Виталий Гайдук: “У меня абсолютно нормальная семья и абсолютно нормальные доходы”

О политике

— Виталий Анатольевич, планируете ли вы вслед за Ахметовым начать собственную политическую карьеру?

— Вы же видите, я не иду в депутаты. Если исходить из этого, у меня есть политическая карьера, я был министром, вице—премьером. Этого мало?

— Как у вас сейчас складываются отношения с Януковичем и Ахметовым?

— С Ахметовым у нас нормальные отношения — как отношения бизнесменов, не более того. С Виктором Федоровичем мы не имеем каких—то отношений в последнее время. Контактов, по крайней мере, у меня с ним нет.

— Работа в парламенте вас вообще не привлекает, надо понимать?

— Меня лично нет. Меня не привлекает работа в парламенте, по крайней мере, на данном этапе. Может, когда—то у меня будет интерес к законодательной деятельности, пока у меня его нет. Я прекрасно себя чувствую в бизнесе, у меня нет необходимости менять сферу своей деятельности.

— Какой был смысл вам создавать и поддерживать партию “Эко+25”, если она не пройдет в парламент?

— Я не являюсь членом этой партии, я ее не создавал. Я как гражданин поддерживаю того, кому доверяю. И ничего “непроходного” в этой партии нет. Почему я не должен поддержать партию “Эко+25%”? А вы лично кого поддерживаете?

— Политическую силу, которая, как предполагается, сможет разрушить коррупционные схемы в государстве…

— Я категорически не могу согласиться.

— Почему?

— Потому что мы должны созидать! И, если все будут соблюдать правила игры, теневые схемы исчезнут сами собой. А когда вы не созидаете, вы разрушаете одно, на его месте будет вырастать совершенно другое. У вас нет движения вперед, вы должны создавать другие правила и продукты, при которых “тень” и схемы невозможны. Разрушать — это другая философия.

— Как тогда “мирным” способом решить проблему коррупции среди менеджмента государственных предприятий?

— В любом крупном госпредприятии должен быть наблюдательный совет. Необходимо делегировать туда достаточное количество тех же чиновников, которые отвечают за разные направления: из министерства экономики, финансов, налоговой, хотите — СБУ и т.д…

Наблюдательный совет должен нанять менеджера, подписать с ним контракт, обозначить зону его полномочий и ответственности, ввести тендерные процедуры, установить бюджетирование.

Если частный бизнес это делает, и делает достаточно успешно, почему не может это делать государство? Не потому, что государство не может, потому что это кому—то не интересно.

О знакомстве с Верой Ивановной и Тимошенко

— Такой вопрос — что связывает вас с Верой Ульянченко, советником Ющенко?

— Мы поздравляем друг друга с праздниками, общаемся по телефону, иногда встречаемся, обсуждаем какие—то темы. Нас связывают нормальные человеческие отношения, не более того. И уважение друг к другу.

Родственной связи с Верой Ивановной мы не имеем. Общих бизнес—интересов — тоже.

— Наши источники утверждают, что зимой Тимошенко активно контактировала с вами. О чем шли переговоры?

— И зимой, и летом… У нас с Юлией Владимировной нормальные отношения на протяжении не одного года. Никаких особых всплесков активности в наших отношениях не было, как и падений. Они абсолютно ровные. Если вы задаете вопрос с точки зрения политических проектов, это все полнейшие глупости.

О ТЭК и будущем ИСД

— Какая власть, на ваш взгляд, старая или новая, более успешно следует национальным интересам в сфере ТЭК?

— Мне бы не хотелось комментировать этот вопрос… Вы можете сравнить результаты “до” и результаты “после”. Что из этого выйдет, я пока не знаю. В области энергетики у нас обратное движение. Смысл и цель этого движения предположить очень сложно.

Пока что правительство тушит пожары. Оно реагирует на те кризисы, которые возникают — бензиновый кризис, газовый кризис...

— Кстати, как себя чувствуют предприятия ИСД в условиях новых цен на газ?

— Они пересчитывают свои финансовые планы. Думают о направлении инвестиций — как снижать свои расходы на газ.

По-моему, вопрос не совсем корректный. Это все равно, что я вам скажу: “Вы знаете, хлеб стал в три раза дороже, как вы себя чувствуете?”.

— Хорошо, тогда можно ли узнать результаты аудита ИСД за 2005 год — прибыль, доходы?

— У вас примитивное понятие о цели и смысле аудита. Прибыль, доходы — это не основная задача аудита. Международный аудит нужен для того, чтобы привести вашу отчетность к международным стандартам.

Что касается прибыли, есть декларация о доходах, которая подается каждым предприятием в налоговые органы, которая, мало того, еще и проходит проверку. Это первая часть.

Вторая часть: нужно понимать, что в бизнесе существует конкуренция, и есть элемент коммерческой тайны. Любая информация, которая выходит за пределы корпорации, является строго выверенной на предмет того, как она повиляет на конкурентоспособность компании. И, наверное, это неспроста.

— То есть прибыль ИСД — коммерческая тайна?

— И не только прибыль. Многие показатели баланса являются коммерческой тайной, в том числе и доход.

