“Газовый” конфликт-2009: объективные причины и прогнозы

Если отбросить крайности — личную неприязнь между Путиным и Ющенко — как самый простой ответ на него, и теорию мирового заговора — как наиболее сложный, то обвинения сводятся к банальной коррупции. Лидеры Украины в условиях пата в борьбе за власть и негативного влияния мирового экономического кризиса видят возможность своей победы не в созидании, а в концентрации личных финансовых ресурсов и “обескровливании” конкурентов.

При этом очевидно, что надежды украинской и российской сторон на личные договоренности дали сбой. И хотя личные договоренности являются наиболее вероятным вариантом “временной” консервации конфликта, тот беспрецедентный ущерб, который уже нанесен экономикам двух стран, их имиджу в мире, отношениям между народами, должен заставить общество и элиты сделать вывод: необходимо что-то кардинально менять.

Имперский принцип “разделяй и властвуй” и местечковый “дают — бери, бьют — беги”, которые предопределяют необходимость делать ставку на личные договоренности в отношениях между Россией и Украиной, заводят всех нас в тупик.

Неизбежное фиаско этих принципов определяется не только и не сколько субъективными факторами. Объективным фактором является их несоответствие нынешнему уровню мирового развития и логике процесса рыночной трансформации постсоветских экономик.

Почему так сложно договорится о рыночных ценах

С точки зрения наивного наблюдателя, Владимир Путин и Юлия Тимошенко относительно лег­ко договорились о поэтапном переходе на так называемые рыночные цены, но выяснение, что такое рыночная цена, превратилось во взаим­ные обвинения в блефе и обмане.

При этом проблема не в том, что рыночных цен на газ и транзит вроде бы не существует, на самом деле они есть. Но при этом создается впечатление, что у каждого своя правда, а политической воли и прагматизма не хватает, чтобы понять друг друга.

Очевидно, что российский премьер-министр В.Путин под “рыночными, европейскими и экономически обоснованными ценами” имеет в виду типичные цены на газ, по которым сейчас (в январе) “Газпром” поставляет его в страны Западной и Центральной Европы в рамках долгосрочных контрактов, а рыночной ставкой транзита — среднюю ставку транзита газа от западной границы Украины, опять-таки в контрактах “Газпрома”.

Позиция же украинской стороны весьма сумбурна: несмотря на все декларации как президента, так и премьера, она до сих пор так и не представила свое видение того, как должны определятся рыночные и экономически обоснованные цены.

С одной стороны, если лидеры стран вместо принципов договариваются о ценах, то уже это является признаком коррупции, по крайней мере политической. С другой — если за декларациями не следуют проекты конкретных договоров, то это свидетельствует либо о неспособности договариваться из-за собственной некомпетентности, либо о желании достичь совершенно иных целей.

“Рыночные” цены

Газ. Когда все (в том числе “Газпром”) говорят о рыночных ценах на нефть, то имеют в виду биржевые цены. По аналогии, рыночными ценами на газ должны считаться, в первую очередь, биржевые цены. Существуют биржи, на которых торгуют газом, и они публикуют цены, по которым газ торгуется с поставкой “сейчас” (спотовые контракты) и “в будущем” (фьючерсные контракты). Например, если использовать котировки по фьючерсным контрактам одной из ведущих европейских бирж (ЕЕХ) по состоянию на 23 декабря 2008 года (до начала острой фазы конфликта), то стоимость российского газа на границе Германии с равномерной поставкой в 2009 году должна составлять 256 долл. США за тысячу кубометров, а на границе России (т.е. за вычетом расходов на транзит) — 178 долл. (детальные расчеты представлены в статье “Україні конче необхідна ринкова ціна на газ”, опубликованной 3 января 2009 года в интернет-издании “Украинская правда”).

Транзит газа. Определение наиболее рыночной цены в случае с транзитом выглядит немного сложнее. В странах Западной Европы, то есть в самых рыночных европейских экономиках, зачастую отдельных тарифов на транзит просто не существует — есть только общие тарифы на транспортировку газа. Подход к определению тарифа в разных странах отличается. Это может быть дистанционный тариф, как в Украине, или “вход—выход” и т.п.

