Все началось из-за быстрого роста цен на сталь. В начале апреля “Газпром нефть”, “Сургутнефтегаз” и Фонд развития трубной промышленности пожаловались в ФАС на резкое удорожание штрипса (трубной заготовки), и чиновники антимонопольного органа обратили внимание на маркетинговую политику производителей стальной продукции. ФАС начала проверку ценообразования в поставках “Северстали”, “Уральской стали”, “Магнитки” и НЛМК, которые действительно за первое полугодие поэтапно повысили цены на 50%. Те, разумеется, в ответ на возникшие вопросы сослались на удорожание сырья.

Действительно ли именно настолько увеличилась себестоимость стальной продукции из-за роста сырьевой составляющей затрат, вопрос весьма спорный. Особенно если учесть, что большинство крупных сталелитейных компаний РФ владеют собственными шахтами и рудниками. Однако в ситуации, когда на них начали активно жаловаться и газовики с нефтяниками, и машиностроители, производители стали сумели обратить государственный гнев на поставщиков коксующегося угля, которые продают им сырье по мировым ценам, выросшим в текущем году на 200%.

Сложившуюся в металлургии ситуацию взял под контроль вице-премьер Игорь Сечин, курирующий промышленность и энергетику. Он дал металлургам и чиновникам месяц, чтобы придумать решение проблемы. Владелец НЛМК Владимир Лисин предложил перейти на долгосрочные контракты по всей производственной цепочке — трубники, металлурги, производители руды, угля и лома. Все министерства эту идею поддержали и единодушно выступили против введения экспортных пошлин на металлы.

Со своей стороны, ФАС предложила ввести экспортные пошлины на коксующийся уголь и в середине мая начала расследование ценообразования на этом рынке. Ее внимание естественным образом сфокусировалось на группе “Мечел”, которая контролирует 23% мощностей по обогащению коксующегося угля в России и занимает первое место среди производителей этой продукции. При этом все угольные компании — кроме этой группы — производят поставки на основе долгосрочных контрактов, а “Мечел” традиционно предпочитала продавать свое сырье по спотовым ценам (правда, начиная с 22 июля группа таки перешла к системе долгосрочных контрактов).

В результате расследования были обнаружены факты завышения дочерними компаниями группы внутренних цен по сравнению с экспортными: к проверке маркетинговой деятельности группы была подключена ФСБ, которая установила, что в первом квартале “Мечел” поставлял уголь на экспорт по ценам вдвое ниже внутренних. В результате компанию обвинили в налоговой минимизации с помощью трансфертных цен. Кстати, именно в применении трансфертного ценообразования обвиняли и ЮКОС, который продавал своим зарубежным дочерним компаниям товары, используя более низкие, чем в реальности, внутрикорпоративные цены (это занижает суммы начисляемых налогов).

Однако владелец “Мечела” Игорь Зюзин недооценил опасные симптомы, и в начале июля его компания приостановила поставки угольного концентрата на НЛМК, намереваясь в очередной раз пересмотреть цены. Комбинат Владимира Лисина пожаловался в ФАС на “завышение цен и необоснованное прекращение отгрузки”, и это стало последней каплей: 15 июля против компаний Торговый дом “Мечел”, “Южный Кузбасс” и “Якутуголь” было возбуждено дело по обвинению в злоупотреблении доминированием на рынке и завышении цен на коксующийся уголь и угольный концентрат. Если нарушения будут доказаны, этим компаниям грозят штрафы в размере 1-15% выручки от продаж кокса, но не более 2% от совокупной выручки.

Игорь Сечин подготовил соответствующие материалы к совещанию в Нижнем Новгороде. Путин же, сравнительно спокойно восприняв высокие цены коксующегося угля на внутреннем рынке как желание группы заработать на конкурентах, весьма резко отреагировал на факт занижения экспортных цен, которое счел за попытку недоплатить государству. И объявил: “Есть у нас такая уважаемая компания “Мечел”. Кстати, ее основного владельца Игоря Владимировича Зюзина мы пригласили на это совещание, но он вдруг заболел. Так вот, в I квартале текущего года компания продавала сырье за границу по ценам в 2 раза ниже внутренних. А где же маржа в виде налога для государства”? И посоветовал Зюзину поскорее выздороветь, “иначе к нему доктора придется послать и зачистить все эти проблемы”. После чего поручил ФАС и Следственному комитету Генпрокуратуры разобраться с экспортными поставками сырья “Мечелом”.

Возможно, критика не была бы настолько резкой, если бы Игорь Зюзин лично присутствовал на роковом для него совещании в Нижнем Новгороде, и объяснил Путину, что в действительности поставки коксующегося угля по ценам ниже рыночных (90-100 долларов за тонну) были обусловлены обязательствами по долгосрочному контракту с одной из азиатских компаний. Этот контракт достался “Мечелу” в наследство от “Якутугля”, приобретенного группой в прошлом году, и его сроки истекли в апреле. Однако Зюзин не явился, сославшись на болезнь, и именно это могло особенно возмутить премьер-министра, у которого действительно имелись серьезные причины для недовольства.

Однако объяснить это было некому, и резкое выступление премьер-министра произвело эффект разорвавшейся бомбы. История ЮКОСА еще свежа в памяти инвесторов, и за несколько часов АДР “Мечела” упали на 37%, а акции группы на российской фондовой бирже обесценились на 46%. В результате ее капитализация сократилась на 5,7 млрд. долларов. Более того, обвалились и акции всех российских компаний — выступление Путина обошлось им потерей около 60 млрд. долларов.