Закончится аудит, и мы определим перечень показателей, которые станут известны общественности.

— Все ли активы ИСД указаны на корпоративном сайте?

— Думаю, что все.

— То есть любой человек может узнать, чем владеет ИСД?

— Наверное, может, но есть вопрос — должен ли он об этом знать?

— Почему нет?

— Структура активов, которые есть в собственности ИСД, понятна, прозрачна, и находится в соответствующих органах, в частности в антимонопольном комитете. У нас достаточно диверсифицированный бизнес: от аграрного сектора до производства металлоконструкций.

— У вас есть масс-медиа?

— Да, у нас есть масс-медиа.

— Компания “Эволюшн-медиа”?

— Да, эта компания находится в сфере наших интересов.

— А можете ли вы назвать СМИ и сайты, которые находятся под вашим контролем?

— Не могу и не хочу.

— Собираетесь ли вы осуществить публичное размещение акций своего медиа-холдинга?

— Наверное, собираемся… Почему нет? Но сначала нужно создать такой холдинг.

— А Когда произойдет первичное размещение акций (Initial Public Offering, IPO) “Индустриального союза Донбасса”?

— Что такое IPO? IPO — это такая достаточно полная картина, которую вы должны нарисовать и удачно продать.

Нужно понимать, зачем осуществлять выход на рынок IPO. К примеру, если вы хотите получить оценку своего бизнеса, для этого есть и другие финансовые институты, способные это сделать.

А если речь идет о привлечении средств, то сегодня у ИСД такой необходимости нет. У нас достаточно денежных ресурсов, которые мы покупаем у других финансовых институтов.

— То есть у вас сейчас на данный момент нет ясности, когда вы решите, что вам это нужно?

— Вопрос в другом — готовим ли мы все инструменты к тому, чтобы мы могли выйти на рынок IPO. Я бы сказал — да.

О богатстве и благотворительности

— В списках миллиардеров, которые публикует польский журнал Wprost, есть Тарута, но нет вас. В то же время считается, что Тарута и Гайдук владеют ИСД в равных долях. Вам не обидно, что поляки вас не замечают?

— Нет. Почему мне должно быть обидно? Если журналу Wprost хочется так писать, пускай он так и пишет.

— Ваша жена опосредованно контролирует около 49% акций корпорации ИСД. Во сколько вы оцениваете стоимость имущества вашей семьи?

— Я никогда не ставил для себя такой вопрос. Для этого существуют соответствующие компании-оценщики и рынок. Я не отношу себя к категории бедных. У меня абсолютно нормальная семья, и абсолютно нормальные доходы.

Если говорить об акциях, то эти оценки всегда условны — зависят от того, какую цену предложат потенциальные покупатели.

— Почему в Украине состоятельные люди — такие, как вы — столь неохотно говорят о размерах своих доходов?

— У меня вопрос: а что они должны делать? Сегодня люди, которые занимаются бизнесом, не имеют такой степени свободы, они — “рабы” этого процесса. А эти все оценки существуют лишь для определения того, насколько вы успешно делаете ту или иную работу.

И если посмотреть на уровень их потребления, то он ничем не отличается от уровня других людей. Вы не найдете и не покажете такого бизнесмена, не важно с каким состоянием, который бы съедал килограмм черной икры каждый день.

— Но купить себе футбольный клуб — это похлеще черной икры….

— И что дальше, и что ему с того, что он купил футбольный клуб? С точки зрения его позиции, футбольный клуб — это доходная или расходная часть? Он будет в него инвестировать, разумеется…

У нас — три футбольных клуба: алчевская “Сталь”, днепродзержинская “Сталь” и донецкий “Металлург”. И мы понимаем, что для городов Днепродзержинска и Алчевска — это необходимо. Люди приходят на стадион раз в две недели и болеют. Это же наши рабочие!

Кроме того, я не думаю, что, если кому-то подарить подобный футбольный клуб, он будет сильно счастлив. Но только бизнесмены могут обеспечить развитие футбола. Кто откроет спортивные базы, стадионы, кто создаст детские и юношеские спортивные школы?

Ведь для того, чтобы были украинские футболисты, они должны где-то учиться, эта вся инфраструктура сейчас же не содержится государством. Все это берет на себя бизнес.

По сути, за свои деньги бизнес еще и получает себе “инфарктное состояние”, потому что он еще и болеет за свою команду.

Я думаю, что это надо по-другому воспринимать — слава Богу, что он взял на себя эту ответственность содержать то, чему радуются люди, сотни тысяч людей.

— Хотелось бы затронуть еще одну неполитическую тему... На какую сумму вы собираетесь профинансировать строительство музея в Батурине в этом году?

— Это не есть желание конкретно Гайдука, Иванова или Петрова. Это корпоративная политика вложения средств в те или иные проекты, связанные с благотворительностью.

И мне не очень нравится, когда этим бравируют. Да, мы очень много инвестируем в совершенно разные социальные проекты и никогда не афишируем это.

Это внутреннее состояние людей, которые помогают детским домам, больницам, театрам и так далее. Кто-то хочет инвестировать в Батурин, а кто-то хочет вложить деньги в нечто другое...

Подготовил Игорь ЛУЦЕНКО