Страна восходящего атома

Мы богаты собственными природными ресурсами — японцы на 99,9% импортозависимы; наша территория огромна — Япония занимает очень скромный, по масштабам России, участок суши. Несмотря на такую кажущуюся разность, задачи в энергетической сфере перед нами стоят одни и те же. При этом Япония уже обладает опытом их успешного решения — не без помощи России.

Рост цен на сырье, истощение его природных запасов и повышение уровня жизни населения развитых стран привели к тому, что перед большинством из них сегодня стоят совершенно одинаковые задачи в сфере энергетики. Это снижение энергоемкости экономики, обеспечение стабильных поставок электроэнергии и выбор пути дальнейшего технологического развития ядерной энергетики. Причем первые две задачи Японии в силу отсутствия собственных природных ресурсов и зависимости от других стран пришлось решать гораздо раньше — в 1970-х годах прошлого века. Небывалый экономический рост послевоенной Японии продолжался вплоть до 1973 года, когда в результате скоротечной войны между Египтом, Сирией и Израилем арабские страны—члены ОПЕК заявили о введении нефтяного эмбарго для стран, поддержавших Израиль в ходе конфликта. В течение следующего года цена на нефть поднялась с $3 до $12 за баррель. Этот кризис стал сильнейшим ударом по импортозависимой экономике Страны восходящего солнца. Доля нефти в объеме поставок первичных энергоресурсов страны составляла тогда почти 80%, и большая часть сырья поставлялась именно из политически нестабильных стран Ближнего Востока.

Не успев оправиться от первого нефтяного кризиса, Япония столкнулась со вторым: ирано-иракская война, начавшаяся в 1980 году, взвинтила мировые цены на нефть и дестабилизировала поставки сырья. Стало очевидным, что необходима тотальная перестройка всего энергетического сектора страны, чтобы избежать рецидивов “нефтяного шока”.

За 40 без малого лет Страна восходящего солнца достигла определенных успехов, полностью переориентировав промышленный и бытовой сектора страны на политику экономии энергии, диверсифицировав поставки ресурсов по странам и категориям сырья и развив высокие технологии в сфере энергетики.

Эти задачи России, избалованной обилием дешевой нефти и государственной политикой сдерживания энерготарифов, еще только предстоит решить. Мы находимся в самом начале пути по необходимому уже переходу на политику энергосбережения, тогда как целое поколение японцев успело вырасти в условиях такой политики. Мы только начинаем реформу по либерализации электроэнергетики, тогда как японцы уже оставили эти бесплодные попытки, отдав стратегически важный сектор на откуп государству. Опыт Японии может оказаться бесценным подспорьем и примером, на который можно ориентироваться. Россия, в свою очередь, является стратегически важным партнером для Японии — как в сфере поставок сырья, так и в сфере высоких ядерных технологий. Изучение способов и методов, которыми Япония решала поставленные перед ней энергетические задачи, сможет многое прояснить в отношении того пути, которым Россия идет в будущее энергетики.

Частный энергетический случай

Последний нефтяной кризис, 1980 года, оказался поворотным для электроэнергетики Страны восходящего солнца. Японское общество, напуганное последствиями кризисов, требовало от правительства обеспечения стабильных поставок энергии. В результате заявленная было политика реформ, стимулирования конкуренции и свободного рынка в энергетической отрасли сменилась укреплением роли государства и замораживанием рынка. Вынужденная “оттепель” наступила только в конце 1990-х годов, когда лопнул “мыльный пузырь” японской экономики и возникла необходимость смягчения государственного контроля в большинстве отраслей. Именно с 1995-го по 2000 год был принят ряд поправок в японское законодательство, позволивших появиться частным игрокам энергетического рынка. В частности, на рынке появились “производители и поставщики энергии с установленным масштабом” (ППЭ). Такие компании могли, пройдя через все бюрократические препоны Министерства экономики, торговли и промышленности и смирившись с жесткими ограничениями, торговать электроэнергией в розницу. Это было откровением для Японии, привыкшей к многолетней монополии квазигосударственных компаний на розничные продажи. Даже незначительная (чуть более 1%) доля ППЭ в общем объеме розничных продаж электроэнергии заставила говорить о реформе как о “частичной либерализации” сферы электроэнергетики.