Владимир Лисин, который, собственно, и спровоцировал обострение ситуации (и пострадал от обвала акций НЛМК), прокомментировал ее так: “Мечел” отгружал сырье по трансфертным ценам, так делают и некоторые другие металлургические и угольные компании. Ошибка Зюзина в том, что он нарушил правила игры — сначала следует снабжать внутренних потребителей сырьем, а потом уже экспортировать”.

На следующий день министр промышленности и торговли Виктор Христенко попытался спасти ситуацию. Он объяснил, что претензии к “Мечелу” касаются не металлургического сегмента, а только справедливости цен в поставках угольного сырья на внутренний рынок. Однако это не слишком изменило настроения инвесторов, хотя акции группы несколько выросли (порядка 18%).

Тем временем претензии к “Мечелу” появились и у Росприроднадзора, который обвиняет компанию “Южный Кузбасс” в добыче угля из нераспределенного фонда недр. По словам заместителя руководителя ведомства Олега Митволя, эта деятельность причинила государству ущерб на сумму около 1 млрд. рублей. В связи с этим прокуратура Кемеровской области в этом году уже возбудила против “Мечела” уголовное дело по статье 255 (незаконная предпринимательская деятельность и нарушение правил использования и охраны недр).

Сейчас аналитики спешно пытаются оценить степень виновности компании и возможные последствия. Их мнения разделились — эксперты предлагают различные прогнозы дальнейшего развития событий.

Партнер юридической фирмы Deloitte Владимир Гидирим считает, что “если налоговики докажут, что экспортные цены были ниже мировых более чем на 20%, то они смогут пересчитать выручку “Мечела” и доначислить налоги”. По его мнению, при расчете цен они должны учесть стандартные скидки, применяемые по таким контрактам, надбавки и поправки к цене, которые отражают условия поставок, сроки контрактов, риски и логистические расходы, которые принимает на себя трейдер. Со своей стороны, Галина Акчурина из “ФБК-право” считает, что нужно сравнивать не с мировыми ценами, а с ценами страны, где реализуется товар, и только со сделками в сопоставимых условиях, учитывая, в частности, сроки и размер поставок, а также страну происхождения товара.

По мнению аналитика “Unicredit-Атон” Марата Габитова, весьма сомнительно, что компанию удалось уличить в сокрытии реальных доходов и уходе от уплаты налогов: “Устаревшие и достаточно примитивные схемы ухода, приходящие на ум при упоминании о продажах по заниженным ценам, не используются современным бизнесом с момента появления “дела ЮКОСа”. Он считает, что “Мечел” нельзя обвинять в злоупотреблениях, поскольку заниженные экспортные цены были связаны с невыгодными контрактами ХК “Якутуголь”, сделку по приобретению которой была завершена в IV квартале 2007 года”.

Вице-президент Центра политических исследований Алексей Макаркин считает, что в нынешней ситуации нет ничего общего с делом в отношении руководства НК ЮКОС: “Здесь политики нет, это чистая экономика”. Относительно дальнейшего развития событий, он предложил следующий прогноз: “Если “Мечел” будет вести игру в судебном порядке, то такая эскалация конфликта может оказаться слишком рискованной для компании, поскольку апеллировать к правовым механизмам в отношении государства сложно — у каждой компании есть много “скелетов в шкафу”, на один из которых и обратил внимание премьер-министр”.

Многие, однако, считают, что в ситуации с “Мечелом” симптомы “ЮКОСа” все же есть принцип избирательности и показательная порка.

Еще одно мнение — Олега Петропавловского из “БКС” — основано на том, что “Мечел” — крупнейший в стране производитель специальных сталей и сплавов (39% от общего объема выпуска), и что эти мощности представляют большой интерес для “Рособоронэкспорта”, структуры которого безуспешно вели переговоры о включении металлургических активов группы в состав холдинга “Русспецсталь”. Эксперт считает, что в случае серьезных политических претензий “Мечел” может продать “Русспецстали” свой Челябинский металлургический завод. Именно этот вариант наиболее опасен для дальнейшего существования компании: не исключено, что именно сейчас кто-то скупает резко подешевевшие акции “Мечел”.

Как бы там ни было, все эксперты сходятся в том, что дальнейшая судьба компании определится на протяжении ближайших 10 дней, и если будет реализован один из самых неблагоприятных сценариев (“дело ЮКОСа” или “Русспецсталь”), Россия резко утратит свою инвестиционную привлекательность для иностранцев. Похоже, что к этому и идет: по данным “Ведомостей”, 28 июля Путин объявил на заседании президиума правительства по вопросам трансфертного ценообразования, что “Мечел” “продает свою продукцию на внешний рынок в несколько раз дешевле, чем в России”. И добавил: “При внутренней цене 4100 руб. продают за границу себе же самим, своим собственным офшорным компаниям, в данном случае — в Швейцарию, по цене 1100 руб., т. е. в 4 раза дешевле. Это снижение налогооблагаемой базы внутри страны, уход от налогов, это создание дефицита на внутреннем рынке, а значит — рост цен на металлургическую продукцию”. Следовательно, “малой кровью” компании не обойтись.