Александр Пилипенко : “Приход Mittal Stееl ничего позитивного не принесет для нашей экономики”

Не стоит говорить о схватке глобальных и местных бизнесов, считает топ-менеджер одной из крупнейших украинских бизнес-групп Александр ПИЛИПЕНКО.

Важно понимать государственную политику, которая призывала гармонизировать эти отношения, чтобы обеспечить основные макроэкономические принципы, движущие национальную экономику.

— 2005 год стал знаковым годом вхождения Украины в глобальную экономику: масштабные сделки по приобретению активов в металлургической и финансовой отраслях, выход украинских бизнес-групп на европейские рынки через покупку предприятий — прямое тому подтверждение. Какие позитивные моменты, а также угрозы и риски несет этот процесс для крупных отечественных корпораций и экономики страны?

— Начнем с позитивных моментов. Безусловно, они существенны и влиятельны, что скорым образом скажется на более цивилизованном поведении отечественных крупных игроков и на открытости нашей экономики в целом. Такой этап проходили все европейские страны, вопрос только, какие сектора экономики и в какой пропорции будут под влиянием транснациональных гигантов. К примеру, наш северный сосед, Россия, принял четкую линию поведения, когда глобальные компании могут контролировать только небольшую долю приоритетных отраслей, на которых держится бюджет страны и определяет ее влиятельность на мировой политической арене.

Если считать, что металлургия для России — это только третья строка на уровне доли в ВВП, то контроль за всей вертикальной цепочкой от угля и руды до трубных активов сохраняется за российским капиталом. Зарубежные инвесторы контролируют только 20-25% акций, которые реализованы по схеме IРО на Лондонской бирже.

Украинский рынок пока не почувствовал монопольных устремлений таких транснациональных игроков, как Соса-Со1а или МсDonalds, во-первых, потому, что инвестиции на столь внушительны, а во-вторых, конкурентное поле очень широкое.

Приход же лидеров мирового рынка в такие секторы, как энергетика, металлургия, железнодорожный транспорт, поменяют все радикально. В том случае, когда мы говорим о секторах экономики, которые имеют для Украины базовые значения как через свое монопольное положение, так и по уровню влияния на курсовую политику гривни и образование бюджета страны в целом, нельзя не обуславливать особыми условиями принципы поведения этих инвесторов. Все мы были свидетелями в текущем году поведения монополистов, которые сумели парализовать хозяйственную жизнь Украины — опустевшие бензоколонки, ограничения подачи газа на ТЭЦ или резкое повышение цен на продукцию строительного сектора.

— Очевидно, что финансовые возможности отечественных и глобальных игроков слишком разные. Что может противопоставить украинский капитал для успешной конкуренции с гораздо более мощными транснациональными объединениями?

— Не стоит говорить о схватке глобальных и местных бизнесов, важно пониматьосударственную политику, которая призывала гармонизировать эти отношения, чтобы обеспечить основные макроэкономические принципы, движущие национальную экономику.

К примеру, приход Mittal Stееl ничего позитивного не принесет для нашей экономики, кроме, пожалуй, активизации протестного профсоюзного движения. Могу прогнозировать, что обновленные профсоюзы будут зарождаться именно в Кривом Роге. Возрождение горно-металлургического комплекса Украины базируется на логистическом преимуществе локализации производственных мощностей, сырья и близости к портам. Тяготит другое — отсталая технология, высокий удельный вес полуфабрикатов, хрупкие и изменчивые рынки Юго-Восточной Азии и действующие ограничения на экспорт в США и Европу. Несомненно, что основное поле предстоящих корпоративных сражений будет лежать в плоскости сырьевых ресурсов (руда, уголь), и рынок ГМК к концу следующего года будет просто мало узнаваем.

— На что, по вашему мнению, стоит обратить внимание власти, чтобы минимизировать негативные последствия глобализации украинской экономики (антимонопольное регулирование, экологический и социальный контроль и т. п.)?

— Я так понимаю, что речь идет о тех отраслях, где изначально, еще с советских времен, был заложен монопольный рынок товаров и услуг. А в угольной отрасли еще и сложный характер дотаций и субвенций. Пока главным акционером таких монопольных структур, как “Укртелеком”, “Укррудпром” и “Укрзализныця” оставалось государство, Антимонопольный комитет практически безмолвствовал или имитировал безобидные уколы.

Не следует забывать, что для любого добросовестного приобретателя активов, которые существенно влияют на монопольное поле, есть очень действенное средство — согласование с Антимонопольным комитетом условий покупки, а для последнего — возможность пересмотра своего решения в случае нарушения антимонопольного законодательства.