Все же попытаемся сравнить транзитную ставку по Украине, которая выражает стоимость транспортировки тысячи кубометров на 100 км, со стоимостью транспортировки (в т.ч. транзита) газа в Западной Европе по трубопроводам с максимальными диаметром и загрузкой (самые консервативные предположения). Так вот, если использовать самые свежие данные (за 2007 год) из наиболее авторитетного источника, то достаточно корректный расчет приводит к средней ставке в 7,04 долл. за тысячу кубометров на 100 км.

Технические нюансы. Можно выделить ряд технических нюансов, которые вызывают непродуктивные дискуссии о “рыночных” ценах. Можно спорить о поправке на низкую калорийность российского газа или даже о вычитании стоимости транзита газа, несмотря на то, что принцип “равной доходности” экспортных поставок задекларировал сам “Газпром”. Тарифы на транспортировку газа в Европе в 2008-м или 2009 году могут сильно отличаться от данных за 2007 год, а более свежих данных из авторитетного источника нет.

Приводимые “Газпромом” данные о ставках непонятно за какой период в странах Восточной Европы, где эта компания контролирует газотранспортные системы (ГТС) или имеет долгосрочные контракты с низкой ценой газа в обмен на низкую ставку транзита, — не в счет. Так, ставка транзита в Болгарии составляла в 2006 году 1,67 долл., но услуги по транзиту оплачивались “Газпромом” путем поставки соответствующих объемов газа по 83 долл., а не по 257 долл., как основного объема поставок в Болгарию (“Putting a Price on Energy”, Energy Charter Secretariat, 2007).

Технических нюансов по транспортным тарифам еще больше. Например, как сопоставлять дистанционные тарифы с тарифами “вход—выход”? В Европе при определении транспортных тарифов было выбрано расстояние 110 км, что имело под собой обоснование — экономическое (исходя из принципов определения тарифов), техническое (расстояние между компрессорными станциями) и логическое (если в киевском метро можно за один жетон проездить целый день, то это не значит, что при сравнении со стоимостью проезда в такси надо поделить стоимость жетона на максимальное расстояние, которое можно проехать за день, и сопоставить это с таксой проезда в такси). Или же такие нюансы: отсутствуют данные по некоторым странам, много компонентов дохода оператора по транзиту не включены в расчет.

При этом непродуктивность дискуссии продиктована скорее не сложностью технических моментов, а заангажированностью участников конфликта. И если в случае с “Газпромом” это можно объяснить экономическими интересами, то ситуация с украинскими “экспертами” удручает.

С одной стороны, обвинения оппонентов в заангажированности может означать претензии на “истину в последней инстанции”, что несомненно выглядит плохо. С другой — сложно игнорировать тот факт, что независимых и профессиональных экспертов в Украине катастрофически не хватает. Мало того, что подавляющее большинство из них прямо зависят от своих “бизнес-политических” интересов, так еще они подсознательно боятся того, что не смогут выжить в цивилизованных условиях из-за своей профнепригодности.

Основная проблема с “рыночными” ценами

Это может показаться странным, но определение цены на газ и тарифов на транзит для Украины исходя из рыночных цен и тарифов в Европе не соответствует европейской практике и экономической логике. Нельзя бездумно использовать европейские цены, а не европейские принципы.

Правда, частичным оправданием для нас в этой связи могут служить призывы к Украине большинства европейских политиков и экспертов перейти на так называемые европейские цены. Но европейцы в силу своей лени и безучастности разбираться в нюансах того, как применять европейские принципы в украинских условиях, не будут. Им гораздо легче назвать пару-тройку цифр “по памяти”. Да и какая им, по сути, разница? Ведь цена газа, поставляемого “Газпро­мом” европейским потребителям, от украинской ставки транзита напрямую никак не зависит — это влияет только на размер прибыли российской компании. А вот стабильность поставок в долгосрочной перспективе, экономическая справедливость, устойчивое развитие — категории сложные, и советовать тут что-то — дело неблагодарное. Поэтому лучше просто давить на Украину и Россию, чтобы они хоть как-нибудь договорились и оставили Европу в покое.

