Владимир Власюк: “За нынешним периодом затяжного подъема цен на сталь последует масштабный кризис”.

Украинская металлургия пожинает сочные плоды благоприятной мировой конъюнктуры, сложившейся на рынке стали. Цены на металл продолжают повышаться и, судя по всему, остановятся еще не скоро. Спрос на продукцию металлургов огромен, но удовлетворить его оказалось не просто из-за проблем с сырьем и логистикой. Многие отечественные корпорации бросили все силы на наращивание выпуска традиционных изделий и снижение затрат на их производство. Но этого может оказаться недостаточно, чтобы завоевать достойное место среди лидеров рынка. В будущем борьба за ресурсы значительно обострится. Доступ к ним в первую очередь получат компании, производящие высокотехнологичную продукцию. О том, почему металлургам необходимо готовиться к непростым временам, хотя сейчас деньги текут к ним рекой, наш корреспондент беседовал с одним из самых авторитетных экспертов в отрасли Владимиром Власюком.

— Ваши расчеты свидетельствуют, что новый пик потребления металла в мире наступит не раньше 2025 года. Значит, все это время спрос на сталь будет увеличиваться, а металлурги — благоденствовать?

— Структурный дефицит трудно спрогнозировать на столь длительный период. Могу лишь с уверенностью сказать, что в ближайшие пять лет металла в мире действительно будет не хватать. По нашим прогнозам, в 2025м потребление стали приблизится к отметке 2,3 миллиарда тонн в год — это на треть больше, чем сейчас. Впервые за всю историю отрасли сформировался столь устойчивый рост спроса. До сих пор рыночная система адекватно реагировала на скачки в потреблении металлопродукции — предложение всегда догоняло спрос. Но теперь с этим могут возникнуть трудности. Мы живем в эпоху глобального капитализма, характеризующегося огромными масштабами производственной деятельности при ограниченных ресурсах: не хватает железной руды, кокса, металлолома. Если сталь производят в различных уголках мира, то поставки сырья практически монополизированы. Другая проблема — логистика. Портовая инфраструктура основных поставщиков металлургического сырья — Австралии и Бразилии — не справляется с нагрузкой: корабли простаивают в портахпо месяцу и дольше. Еще добавьте к этому и длительные простои в судоходных каналах.

— Что отличает нынешний цикл роста потребления металла?

— Тем, что этот скачок более резкий и значительно растянут во времени. Каждый раз мотором, который двигал спрос и цены на сталь вверх, выступала некая группа стран. До сих пор ими были относительно небольшие государства: те же “азиатские тигры”, страны Восточной Европы. Уникальность нынешней ситуации в том, что прорыва ждут от самых больших держав мира. Прежде всего это страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай. — “Эксперт”). Размеры этих государств огромны: совокупное население — около трех миллиардов человек, то есть почти половина жителей планеты; площадь — почти сорок миллионов квадратных километров. И их граждане хотят жить не хуже, чем население развитых держав Запада. Чтобы этого добиться, необходимо построить соответствующую таким запросам экономическую базу.

Этот процесс сопровождается резким увеличением потребления стали на душу населения. У упомянутых стран есть огромные резервы роста. Так, нормальным для развитых стран считается потребление пятисот килограммов стали на человека в год. Более того, в пиковые периоды индустриального становления государств рост потребления стали достигает максимумов, превышающих указанный уровень в полтора-два раза. В Китае на одного жителя сейчас приходится триста килограммов, в Индии — всего сорок. В России потребность в металле определяется тем, что необходимо обновить инфраструктуру на огромной территории. При этом в развитых государствах рост валового внутреннего продукта почти не сопровождается заметным увеличением потребления металла: в отличие от стран БРИК добавленная стоимость там создается в основном за счет сферы услуг.

— Смогут ли металлурги компенсировать повышение цен на дефицитные ресурсы за счет увеличения стоимости металлопроката? Как долго могут расти цены, ведь платежеспособный спрос тоже ограничен?

— Нужно исходить из того, что сейчас на рынке действует новая формула. Раньше она выглядела так: спрос равен потреблению, которое в свою очередь равно производству. Теперь спрос превышает потребление — на склад никто не работает. В последние три-четыре года увеличение цен стало прямым следствием действия новой формулы. Налицо диктат производителя. Это подтверждают показатели загрузки мощностей. Если наложить два графика, демонстрирующие динамику роста цен на металл и динамику изменения загрузки мощностей предприятий, то видно, что они почти в точности повторяют друг друга. Считается, если мощности завода загружены на восемьдесят пять процентов и больше, значит, на рынке недостаток предложения; если мощности загружены меньше, чем на семьдесят пять процентов — имеем дефицит спроса. По нашей оценке, в нынешнем году мощности металлургических заводов в среднем будут загружены на девяносто три процента. Это самый высокий показатель за всю историю отрасли. Он является прямым отражением рыночной власти производителя. И такая власть позволяет металлургам не только компенсировать увеличение издержек на покупку сырья, но и повысить уровень рентабельности.