Впрочем, японские либералы радовались недолго. Энтузиазм Японии по поводу дерегулирования энергетики значительно уменьшился в начале 2000-х годов. Тогда США, провозгласившие политику либерализации энергетики, столкнулись с энергетическим кризисом в Калифорнии в 2001 году, банкротством некоторых крупных компаний и отключением электроэнергии на северо-востоке страны. Японское общество, взволнованное опасностью “нарушения стабильных поставок”, спровоцировало чиновников на возвращение приоритетной роли государства в электроэнергетике и принятие “Основного закона об энергетической политике”. В нем определялась ответственность государства за пресловутое обеспечение поставок. Правительственные структуры осуществляют долгосрочное планирование поставок энергоресурсов и соответствующее административное руководство. Любая критика действий правительства, разговоры о либерализации энергетического рынка с целью снижения тарифов разбиваются о неизменную “опасность нарушения стабильных поставок” и делают безрезультатными все попытки ускорить наращивание частного капитала в отрасли. Присутствие частного капитала на рынке электроэнергетики Японии на сегодня является формальным и по масштабам деятельности, и по объему выработки электроэнергии.

Впрочем, полное выведение электроэнергетической сферы из-под контроля государства не удавалось еще ни одной стране. Квазимонополия государственной корпорации на поставку электроэнергии существует во Франции и Канаде. США и Великобритания, провозглашающие принципы коммерциализации электроэнергетики и поддерживающие частные начинания в этой области, до сих пор предоставляют различные льготы коммунальщикам — от субсидий и дотаций до ограничения конкуренции в той или иной форме. В Японии принципы стабильных поставок электроэнергии обеспечивают монополисты рынка — 10 так называемых “обычных операторов электроснабжения ”. На конец марта 2007 года эти 10 гигантов обладали 85% мощностей для коммерческой выработки электроэнергии и 73% всех генерирующих мощностей Японии. В 2006 году эти компании выработали 71% всей электроэнергии страны и 99% электроэнергии для конечных розничных потребителей.

С точки зрения структуры бизнеса это полностью частные предприятия, но условия их деятельности разительно отличаются от условий рынка свободной конкуренции и делают практически невозможным любые попытки компаний “со стороны” получить свою долю электроэнергетического “пирога”. “Обычные операторы”, с одной стороны, выполняют несравнимо более жесткие условия по обеспечению стабильных поставок по сравнению с другими участниками японского рынка и с аналогичными компаниями развитых стран. За такую стабильную работу операторы получают адекватное вознаграждение: абсолютно надежные условия ведения бизнеса и страхование от финансовых трудностей со стороны государства. Абсолютно надежные условия ведения бизнеса обеспечиваются двумя принципами — монополией на использование системы выработки, передачи и распределения электроэнергии в рамках региона работы оператора и разрешением на формирование тарифов по методу совокупной себестоимости.
Либеральная часть японских политиков полагает, что в идеале японская система электроэнергетики должна быть аналогична системе, уже внедренной в Великобритании. Английские потребители свободны в выборе поставщиков электроэнергии. При этом сами поставщики занимаются исключительно ее передачей и распределением, имея возможность выбрать себе производителя на конкурентном открытом рынке. Впрочем, структурное реформирование отрасли продолжается в небольшой Великобритании и по сей день. В более крупных развитых странах ажиотаж вокруг дерегулирования значительно уменьшился. США, Китай, Япония и Россия — крупнейшие производители электроэнергии в мире, и осуществить столь монументальную перестройку на таких значительных объемах производства пока не удавалось никому.

Оспорить этот тезис отчаянно пытается Россия.

Либерализация отечественной отрасли электроэнергетики бесстрашно идет полным ходом. Россия планирует дерегулировать цены на электроэнергию, провести реструктуризацию РАО “ЕЭС” с последующей продажей контрольных пакетов акций вновь образованных компаний и, кроме того, пригласить иностранные электроэнергетические компании принять участие в этом процессе. Таким образом, по замыслу инициаторов преобразований, в России будет создан конкурентный оптовый рынок электроэнергии и разовьется конкуренция на розничном уровне. К 2010 году Анатолий Чубайс хочет привлечь инвестиций на общую сумму 87 млрд долл.

Однако стоит учесть, что 44% выработки электроэнергии в стране обеспечены за счет природного газа, запасы которого контролируются государственным “Газпромом”. Государство также сохранит собственность на атомные и гидроэлектростанции. Учитывая то ужасное состояние, в котором находится электроэнергетическая инфраструктура страны, не раз являвшееся причиной полномасштабных отключений электричества, новым владельцам придется изрядно вложиться в восстановление основных средств. Дополненная извечными российскими политическими рисками, ситуация и вовсе предстает грустной как для потенциальных инвесторов, так и для потенциальных жертв реформ — отечественных потребителей электроэнергии.