Что соответствует европейским принципам и экономической логике

Газ. Действительно, объемы биржевой торговли газом в Европе относительно невелики, а большинство поставок газа осуществляется в рамках долгосрочных контрактов, цены в которых не привязаны к биржевым ценам на газ. При этом у одного покупателя газа может быть сразу несколько “открытых” долгосрочных контрактов с разными текущими ценами. Но это технический нюанс.

Важно понимать смысл долгосрочных контрактов — обеспечить на длительную перспективу экономическую выгоду всех сторон контракта. Другими словами, долгосрочный контракт — это инструмент стратегического партнерства.

В случае с поставками газа покупатель и продавец зависят друг от друга в значительной степени. Долгосрочный контракт должен обеспечить для них в первую очередь справедливость цен и других условий поставки. (Категория “справедливые” цены является ключевой для понимания данной ситуации. Ее широкое использование в том числе в европейских странах свидетельствует об органичности этого понятия для современной рыночной экономики. Причем справедливыми могут быть как рыночные, так и регулируемые цены.)

Механизм обеспечения справедливости цен в рамках долгосрочных контрактов на поставку газа в Европу был определен еще на этапе зарождения этого рынка. Для того чтобы заинтересовать потребителя энергоресурсов начать использовать газ и для этого инвестировать значительные средства в строительство соответствующей инфраструктуры, поставщик газа определяет цену таким образом, чтобы использование газа было более экономически эффективным по сравнению с альтернативными (для этого конкретного покупателя) энергоносителями.

Чтобы при этом максимально соответствовать принципам рыночной экономики, для каждого покупателя определяется формула, которая содержит “рыночные” (биржевые и т.п.) цены на альтернативные энергоносители и различные коэффициенты (для учета разницы в теплотворной способности, ликвидности, экологичности и т.д.).

При этом важным моментом является то, что использование формулы цены гарантирует покупателю сравнительную экономическую эффективность газа в долгосрочной перспективе. Чтобы не получилось, что когда инфраструктура уже построена и покупатель уже не может так легко отказаться от использования газа, поставщик начинает “выкручивать руки” покупателю в зависимости от рыночной конъюнктуры: сегодня высокие цены на газ в США, значит, используем их; завтра газ стал дорогим в Японии — используем ее цены, послезавтра ориентируемся на Австралию и т.д.

Но вернемся в практическую плоскость. Цена газа в большинстве долгосрочных контрактов “Газпрома” на его поставку рассчитывается исходя из цен на мазут и газойль. Коэффициенты могут существенно отличаться для каждой страны или даже для отдельного контракта. Важная деталь: как правило, используются средние значения за шесть месяцев с трехмесячным лагом. Например, цена газа на 1 января 2009 года может определяться исходя из средних цен на мазут и газойль за апрель—сентябрь 2008 года. Эта информация важна для “горячих голов”, которые ожидают, что соответствующая цена на газ уже во втором квартале упадет с 450 до 250 долл. Так вот, если смоделировать цену по долгосрочным контрактам, учитывая динамику цен на мазут и газойль, то получится, что цена опустится до 300 долл. только к началу четвертого квартала 2009-го.

Почему нельзя применять эти цены для Украины?

Во-первых, использование текущей цены по долгосрочным европейским контрактам в качестве стартовой для Украины противоречит и европейской логике. Необходимо определять стартовую цену по формуле, то есть с учетом теплотворной способности и т.д., но с использованием цен текущих, а не годичной давности. Ведь использование старых цен, т.е. до четырехкратного падения цен на нефть и нефтепродукты, уже со “старта” дискриминирует покупателя, делая для него использование газа в четыре раза менее экономически эффективным. Естественно, если бы покупатель не зависел от газа, он бы его по такой цене не покупал....

Во-вторых, уже упоминалось, что европейская практика определения цены в долгосрочных контрактах на поставку газа заключается в том, что формула для каждой страны зависит от ее энергобаланса — для этого выбираются альтернативные газу энергоносители, для которых существуют “рыночные” цены.

В случае с Украиной корректно использовать рыночные цены на тот же мазут, но вместо цен на газойль (который в Украине практически не используется) брать экспортные (т.е. достаточно рыночные) цены на энергетический уголь.

