Александр Власюк: “Да, девальвация будет”

Александр ВЛАСЮК, первый заместитель директора Национального института стратегических исследований, профессор, доктор экономических наук.

— Можете ли вы вспомнить какие-то стратегические программы?

— Их было много. Были интересные стратегии. Скажем, с начала второй каденции Леонида Кучмы популярной стала стратегия опережающего развития. Ее суть заключалась в том, что в стране надо обеспечить темпы роста ВВП в 1,5-2 раза выше, нежели в Европе. Кстати, это не было непосильной задачей, учитывая глубину нашего падения. Для нас реальными были и 10%, и 12%, при том что в Европе — 2-3%.

— А на сколько лет эта стратегия была рассчитана?

— По-моему, четкого временного интервала не было. В принципе, любая из ранее принятых стратегий может реализовываться и сейчас, если подкорректировать некоторые акценты и приоритеты. Кстати, никто никогда ранее принятые стратегии не отменял. Просто принимали новую и забывали о старой. Хотя все стратегии были продуманными. В каждой было рациональное зерно, отдельные элементы перекочевывали из одной стратегии в другую.

— А какая из последних программ развития вам запомнилась?

— При правительстве Виктора Януковича под руководством Анатолия Гальчинского была разработана стратегия социально-экономического развития страны до 2015 г. На мой взгляд, это грамотная работа, в ней прописаны интересные вещи: и отраслевые приоритеты, и этапы, и прогнозы и т.д. Она, по сути, никогда не выполнялась, поскольку увидела свет уже к концу 2004 г. А сейчас незаслуженно почила в Бозе потому, что в ней содержится приписка, мол, разработана под общим руководством Януковича. Хотя в ее разработке принимали участие ведущие экономисты, а научное руководство осуществляли Гальчинский и Геец, а они лучшие макроэкономисты в стране.

— Почему при множестве принятых стратегий ни одна не выполнялась?

— Правительства в любом случае выполняли свои программы. Эти программы должны соотноситься со стратегией, но выписываться более конкретно и на короткий срок. К сожалению, часто четкой связи между стратегией и правительственной программой не было.

— Ну да! Например, Анатолий Кинах главной своей задачей видел обуздание инфляции. Получилось. Но упали темпы роста ВВП. Следующее правительство повышало темпы роста ВВП, однако при этом выросла и инфляция. Так, может, стратегии и не нужны?

— Если общество развивается, оно должно иметь какую-то цель. Цели не достигаются за год, надо знать, к чему стремиться, надо обозначить приоритеты. Например, развивать внутренний рынок или ориентироваться на экспортную модель экономики. Заниматься девальвацией гривни или, наоборот, укреплять ее.

— Но в прошлом году именно на этих направлениях все круто развернулось без каких-либо стратегий.

— К сожалению, да. Тогда даже программы правительства как таковой не было. И президентская “10 шагов навстречу людям”, и кабминовская “Навстречу людям” были лишь красивыми декларациями, а не программными документами. Но они и рассчитаны были не на специалистов, а на электорат.

— Кто готовит нынешнее послание Президента?

— Все предыдущие послания готовились под руководством Анатолия Гальчинского. От разных академических и отраслевых институтов, органов власти и т.п. подавались предложения. Был задействован широкий круг профессионалов. Теперь, в принципе, то же самое, только, я бы сказал, массово привлекаются общественные организации. Еще одно отличие: Анатолий Степанович более жестко руководил процессом и сам принимал окончательное решение. Сегодня вместо Гальчинского этот процесс возглавил директор нашего института Юрий Рубан, а решения принимаются в ходе коллективного обсуждения.

— А правительственные программы кто готовит?

— Конечно, правительство. Лет десять назад, когда была жесткая вертикаль власти, любая стратегия, выходившая из недр Администрации Президента, транслировалась в “урядову програму”. Другое дело, что не всегда отслеживалось качество выполнения. Правительство может принимать и отраслевые программы, но это несколько иное. Инициируются и проталкиваются они, в основном, снизу. Таких программ нашлепали сотни, они попросту не могут быть подкреплены материально.

— А чем бы сейчас стоило заняться правительству Юрия Еханурова?

— Я бы реализовывал стратегию повышения конкурентоспособности нашей экономики. Мы идем в ВТО, а членство в Мировом торговом клубе предполагает открытость экономики...

— И когда, по-вашему, мы туда придем?

— Думаю, в этом году. И могу держать пари, что мы попадем туда одновременно с Россией. Нашим производителям придется адаптироваться к новым условиям. А проблем будет масса. Уже понятно, что в борьбе за выпуск высокотехнологичной продукции мы серьезно проигрываем. И у нас не осталось времени изменить ситуацию. Да, сейчас все говорят, что надо развивать внутренний рынок, надо развивать инновационную, инвестиционную политику, надо более эффективно управлять государственной собственностью. Но этим следовало заниматься не один год. А все правительства решали тактические, сиюминутные проблемы.

— Правительство Тимошенко обращалось к вам за консультациями?

