Гагарин и пустота

Но поскольку обвиняемые в несанкционированном мероприятии своей вины не признали, а задержавшие их полицейские на заседание не явились, суд отложили до начала мая, дав новый повод еще раз обсудить события 12 апреля. Тогда около 70 человек в костюмах космонавтов и москвичей из 1961 г. шли по бульварам. Они поздравляли прохожих с юбилеем полета Гагарина и собирались запустить бумажную ракету. Но то, что по идее организаторов должно было стать народным гулянием, воспевающим покорение человеком космоса, закончилось разгоном шествия и задержанием семи его участников.

Протокол о задержании широко цитировался на форумах и в блогах как образец абсурда: “12.04.2011 года в 20.25 часов гражданка <...> в составе группы граждан в количестве 7 человек, без подачи уведомления в органы исполнительной власти <...> принимала участие в проведении шествия, а именно от дома 2 по ул. Тверская проследовала в сторону Театральной площади, при этом <...> развернула и держала в руках плакат с содержанием: “Гагарин в космосе! Космос наш! Мы победили! Слава великой стране! Великому народу!”

Многие лозунги были точной копией тех, с которыми полвека назад шли по Москве ликующие жители столицы. 50 лет назад их никто не разгонял.

“Мы не политическая организация, мы сообщество неравнодушных людей”, — рассказывает одна из задержанных участниц, Елена Товмасян. “Мы ни к чему не призывали. Мы праздновали”, — вторит другая задержанная, Ольга Смежко. На первый взгляд разгон народных гуляний 12 апреля кажется безумием: ну чем могли помешать властям далекие от политики молодые люди, вышедшие на улицу с именами Гагарина и Циолковского на плакатах? Они не представляли никаких политических движений, не говорили о коррупции и правах человека, даже не упоминали 31-ю статью Конституции. Они шли и гордились своей страной — разве не к этому периодически призывают из Кремля?

Но только на первый взгляд. Опасность в том, что молодые любители Гагарина вышли на улицу сами и совершенно бесплатно: они веселились и создавали атмосферу праздника, никем из чиновников не запланированного и не возглавленного. Их патриотизм был искренний, а не наносной, и они это понимали. “На словах у них одно, а заходишь в префектуру — там совсем другая жизнь, — говорит один из организаторов шествия, Александр Марусев. — Жизнь страны их не интересует. А меня интересует”.

Задержанные не питают неприязни ни к полицейским (“Ребята хорошие, просто работа у них плохая”), ни к московским чиновникам. Их чувства сегодня — скорее удивление и обида, нежели раздражение и желание мстить. Но некоторые уже понимают, что волей-неволей становятся участниками протеста.

“Сегодня любая нормальная позиция считается протестной, — говорит Марусев. — И я лично считаю движение протестным. Это протест против бессмысленности, против ощущения отсутствия будущего. Против пустоты”.

Мария ЭЙСМОНТ