В этом году мы были свидетелями возбуждения многих громких дел, и в итоге все нарушители находили малобюджетные решения этих проблем. На мой взгляд, регулирование поведения госмонополий возможно только через независимый общественный контроль, например — тарифное соглашение между Ассоциацией работодателей-профсоюзов и Кабинетом Министров.

Но в случае, когда государственная политика при приватизации будет нацелена на получение максимальной прибыли посредством аукционных торгов, мы никогда не получим внятной социальной и экологической политики инвестора.

Государство попросту лишило себя права требовать исполнения даже тех мизерных условий, которые изложены в конкурсных условиях. Профсоюзы от этого процесса отлучены и вовсе. Несомненно, там, где появится инвестор с главной целью — обеспечить возвратность вложенного капитала в сроки, не превышающие несколько лет, там проиграет региональная община и трудящиеся предприятий. Эта изначальная заряженность на минимизацию инновационных вложений и упрощение социального пакета проявит себя в отставании на конкурентном поле в последующие годы.

— Необходимо ли предоставление специальных стимулов (протекционистских мер) для отечественного бизнеса в отдельных сферах бизнеса? Если да, то в каких?

— Хрестоматийно повторять, что отечественный бизнес более социально отзывчив, чем транснациональные корпорации. Как правило, ответственный капитал более терпим к избытку рабочей силы и региональной нагрузке местных бюджетов. И это следует отнести к наибольшему отличию работодателей.

Глобальные компании имеют серьезные лоббистские ресурсы в Европе и США и всегда готовы вынести споры на уровень международных судов. В этом заключается значительная опасность для местной бюрократии.

Долгое время Украина, в отличие от стран Центральной и Восточной Европы, была на обочине внимания крупных монополий, и это позволило сформироваться крупному национальному капиталу, хотя фаза его вызревания еще не завершена. Я имею в виду, что крупный бизнес (с оборотом более 3-5 млрд. долларов) прекрасно осознает, что в современном мире необходимо перешагивать границы одной страны, так как это более безопасный вариант общей устойчивости.

Речь идет не столько о хэджировании от политических рисков, сколько о способе построения бизнес-цепочки, приближающей производителей к конечному потребителю. Украинский бизнес, общеизвестно, экспортно ориентирован, поэтому государственный протекционизм должен быть просто нацелен на содействие экспортерам и закрепление их в тех странах, где мы имеем благоприятные рынки для продаж. Иначе украинский бизнес будет вечно гонимым и никогда не достроит технологической цепочки с обретением имиджа глобальных игроков.

— Насколько велика, по вашему мнению, вероятность создания стратегических союзов между крупными отечественными игроками (к примеру, металлургического рынка) для повышения собственной конкурентоспособности? Или личные амбиции собственников бизнеса пока стоят выше экономической целесообразности?

— Последний год показал, что прагматичность отечественного бизнеса поднялась на новый уровень философии ведения дел, и можно оправданно ожидать, что крупнейшие игроки перегруппируются и мы увидим совершенно неожиданные комбинации.

Предстоящий год продемонстрирует умение договариваться и строить более живучие бизнес-образования, чем мы видели раньше. Можно говорить, что в Украину придет с опозданием модная волна слияний и поглощений, что в свою очередь приведет к оживлению фондового рынка.

— Корпорация “ИСД” имеет активы в нескольких странах: Украине, Польше, Венгрии. Как сильно юридические, культурные, этические системы варьируются в зависимости от страны и как учитывать эти изменения в работе корпорации в целом?

— Приобретение бизнеса в странах Европейского Союза серьезно мобилизирует любую компанию. Представьте себе уровень конкуренции, где за западными глобальными игроками стоят известнейшие банки первой десятки, государственные агентства по страхованию, команда опытных юристов, пиарщиков и корпоративных менеджеров, которые имеют многолетний опыт подобной работы в различных странах мира.

Но победа в конкурсе — это только небольшая часть работы. Гораздо сложнее провести необходимые процессы консолидации бизнеса, его очистки от прежних обязательств и гармонизировать отношения с головной группой в Украине. Здесь мы выигрываем в желании провести это быстро, без потерь возможностей производства, но уступаем в понимании правил ведения бизнеса в конкретной стране и учета местного фактора.

На деле происходит создание совсем нового симбиоза, состоящего из успешного опыта развития бизнеса отечественной металлургии и той корпоративной культуры, которая действует на уровне внутрипроизводственных процессов в Польше или Венгрии. К чести нашей страны, могу подтвердить, что многие проблемы, которые мы увидели в организации бизнеса, у нас преодолели еще в конце предыдущего века.

Подготовил Сергей ВОВК