Гарантия истекла

Лично я убежден, что рост протестных настроений последних лет является прямым следствием экономических трудностей, а складывающаяся экономическая ситуация не оставляет Путину шансов на дальнейшее безбедное правление — “зависшая” после начала кризиса 2008 года экономика будет порождать усиление недовольства.

Логика последних трех лет подтверждает это. Невиданные с 1990-х протестные демонстрации в российских регионах от Владивостока до Калининграда, поражения “Единой России” на региональных и местных выборах в 2009—2010 годах и позже — все это было непосредственно связано с факторами социально-экономического характера. В конечном итоге это вылилось в слабые результаты партии власти на думских выборах 4 декабря, ставшие катализатором всех последующих событий: общество почувствовало давно забытый привкус победы.

С развитием кризиса стала очевидной одна специфическая особенность сегодняшней российской экономики: хотя посткризисное восстановление вроде бы идет, на благосостоянии населения это никак особо не сказывается в лучшую сторону. Неделю назад об этом упоминал Алексей Михайлов, но тема очевидно нуждается в развитии с точки зрения возможных общественно-политических последствий. В посткризисные 2008—2009 годы темпы роста реальных доходов населения упали до 2—3% в год, и именно этот фактор положил начало разочарованию населения в Путине. В сравнении со среднегодовым докризисным ростом в 12% в год, к которому люди почти за десятилетие успели привыкнуть, 2—3% стали довольно жесткой посадкой, тем более что средние цифры не отражают того факта, что в целом ряде значимых социальных групп имело место падение реальных доходов.

В 2011 году ситуация усугубилась: впервые с 1990-х годов в течение десяти месяцев динамика реальных располагаемых доходов населения была вообще отрицательной, а по итогам 11 месяцев — нулевой. Несмотря на рост зарплат в частном секторе, общую картину сильно тянули вниз снижающиеся реальные пенсии и доходы бюджетников. Учитывая, что речь идет о предвыборном годе, когда по логике вещей власти должны были бы, наоборот, разбрасываться популистскими инициативами по наращиванию социальных расходов (что вполне в духе Путина: именно так он и поступал в предыдущие годы), такое положение дел иллюстрирует сложившуюся тяжелую ситуацию в государственных финансах и явный дефицит возможностей по дальнейшему наращиванию расходов.

За счет традиционного декабрьского рывка (реальные доходы населения в декабре выросли на 6,3%) общую картину удалось вывести в плюс (+0,8% по году), но в целом картина остается весьма мрачной: формальное восстановление экономики после кризиса не помогло потянуть доходы населения вверх, с начала кризиса темпы их роста падали, впервые за время правления Путина в прошлом году остановившись возле нулевой отметки.

В этом, кстати, особенность нынешнего российского кризиса: в 1998-м падение экономики было не столь глубоким, зато реальные доходы населения рухнули аж на 27% (именно поэтому тот кризис имел столь глубокий психологический эффект). В 2009-м ВВП сократился сильнее, зато падения доходов населения в целом удалось избежать — в основном за счет резкого наращивания уровня пенсий и зарплат бюджетников, которое помогло компенсировать снижение доходов в производственной сфере (сейчас ситуация, как мы видим, обратная). Но судьбу не обманешь, и происходящее резкое падение темпов роста доходов населения — прямой результат “зависания” экономики, которая вроде бы номинально растет (4,3% роста по итогам 2011 года), однако в улучшение благосостояния населения этот рост не трансформируется. Как видно из официальных данных Росстата, с исключенной сезонностью реальные доходы населения не растут вот уже почти два с половиной года.

Причины такого положения дел разные. Рост зарплат в частном секторе “придавлен” повышением налогов на фонд оплаты труда, а также кредитным сжатием (именно зарубежный “кредитный дождь” до кризиса позволял компаниям наращивать зарплаты темпами, намного опережающими рост производительности труда). Рост пенсий и зарплат бюджетников — проблемами в секторе государственных финансов.