Расчет цены для Украины исходя из европейской практики определения цены в долгосрочных контрактах показывает, что стартовая цена газа на 2009 год должна составлять 134 долл. США за тысячу кубометров. (Детальные расчеты представлены в уже упоминавшейся статье “Україні конче необхідна ринкова ціна на газ”.)

Необходимо отметить несколько принципиальных моментов:

· это стартовая цена, и в случае повышения цен на мазут и уголь она может быть существенно выше;

· любая формула является упрощением, поэтому все расчеты должны быть предметом профессиональной дискуссии;

· нужно также учитывать заинтересованность поставщика газа продавать газ по такой цене: с экономической точки зрения, это зависит от его затрат и доступных альтернатив. С одной стороны, маржинальные издержки “Газпро­ма” на добычу газа и его транспортировку относительно невелики, а возможности увеличить продажи в Европе в краткосрочной перспективе ограничены пропускной способностью транзитных газопроводов и стремлением ЕС ограничивать долю российского газа на рынке. Кроме того, в условиях экономического кризиса увеличить продажи можно только за счет снижение цен. С другой стороны, долгосрочный контракт должен основываться не только на анализе краткосрочных факторов.

Важно подчеркнуть, что справедливый долгосрочный контракт на поставку газа необходим как Украине, так и России.

Украине он необходим в силу чрезмерной зависимости национальной экономики от газа. Если бы Украина потребляла столько же газа, как Польша, то она могла бы отказаться от импорта и экспортировать 30% газа собственной добычи. Избавиться от этой зависимости за год нельзя, поэтому необходима защита от ценовой дискриминации.

России подобный контракт необходим для устойчивого роста капитализации “Газпрома” и обеспечения инвестиционной привлекательности газовой отрасли.

Транзит. Еще год назад опубликовало достаточно детальное экономическое обоснование расчета ставки транзита. Расчет на 2009 год с еще более консервативными предположениями показывает, это экономически обоснованная ставка транзита составляет 5,11 долл. за тысячу кубометров на 100 км без учета стоимости технологического газа (что соответствует распространенной практике ее покрытия поставщиком в натуральной форме) и при гарантии долгосрочной загрузки газопровода.

Примечательно, что после публикации в опровержений не было, как не было приведено и альтернативных расчетов транзитной ставки.

И это при том что разница между экономически обоснованной и текущей ставкой транзита, которая после вычитания расходов на технологический газ (по 235 долл. за тысячу кубометров) составляет всего 0,6 долл., выражается очень значительной для Ук­раи­ны суммой — 5,7 млрд. долл. только на 2009 год. Интересно, если скоро нечем будет выплачивать пен­сии, кто-то об этом вспомнит?

Еще более примечателен другой факт. Около года понадобилось на осознание того, что средняя транзитная ставка в Европе вовсе не 2 долл. Использование мифологической привязки стоимости российского газа для Украины к стоимости среднеазиатского газа для России уже не популярно. Так и хочется привести цитаты из, где говорится о тарифах на транспортировку в отдельных странах Европы на уровне 11 и 13 долл.

Однако до сих пор не озвучен практически безальтернативный (с точки зрения соответствия Договору Энергетической Хартии и европейской практике) принцип определения транзитного тарифа на основании экономической себестоимости.

Ставка транзита в 5,11 долл. за тысячу кубометров на 100 км как раз и равна экономической себестоимости транзита.

При этом, естественно, можно представить ситуацию, когда цена (ставка) транзита будет отличаться от экономической себестоимости. Например, в ответ на дискриминационную политику другой стороны она может превысить себестоимость.

Ставка транзита может быть и ниже себестоимости, например, в таком случае:

· затраты оператора ГТС необоснованно завышены;

· покупатель услуг по транзиту не способен оплачивать такую ставку транзита;

· существуют альтернативные газопроводы с более низким тарифом (уже сейчас, потому что будущие альтернативные газопроводы не в счет — риск будущей недозагрузки должен быть отражен в текущей ставке транзита);

· государство считает целесообразным занизить ставку транзита “в обмен на что-то”.

