.

— Это проводится за бюджетные деньги?

— Это проводится в рамках повышения квалификации сотрудников при поддержке наших партнеров. Тут мы сотрудничаем с British Counsil, который предоставляет нам свои услуги на льготных условиях — фактически бесплатно.

— Ранее заявлялось о том, что в Кабмине введен электронный документооборот. Насколько полноценно он работает?

— Да, электронный документооборот введен и сейчас в бумаге у нас только часть документов. Внутренняя документация, переписка с министерствами, поручения, — все идет в электронном виде.

— Далеко ли мы от проведения самих заседаний правительства в электронном виде?

— Пока это в законе не предусмотрено, но папок с документами для каждого участника заседания Кабмина у нас уже нет — вся информация выводится на электронные мониторы, которые стоят в зале заседаний перед каждым членом правительства.

— Скоро исполнится полгода с момента введения платформы электронных петиций на сайте Кабмина? Как вы оцениваете ее работу ввиду того, что за полгода ни одна петиция не набрала необходимых 25 тыс. голосов, чтобы быть рассмотренной.

— Популяризировать петицию, которая регистрируется на сайте правительства, либо на сайте другого органа государственной власти, — задача инициатора. На сегодня возможность подачи петиций есть, если какой-то вопрос заинтересует общество и наберет необходимую поддержку — он будет рассмотрен, и я, как госсекретарь, буду за это отвечать.

— Вы только начали свою работу, но возможно уже определились, намерены ли по истечении 5 лет подаваться снова на конкурс на второй срок?

— 5 лет это не такой малый срок, чтобы что-то сделать, в то же время, если я буду понимать к концу своей каденции, что нужно доделать, то тогда стоит подаваться.

— Сейчас многие ведомства разрабатывают планы своей работы, есть у Вас такой план своей “пятилетки”?

— Сейчас ведется работа по запуску выполнения государственного бюджета на 2017 год — очень важная и неотложная работа, которая занимает много времени. Когда это сделаем, займемся планом — возможно уже через месяц.

— И все же, чтобы вы хотели видеть результатом своей работы на должности?

— Я хочу видеть секретариат Кабмина органом, который работает в автоматическом режиме, как часы. Своего рода вечный двигатель, который вовремя качественно понятно и доступно осуществляет свою деятельность. Вовремя и качественно — для членов правительства, понятно и доступно — для граждан Украины.

— Скажите, какие моменты мешают эффективной работе секретариата, а как следствие и правительства?

— Больше всего тут мешает отсутствие коммуникации между ведомствами на этапе подготовки проектов актов. Это затягивает процесс их согласования, а как результат — и рассмотрение на заседании правительства. Хотелось бы сделать, чтобы уже на этапе разработки проектов актов это происходило коллективно. У нас есть три министерства, которые согласовывают проект любого решения: Министерство юстиции, Министерство финансов и Министерство экономического развития и торговли. Желательно, чтобы уже на этапе обсуждения концепции того или иного документа они принимали участие и понимали, что готовит то или иное министерство. Эти моменты и будут фокусом нашей работы в ближайшей перспективе.