Реакция на атом

Во всем мире сегодня растет понимание важности атомной энергетики. Цены на нефть на мировых рынках продолжают расти. Все мыслимые психологические барьеры в 50, 70, 80 долл и далее за баррель нефть уже преодолела. Разговоры о временных сложностях и спекуляциях на фондовом рынке, приведших к такому росту, ведутся уже без малого 3 года, а долгожданная корректировка цен так и не наступает. И это без учета экономического роста Китая и Индии, который влечет за собой стремительный рост энергопотребления в этих странах. Все больше и больше экспертов склоняются к тому, что это отнюдь не “временные сложности”, а первые признаки надвигающегося энергетического кризиса. “Нефтяной пик”, который, по мнению экспертов, будет носить более серьезный и системный характер, чем события 1973—1974 годов, неизбежно повлечет рост цен на газ. Стабилизировать ситуацию и избежать энергетического кризиса помогут только атомные технологии. Помимо этого, они способствуют противостоянию глобальному потеплению, вызванному в том числе выбросами углекислого газа в окружающую среду.

В США, где с 1970-х годов не было строительства новых АЭС, впервые запланировали строительство сразу нескольких станций. В Великобритании, категорически протестовавшей против строительства АЭС после чернобыльской аварии, сейчас активно дебатируется возможность возобновления строительства АЭС на острове. Китай, Индия и Россия планируют построить по 20 и более реакторов в обозримом будущем.
В плане обеспеченности собственными ресурсами в атомной сфере Японии дело обстоит не лучше, чем у многих других: в стране нет своих месторождений урана — сырья для изготовления ядерного топлива. Основную часть уранового сырья Япония импортирует из Австралии и Канады, что вполне отвечает курсу на обеспечение стабильных поставок энергии. Срок возможной добычи урана из разведанных месторождений сравним со сроками использования осваиваемых и используемых запасов нефти и природного газа (около 50 лет). Здесь необходимо уточнить, что новое поколение реакторных технологий, проходящее сейчас опытную эксплуатацию, сможет использовать уран-238, которого хватит на несколько сотен лет. Но подробнее об этом ниже.
Использование ископаемых видов топлива при производстве электроэнергии — дело весьма и весьма затратное. Лишь 40% тепловой энергии горения преобразуются в электричество. Оставшиеся 60% буквально растворяются в воздухе (тепловой сброс). И в этом смысле атомные электростанции ничуть не экономнее. Однако на АЭС не выделяется углекислый газ, являющийся причиной глобального потепления. Это один из главных факторов, по которым Япония строго придерживается “курса на атом”. По словам директора отдела по планированию политики в области атомной энергетики Агентства по природным ресурсам и энергетике Министерства экономики Японии Кенжи Кимуры, Япония еще раз подчеркнет важность атомной энергетики с точки зрения решения глобальных экологических проблем на предстоящем саммите “Большой восьмерки”.

В Японии сегодня функционирует 55 коммерческих реакторов, в планах страны — построить еще 11 в обозримом будущем. По словам Кенжи Кимуры, Япония придерживается правила “трех S” в области ядерной энергетики: это Safety, Security, Safeguard. Безопасность, безопасность и еще раз безопасность. Безопасные технологии, физическая защита АЭС от вандалов и террористов и гарантии безопасности деятельности со стороны МАГАТЭ. “Япония предлагает сотрудничество в сфере ядерной энергетики только тем странам, которые могут соблюдать эти 3 принципа”, — отмечает Кенжи Кимура. Соблюдение таких принципов — дело крайне затратное. Например, после того как топливо увозят с территории АЭС на утилизацию, японская компания, осуществлявшая строительство АЭС, требует полной отчетности о состоянии и местонахождении отработанного топлива. “С коммерческой точки зрения навязывание дополнительных условий компании, занимающейся строительством АЭС, понижает ее привлекательность, — подтверждает Кенжи Кимура, — тем не менее мы не собираемся отказываться от таких жестких принципов”. В таких заявлениях японских чиновников содержится немалая доля популизма: японское общество по-прежнему негативно настроено по отношению к атомной энергетике. Японцы не забыли не только атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Им памятны и инциденты на АЭС в 1999-м и 2004 годах, когда из-за ошибок персонала и неполадок оборудования погибли или подверглись облучению работники станций. История Японии уже знает прецеденты, когда под давлением общественного мнения строительство АЭС в стране было заморожено на определенный период времени. Однако сегодня, в условиях гонки за энергией и роста потребления, развитие атомной энергетики неизбежно.

При этом Япония находится не в том положении, чтобы бескомпромиссно диктовать свои условия странам—партнерам по атомной энергетике. Нехватку площадей в стране и отсутствие собственных ресурсов неспособны восполнить ни технологии, ни человеческий фактор. Все закупки урана, по словам Кенжи Кимуры, осуществляются на коммерческой основе частными компаниями, которые самостоятельно выбирают место закупки. Уран закупают в самых различных формах. Покупают и простое сырье, и обогащенное сырье либо закупают его в одном месте, перерабатывают в другом и потом поставляют в Японию. “Обогащение производится и в Японии, но в очень ограниченных количествах, — констатирует Кенжи Кимура, — сегодня мы уже покупаем очень много обогащенного урана в России. Я думаю, что необходимость в российском низкообогащенном уране будет только возрастать”.