Резервы спроса очень велики. Это касается почти всех основных металлопотребляющих отраслей: строительной, автомобилестроительной, трубной и других. Так, строительная отрасль способна выдержать не только нынешнюю стоимость арматуры, приближающуюся к тысяче долларов за тонну, но и значительно более высокие цены. Особенно это актуально для Украины, где рентабельность у застройщиков достигает пятисот процентов.

— Разве оставшиеся семь процентов недозагруженных мощностей не составляют резерв?

— Нет. Металлургическое предприятие не работает с постоянной загрузкой. Еще ведь существует фактор сезонного колебания спроса, ремонты, остановки. Всегда должен быть определенный запас.

Циклы станут длиннее

— Вам не кажется странным, что сейчас мы говорим об отставании производственных мощностей от спроса, хотя еще в 2005 году речь шла о перепроизводстве стали?

— Тогда это действительно было актуальным: производственные мощности предприятий были загружены на семьдесят пять-восемьдесят процентов. На тот момент ни одно аналитическое агентство не разглядело перспектив Китая. За два года проблема перепроизводства улетучилась: мощности не только стали активнее загружаться, но и вскоре перестали справляться с объемами заказов.

— Значит ли это, что нынешний цикл, характеризующийся дефицитом металла и ростом цен, продлится намного дольше, чем все предыдущие?

— Конечно. Сейчас все циклы нарушены. Это хорошо видно на примере цен на железную руду: обычно они три года поднимаются и три года падают, а в последнее время растут уже пять лет подряд. И посмотрите, какими темпами: только в этом году они повысятся на шестьдесят пять процентов. Подобная цикличность существовала и на рынке стали. Если в 1997-м цены поднимались, то в 1999-м из-за финансового кризиса в Юго-Восточной Азии был провал, потом цены снова повышались и падали. Нынешний их ступенеобразный рост — явное нарушение длины циклов, наблюдавшихся до сих пор. Это значит, что необходимо пересмотреть структурные моменты организации рынка.

— Будет ли падение таким же затяжным, как и подъем, или бурное развитие стран БРИК послужит своеобразной антикризисной подушкой?

— Нет. Новая формула не отменяет фундаментальных законов рынка, а лишь меняет траекторию развития. Столь стремительный рост производства и потребления стали закончится полновесным кризисом. Если нынешний кризис ликвидности почти не влияет на реальный сектор экономики, движущий рынок металлопроката, и, соответственно, не отражается на потреблении стали, то грядущий в ближайшее десятилетие масштабный кризис вызовет тектоническиеэкономические сдвиги. Что будет после него? Новый экономический ландшафт. Доллар перестанет играть ту определяющую роль, которую играл до сих пор, — его заменит корзина валют. Силовые центры экономики сместятся в Азию. Прогнозы крупнейших инвестиционных банков мира свидетельствуют, что к 2025 году ВВП Китая превзойдет валовой внутренний продукт Соединенных Штатов. Эволюционными такие масштабные изменения быть не могут — только революционными. То есть кризиса не избежать.

Найти свою нишу

— Если раньше бурный экономический рост наблюдался в государствах, не являющихся крупнейшими экспортерами металла, то теперь стремительно развиваются именно такие страны. Не приведет ли это к сокращению международной торговли сталью?

— В абсолютном выражении объемы торговли вырастут, но удельный вес мировой торговли в общем потреблении стали действительно сократится. Это объективный процесс: у каждой страны, которая стремится к экономическому рывку, должно быть собственное металлургическое производство. Это хорошо понимают в Китае и Индии. Производители и потребители металла там начинают вариться в собственном соку: больше производят, больше потребляют, меньше импортируют. Вместе с тем говорить, что из-за таких тенденций международная торговля металлами будет сведена на нет, тоже неправильно. Всегда будут государства, производящие больше стали, чем им необходимо, и всегда будут те, кто испытывает недостаток металла. Яркий пример — Украина. Ее специализацией в мировом разделении труда как раз и является выпуск стали. И такая ситуация сохранится даже несмотря на интенсивный рост потребления металла на внутреннем рынке.

— А как же потеря отечественными производителями таких традиционных рынков сбыта, как Юго-Восточная Азия? Ведь уход с них как раз и является следствием намечающейся самодостаточности развивающихся стран.

