Арсений Яценюк: “Газ — это бизнес, а не политика и не оружие”

Он, бывший министр экономики и МИД Украины, должен ответить на основные российские вопросы, адресованные Киеву. О том, как будет развиваться взаимодействие Украины и России после Бухарестского саммита НАТО и решения газового вопроса, Яценюк рассказал главному редактору “Известий в Украине” Янине Соколовской.

— Считаете ли вы газовый вопрос решенным окончательно и успешно для Киева?

— Это уже как традиция — 31 декабря Украина празднует Новый год не под елкой, а под Газпромом, обсуждая, получит ли она газ. Чтобы разблокировать газовые вопросы, необходимо, чтобы на Украине было меньше “газовиков”, якобы разбирающихся в проблеме. У меня такое впечатление, что у нас полстраны в газовых переговорах участвует. Принципиально нам нужно обсуждать не цену, а прозрачную схему ценообразования. На сегодняшний день Украина и Россия имеют межправительственные договоренности о поставках и транспортировке газа, выгодные для украинской стороны. Соответствующее рамочное соглашение никем не отменено и не денонсировано. Украина избавится от политической зависимости от поставщика газа, только когда начнет покупать его по цене, выведенной по определенной формуле. Газ — это бизнес, которому нужна стабильность. Он не должен становиться политикой и оружием.

— В разгар газовых переговоров украинские власти распорядись отпраздновать 350-летие Конотопской битвы — единственной ратной победы украинцев над россиянами, в которой погибли 30 тысяч русских. В Москве это вызвало раздражение.

— У меня есть рецепт добрых отношений со стратегическими партнерами. Он применим не только к России, а и к другим странам: наращивание собственной мощи. Чем сильнее страна, тем чаще к ней прислушиваются, тем больше у нее союзников. Хотя как глава МИДа я не раз “бегал с ведром” и гасил любой очаг возгорания, от которого дым тянулся в российскую сторону. Были ликвидированы “черные списки” россиян, въезд которых на территорию Украины был запрещен, и украинцев, нежелательных в России. Была создана совместная комиссия по НАТО и т.д. Я уверен, что идти на конфликт можно-то всегда и со всеми. Но тогда и результат получится соответственный.

— 31 марта в Киев пребывает президент США Джордж Буш, чтобы вместе с главой Украины Виктором Ющенко улететь в Бухарест, на саммит НАТО. Это дает Украине шансы присоединиться к ПДЧ?

— Если решение о ПДЧ будет принято сейчас, это станет броском перчатки со стороны НАТО — России. Потому я думаю, что время Украины наступит только на следующем саммите. Реальным членом НАТО Украина сможет стать лет через 10. Но вопрос в том, каким на то время станет альянс, возникнут ли альтернативные системы евроатлантической безопасности? Думаю, они появятся, и Украина будет в них участвовать. Максимум, что может ожидать Украина — это послание, в котором ей предложат идти на сближение с НАТО, согласно ранее намеченному ежегодному плану. А что касается нынешнего приезда Буша, то это очень хороший сигнал для международного сообщества. Ведь это первый визит президента США на Украину за последние 8 лет.

— Каковы, на ваш взгляд, перспективы вступления Украины в Евросоюз?

— Вопросы сотрудничества с ЕС и НАТО — из разряда стратегических, и Украина отдает себе отчет, что это дорога длиною не в один год. А за это время необходимо выполнить большую “домашнюю работу”. Не надо проситься в Европу — необходимо работать так, чтобы нас туда сами пригласили.

— Юлия Тимошенко заявила о необходимости ликвидации института премьерства либо президентства. Это реально?

— Институт президентства не будет ликвидирован, как и пост премьера. Для этого нет ни одного шанса. Если Украина лишится президента, она станет чисто премьерской республикой со слаборазвитым парламентаризмом. Верховная Рада не готова, в силу сложившейся политической конструкции, стать полноценной ветвью власти. Поэтому фактически останутся две ветви — исполнительная и судебная. Но последняя, как известно, коррумпирована, а потому недейственна. В этой ситуации пост президента необходим для обеспечения порядка и баланса. Президент, почти как Фемида, держит в руках весы с тремя чашами, соблюдая их равновесие.

А в тексте Конституции необходимо четче прописать вопросы, которые не дают украинской власти нормально работать: что такое подконтрольность правительства президенту? Каковы полномочия президента во внешнеполитической деятельности? Каковы правовые основы роспуска парламента? Но ни в коем случае нельзя трогать первый раздел Конституции, чтобы не вызвать всплеск разговоров о языке, внеблоковости и федерализации.

— Как сейчас складываются отношения президента Украины с премьером Юлией Тимошенко?

— Отношения сложные, тут тайны нет. Президент не может молчать, потому что Украина — это не закрытое акционерное общество. Разногласия сейчас идут на идеологическом уровне. Одна сторона хочет действовать стратегически, другая — популистски. К примеру, стоимость газа для украинских потребителей нужно постепенно повышать. Но правительство не позволяет это сделать. Мотивирует тем, что население потребляет газ украинской добычи. Но он что — менее жирный? К тому же, не могут пенсионер и миллионер платить за газ одинаково. Эта уравниловка — не в пользу бедных.

Но правительство рассуждает так: сейчас продадим оставшуюся госсобственность, окончательно потеряем контроль над стратегическими предприятиями, зато найдем источник пополнения бюджета. Все это закончится тем, что следующий Кабинет Министров будет начинать утро со звонков олигархам: “Вы нам сегодня газ дадите? А нефть? А электричество?”.

— Нынешний украинский парламент жизнеспособен?

— Сейчас у него хронически повышенная температура. Где-то в районе 37-ми. Но в истории украинского парламентаризма никогда не было такой ситуации, когда большинство и оппозицию разделяли два голоса. Юридически коалиция существует, а фактически 227 ее голосов — это очень мало, потому что люди болеют и не являются на заседания. Например, я четыре раза ставил на голосование вопрос об отмене депутатской неприкосновенности. Это — ключевой лозунг, с которым блок шел на выборы. Но ни один законопроект не смог набрать нужное количество голосов ни коалиции, ни оппозиции. Верховная Рада учится жить в новой политической конструкции. Теперь каждая среда в парламенте — день оппозиции, когда только они имеют право формировать повестку дня.

— На Украине и в России стала популярной история о том, как Вы боролись с “Коброй”. Ее удалось победить?

— Я не хочу становиться инспектором ГАИ и не желаю заниматься поиском тех, кто на дороге ведет себя неадекватно, но считаю, что порядок должен быть. История с бывшим начальником “Кобры” Кожей доказала, что за три дня ГАИ успевает сфальсифицировать все, что можно, и даже больше. Лично я не могу мириться с такой ситуацией.

—  Сейчас многие рассуждают о распаде “Нашей Украины” и Вашем переходе в партию “ГАРТ”, якобы формируемую Виктором Балогой. Кто из вас старший партнер?

—  Виктор Балога — глава секретариата президента, я — председатель Верховной Рады, и этим все сказано. А что касается ГАРТа, то я дал себе слово оставаться беспартийным до того момента, когда снизу сформируется идеологически сильная партия.

Янина СОКОЛОВСКАЯ