Но, как бы там ни было, стагнация в области улучшения благосостояния населения есть прямая причина роста недовольства властями и протестных настроений. Здесь очень важен психологический момент: если при прохождении избирательного цикла 2007—2008 годов население наслаждалось довольно высокими темпами роста доходов и практически забыло о том, как бывает по-другому (а именно свои экономические достижения Путин выпячивал как главные в ходе той предвыборной кампании), то сейчас, после трех с лишним лет кризиса, люди, наоборот, уже не помнят времена стабильного роста доходов. Этот период породил тревожные ожидания по поводу будущего, привычку воспринимать окружающую экономическую ситуацию как нестабильную, не дающую поводов для оптимизма.

Такое восприятие, кстати, существует не только у групп, непосредственно почувствовавших сокращение доходов на себе. Предприимчивый класс, находящийся на передовом крае экономических трудностей, лучше других ощущает слабость рынка, неадекватность политики государства, вред от повышения налогов.

Экономические трудности граждан конвертировались в протестные настроения медленнее, чем изначально предполагали некоторые комментаторы: такова общая инерция российской политики. Но в результате принесли именно тот неизбежный эффект, которого и следовало ожидать.

Точно так же как в “нулевые” бурный экономический рост приподнял рейтинг Путина до заоблачных высот, сегодня перспектива экономической стагнации рискует похоронить его как политика.

Путин пытается спасти ситуацию — на это рассчитан недавно озвученный им пакет новых популистских расходных инициатив. Эксперты тут же оценили их стоимость: реализация этих планов приведет только к увеличению дефицита бюджета, росту налогов, пенсионного возраста. При этом не факт, что новое повышение налогов даст какой-то эффект: как недавно признался министр финансов Силуанов, резкое увеличение ставок социальных налогов (страховых взносов) не привело к увеличению их поступлений. Можно, конечно, наращивать госдолг (сегодня он низок), но сейчас в мире не та кредитная ситуация, что раньше: очереди из желающих давать деньги взаймы нет — это будет непросто. А дальнейшие шаги по увеличению налогов окажут негативное влияние на рост легальных зарплат.

Разумеется, у роста протестных настроений есть не только примитивные экономические причины. Но четыре года назад, когда приходилось спорить о Путине с обычными избирателями, на любую критику следовал четкий ответ: зато с чисто экономической точки зрения жить при нем стало лучше.

И это создавало Путину серьезное преимущество: объяснения по поводу того, что благодарить мы должны были выросшие цены на нефть и другие факторы, имевшие к Путину мало отношения, работали намного хуже, люди просто не хотели вдаваться в подробности.

Но сейчас этот главный фактор политической стабильности — Путин как гарант роста благосостояния людей — полностью потерян, и существующая парадигма государственной политики не дает ему шанса на восстановление. Чтобы дать людям больше денег из бюджета, нужно повышать налоги, что, в свою очередь, задушит дальнейший рост доходов — такая вот нехитрая спираль. Механизма чудесного исправления ситуации не видно.

Вывод прост: в новом политическом цикле у Путина не будет важнейшего источника популярности, связанного с благополучием и потребительской уверенностью россиян. Сейчас, в ходе президентской кампании, он пытается выжать последнее из остатков популярности — в основном муссируется тема о “плохих альтернативах” (оппозиция “без конструктивных идей”, “оранжевая угроза” против “стабильности” и т. п.). Но простым гражданам выгод сегодняшняя “стабильность”, как показано выше, уже не приносит.

Когда и как оппозиция воспользуется таким выгодным для нее объективным положением вещей, во многом зависит от нее самой. Но экономическая фортуна уже отвернулась от Путина. Упускать этот исторический разворот тренда нельзя.

Владимир МИЛОВ, лидер движения “Демократический выбор”, глава Института энергетической политики