— Украина быстро компенсировала потерю рынков Юго-Восточной Азии за счет расширения поставок на Ближний Восток, в Северную Африку, Европейский союз, Россию и США. Однако в будущем фактор вытеснения действительно приобретет большое значение. Интересную тактику по удержанию рынков выбрала Россия. Местные производители уже не в состоянии обеспечить растущие запросы внутренних потребителей, но и терять экспортные контракты они не хотят. Поэтому с удовольствием покупают украинскую сталь. Если раньше при поставках в РФ нашим металлургам приходилось преодолевать антидемпинговые пошлины, то теперь таких препятствий нет — россияне поощряют импорт. Это долгосрочная и правильная стратегия: когда производственные мощности российских предприятий увеличатся — рынки сбыта останутся за ними. Но удержаться на рынке только за счет стабильных поставок не удастся. У продукции, которую производят наши металлурги, много конкурентов. Кроме Украины строительный прокат, судостроительныйлист и стальные рулоны производят Россия, Турция, Индия, Китай и Бразилия. Пока места хватает всем, но в долгосрочной перспективе такая специализация станет очень уязвимым местом. Национальных компаний нет и никогда не было в нише металлургического hi-tech, которую сейчас занимают такие корпорации, как Voestalpine, Nippon Steel, ArcelorMittal. Мы не производим марки стали, которые потребляют высокотехнологические отрасли. А это имеет большое значение и с точки зрения доступа к сырью. Те, кто производит продукцию с высокой добавленной стоимостью, имеет твердый опыт и надежные финансы, всегда смогут приобрести уголь, руду и прочие необходимые компоненты. Наша задача — не просто нарастить производство, но и начать выпуск изделий совершенно иного рода. Пока мы наоборот еще больше увеличили поставки полуфабрикатов, потому что на них установились хорошие цены.

Не время снимать сливки

— Поскольку до сих пор наши металлургические компании в высокотехнологичных сегментах вообще не присутствовали, это звучит как сверхзадача…

— Это и есть сверхзадача, но выполнить ее нам вполне по силам. Рано или поздно в нашей стране будет налажен выпуск качественных автомобилей, а не только их сборка. А значит, придется освоить производство и автомобильного листа. Для этого понадобятся огромные вложения в модернизацию активов и их строительство с нуля. И делать это нужно очень быстро. Тем более что налицо негативная тенденция — обесценивание средств, которые зарабатывают предприятия. Если два года назад инвестиции в организацию производства дополнительной тонны стали составляли двести пятьдесят долларов, то теперь — около пятисот долларов. Металлурги стоят в очереди не только за сырьем, но и за оборудованием. Чтобы купить станки у таких ведущих производителей, как немецкая компания TyssenKrupp, итальянская Danieli или австрийская Voestalpine, приходится ждать два-три года.

Временной фактор может больно ударить по украинским металлургам. Создавать новые мощности, не модернизировав старые, невозможно. Ежегодно наша страна выпускает сорок пять миллионов тонн стали и собирается увеличить ее производство до шестидесяти пяти миллионов тонн. Добавлять еще двадцать миллионов тонн, ничего не меняя в процессе изготовления сорока пяти миллионов, стратегически неверно. Неэффективность украинских меткомбинатов способствует быстрому нивелированию наших основных конкурентных преимуществ — себестоимости производства и логистики. Последние несколько лет в мире дополнительно выпускается триста миллионов тонн стали, которая производится по новейшим технологиям с минимальными затратами сырья и энергии. Этот кусок мировой металлургии вполне может конкурировать с нашими предприятиями, несмотря на все еще низкую стоимость энергоресурсов и труда для отечественных производителей.

Одинаковое подорожание ресурсов по-разному отражается на себестоимости проката европейских и украинских меткомбинатов, поскольку затраты сырья на тонну продукции у наших металлургов гораздо бо/льшие. Так, в Украине на производство тонны чугуна идет пятьсот пятьдесят килограммов кокса, а в странах ЕС — всего триста пятьдесят килограммов. Отечественным металлургическим компаниям необходимо быстро и эффективно провести техническое перевооружение. Оно должно быть направлено на снижение себестоимости выпуска традиционной продукции и на выход в новые ниши. Для этого недостаточно просто генерировать денежные потоки — показатель EBITDA (прибыль до уплаты налога на прибыль, процентов, вычета амортизационных отчислений. — “Эксперт”) сейчас у всех хороший, главное — быстро и эффективно освоить эти прибыли, вложив их в реальные активы. Для этого уже мало таланта олигарха — нужен талант менеджера.

— То есть шанс для рывка, который появился у украинских производителей благодаря новой формуле, вполне может стать для них последним?

— Когда рынок двинется в сторону депрессии, а рано или поздно это случится, отсталые производители раньше других с него вылетят. У нас есть три, максимум четыре года, чтобы радикально перевооружиться. Выход в новые ниши нужен не только с точки зрения завоевания новых рынков за пределами Украины. Отечественным металлургам еще только предстоит завоевать внутренний рынок. Так, страна импортирует около двух миллионов тонн металлопроката.Из них полтора миллиона — металлургическая продукция, которая в Украине не производится. Эту ситуацию едва ли можно считать нормальной.

— Готовы ли собственники украинских металлургических активов к такой технической революции?

— В большинстве своем нет.

— То есть этот процесс будет сопровождаться перераспределением собственности?

— Думаю, да. К сожалению, даже самые устойчивые отечественные компании могут стать добычей более сильных транснациональных игроков. Несмотря на огромный запас прочности некоторых украинских предприятий, они сильно запаздывают в технологическом развитии. Рынок изменится — и этот факт может оказаться для них фатальным.

Глеб ПРОСТАКОВ