Единственное, о чем следует сказать: собственник ГТС, то есть украинский народ, должен быть проинформирован, почему тариф не отвечает себестоимости. Например, надо помочь “Газпрому”. Или надо помочь нашим заводам получать дешевый(?) газ — это вместо того, чтобы государство получило 5,7 млрд. долл. и направило их на кредиты на модернизацию и т.п. Зачем усложнять жизнь частным собственникам этих заводов?

При этом желательно не хитрить, например, подменяя экономическую себестоимость, рассчитанную в соответствии с международными стандартами и европейской практикой, бухгалтерской себестоимостью по украинским стандартам, данные по которой вообще не соответствуют реальности.

Прогнозы

Пессимистический сценарий

Данный сценарий предполагает эскалацию конфликта. Его последствия: убытки от потери остатков имиджа надежных поставщика и транзитера газа превысят любую сиюминутную выгоду от высокой цены; Россия и Украина утратят шанс преодолеть экономический кризис без социальных катаклизмов. Из ближайших последствий: очередной виток неконструктивной внутриполитической борьбы в Украине, ухудшение отношений между Россией и США, Украиной и ЕС.

Базовый сценарий

Можно констатировать, что у Украины нет стратегического партнерства ни с Россией, ни с ЕС. При этом переход на европейские принципы — взаимовыгодного сотрудничества на основе рыночной экономики — требует либо доброй воли сторон, либо существенного внешнего влияния со стороны ЕС. Плюс необходим профессионализм, в том числе в области этих европейских принципов.

Пока ничего из перечисленного не наблюдается, поэтому качественных изменений ждать не стоит. Личные договоренности и дружба “против кого-то” могут помочь найти компромисс по цене и ставке транзита. Например, вернуться к цене 235 долл. и ставке 1,8 долл. При этом Украина не сможет вовремя платить за газ. В совокупности с другими факторами, тоже относящимися к базовому сценарию, это будет сопровождаться дальнейшим развалом экономики и, в частности, приведет к суверенному дефолту к осени 2009 года.

Оптимистический сценарий

НАК “Нафтогаз України” признает свою формальную неправоту относительно претензий на пересмотр ставки транзита в 2009 году, несанкционированного отбора газа для обеспечения транзита, а также признает вину за то, что предложение о переходе на конкретные европейские принципы ценообразования на газ от него не поступило заблаговременно. “Нафтогаз” безотлагательно подписывает договор с “Газпромом” практически на любых условиях — ведь он говорит, что газа в ПХГ достаточно, чтобы практически не покупать российский несколько месяцев (разве цена имеет большое значение, если объем импорта минимальный?).

Правительство вместе с авторитетными европейскими экспертами в течение нескольких месяцев вырабатывает конкретные механизмы обеспечения экономической справедливости в вопросах импорта и транзита газа, которые бы полностью соответствовали рыночным и европейским принципам, а также учитывали специфические украинские условия.

Данный механизм предлагается закрепить в межправительственном соглашении с РФ. Не цены, а именно принципы, соблюдение которых, в том числе со стороны хозяйствующих субъектов, является ответственностью государств.

Параллельно Украина готовиться с резервному варианту:

· банкротство НАК “Нафтогаз” — для того чтобы договор о транзите между “Нафтогазом” и “Газпромом” не мог использоваться как доказательство формальной правоты позиции России. Это может звучать резко, но это более цивилизованный вариант, чем использование решений украинских судов;

· изъятие ГТС у “Нафтогазу” и передача вновь созданной компании, что соответствует нормам украинского и международного права”;

· НКРЭ публично регулирует ставку транзита на основании признанной в Европе методики;

· Украина заранее предупреждает ЕС, что будет вынуждена настаивать на заключении с ЕС долго­срочного контракта на транзит газа (с резервированием мощности) и поставки газа (из объема, поставляемого из РФ, по цене для ЕС за вычетом стоимости транзита).

Вместо эпилога

Избавляясь от иллюзий докризисного периода, нам необходимо признать, что современное стратегическое партнерство — это единственная возможность для Украины и России не погрязнуть в постоянных внутренних и внешних конфликтах.

Применительно к газовой проблеме это означает, что она может быть разрешена только путем перехода на долгосрочные контракты на поставку и транзит, которые бы соответствовали современным (в данном случае — европейским) принципам и экономической логике.

Юрий ВИТРЕНКО