— Нет, ни разу не обращалось. Юлия Владимировна прибегает к помощи своих экспертов.

— Скажите, в аппарате Кабмина есть постоянно работающая группа экспертов?

— Когда в стране меняются правительства, постоянных групп вы там не найдете. Людей, которые, по крайней мере, 5-10 лет курируют какую-то тему, вы там можете по пальцам перечесть.

— Каков ваш прогноз основных рисков экономики в 2006 году?

— Во-первых, в 2005 г. впервые с 1999 г. не сработала экспортно-ориентированная модель экономики, которую мы все это время развивали. Она уже дала серьезный сбой, а в этом году, боюсь, будет еще хуже. А мы не готовы к этому риску. В 2004 г. у нас было положительное сальдо торгового баланса на уровне $3,5 млрд. А в 2005 г., по предварительным данным, имеем $1,5 млрд. С учетом того, что мы потеряли многие рынки, что увеличение цены на энергоносители уменьшит конкурентоспособность нашей продукции, у нас будут серьезные проблемы с торговым балансом и в 2006 г. И я боюсь, что в нынешней ситуации это будет шоковым ударом для наших производителей. Ведь, реализовывая эту модель, мы не занимались внутренним рынком, хотя он — основа любой экономики.

— Что может сделать правительство, чтобы уменьшить этот риск?

— Боюсь, что за столь короткий период что-либо радикальное сделать нельзя. Надо стимулировать экспортеров.

— Многие эксперты основным в следующем году называют риск энергетический.

— Задекларированная цена $95 за 1 тыс.куб.м и обещания сохранить эту цену на пять лет особого доверия не внушают. Как в такой ситуации строить свою политику, что развивать, что не развивать? Боюсь, возможна ситуация, когда некоторые предприятия просто замрут в ожидании и не будут реализовывать свои инвестиционные программы.

— А вот Арсений Яценюк утверждает, что промышленность будет рентабельно работать и при стоимости газа 150 долларов за тысячу кубов...

— Вы знаете, у меткомбинатов разные технологические возможности, да и владельцы у них тоже разные. У кого есть серьезные обязательства за рубежом, для тех это очень болезненно. К примеру, тот же “ИСД” все средства бросил в Венгрию, Польшу, где надо выполнять жесткие инвестиционные обязательства. Для “ИСД” снижение рентабельности критично, поэтому Сергей Тарута так обеспокоен ростом цены на газ. А остальные пока молчат.

Еще один риск я вижу в том, что отрицательное сальдо торговли товарами приведет к ухудшению платежного баланса, значит, следует ожидать дефицита валюты. Следовательно, снова девальвация.

— Девальвация неизбежна?

— Да, девальвация будет. Но это уже риск для импортеров, а не для экспортеров. Экспортерам это на пользу. Вы знаете, на что надо обратить внимание? Наверное, все-таки у нас серьезно обострится проблема несоответствия социальных выплат и реакции на них внутреннего рынка. У нас впервые в структуре доходов населения социальные выплаты в этом году превысили зарплату на 6%. Это означает, что семьи, которые живут на социальных выплатах, надежнее защищены, чем семьи, где есть работающие. Падает мотивация к труду. А следом, понятно, начнет рушиться и солидарная система пенсионного обеспечения. Мне кажется, в этом году нужно обязательно поменять политику в сфере оплаты труда, сделать упор на достойную зарплату, чтобы работающие содержали своих иждивенцев. Но это только часть проблемы. Оказалось, что наши предприятия не готовы к увеличению спроса, возросшего в связи с валом социальных выплат. У населения появились лишние деньги, а они тратятся не на продукты питания и предметы первой необходимости, а на товары длительного пользования...

— Ту же бытовую технику...

— Да. И получилось, что все эти деньги транзитом уходят за границу. Мы дотируем производства за пределами нашей страны, и все наши усилия, направленные на повышение общего экономического уровня, уходят в песок.

— Каков ваш прогноз экономического роста хотя бы на первую половину года?

— Темпы роста ВВП у нас упали в пять раз — с 12,1% до 2,4%. Может случиться так, что мы в первом полугодии выйдем на ноль либо на рост в пределах статистической погрешности — около 1%.

— А каким будет валютный курс?

— Вернется к 5,3 грн. за доллар. Что же касается инфляции, у меня есть серьезное подозрение, что у нас по итогам года она не 10,3%. Я оцениваю ее в 14-14,5%. И думаю, что в этом году будет нечто подобное.

— То есть в первом полугодии вполне реально увидеть 7-8%-ную инфляцию?

— Скорее, 6-7%.

— Еще один показатель — промышленное производство.

— Инвестиции у нас уменьшились. Главные индикаторы будущих перемен — торговля и строительство — ушли в “ минус ” по итогам года. Тем более, повторюсь, это год выборов. Боюсь, по промышленному росту мы будем иметь 1,5-2% роста.

Подготовили Сергей САЛИВОН, Руслан ИЛЬИЧЕВ