Сейчас в Японии идет завершающая стадия запуска завода по переработке отработанного ядерного топлива. По заверениям Агентства по природным ресурсам и энергетике, он будет сдан в эксплуатацию в ближайшее время. Однако проектная мощность завода — 800 тонн урана в год, а страна производит 1300—1500 тонн отработанного топлива в год. Строительство еще одного завода уже запланировано японскими властями. В 1970-е годы отработанное ядерное топливо японцы вывозили либо в Великобританию, либо во Францию. “С тех пор мы не заключаем контракты на переработку отработанного ядерного топлива за границей, — отмечает Кенжи Кимура, — мы слышали о том, что переработка вывезенного нами топлива полностью завершена”. Такая переработка дает на выходе 4 компонента: уран, плутоний, высокоактивные отходы и низкоактивные отходы. Из этих компонентов Япония ввезла обратно из Франции все высокоактивные отходы, скоро этот процесс начнется и в Великобритании. Оставшиеся 3 компонента сегодня по-прежнему находятся за границей. Во Франции на основе урана и плутония делается МОКС — смешанное оксидное топливо, которое Япония собирается ввозить обратно в страну. Все материалы принадлежат тем японским энергетическим компаниям, которые его произвели.

Сегодня отработанное топливо, по словам Кенжи Кимуры, накапливается на территории Японии и хранится в соответствующих бассейнах на каждой АЭС. Власти планируют создание нового места для складирования отходов, когда местные хранилища переполнятся. Однако страна до сих пор не решила вопрос с местом конечного захоронения отходов. Под создание таких мест захоронений формируется особый резерв, затраты на который включаются в энерготариф. Эти расходы и затраты на утилизацию топлива составляют примерно 15—20% в энерготарифе.

Но даже при учете значительных затрат, связанных с аутсорсингом большинства процессов на АЭС, импортом ресурсов и формированием резерва на утилизацию, стоимость атомной энергии для конечного потребителя все равно оказывается дешевле, чем энергия с ТЭЦ. Основные задачи в области ядерной энергетики, которые ставит перед собой Япония, — это рост доли атомной энергетики в производстве электроэнергии до 30—40% к 2030 году, осуществление полного ядерного цикла на территории Японии и коммерциализация технологии реакторов на быстрых нейтронах, обеспечивающих наиболее эффективное использование природного урана. К концу 2010 года Япония планирует довести количество легководных ядерных реакторов, в которых будет использоваться МОКС-топливо, до 16—18. К этому же сроку японцы хотят построить новую модель центрифуги на заводе по обогащению урана в Роккасе.

Троекратное “УРАн!”

Несмотря на то что большую часть урановой руды поставляют в Японию из политически стабильных Австралии и Канады, низкий уровень диверсификации поставок заставляет японские власти искать новых партнеров в атомной сфере для гарантии бесперебойности поставок. В этой связи японцы особенно заинтересованы в партнерстве с Россией — географически близким соседом, богатым ресурсами, владеющим высокими технологиями по обогащению урана и обладающим практическим опытом применения технологии реакторов на быстрых нейтронах. В апреле этого года были завершены длительные переговоры между японским МИДом и “Росатомом” по соглашению о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии. Сейчас Россия по системе реэкспорта поставляет на японский рынок около 12% услуг по обогащению урана, а после заключения соглашения Россия сможет делать это напрямую и в больших объемах.

Однако японо-российское сотрудничество в области атомной энергетики выходит далеко за рамки поставок урановой руды. По словам Кенжи Кимуры, заключенное соглашение позволит японским компаниям, в частности Toshiba, сотрудничать по всем сегментам ядерно-топливного цикла (ЯТЦ) вплоть до строительства АЭС. Не исключено, что в обозримом будущем атомная отрасль России пополнится заводами (станциями), построенными по японскому проекту. АЭС — сложный и комплексный объект. Создать его с нуля и “под ключ” одной компании просто невозможно. Японские компании, по словам Кимуры, смогут работать в качестве генерального подрядчика проекта. “Или речь может идти о строительстве наиболее важных элементов, например парогенератора или корпуса реактора”, — отмечает он. При содействии Японии уже создан и начал функционировать комплекс по переработке жидких радиоактивных отходов военного происхождения “Ландыш” на Дальнем Востоке. Япония и Россия сотрудничают также в области изучения способов утилизации оружейного плутония с использованием российских реакторов на быстрых нейтронах, и уже проведена пробная утилизация. Несмотря на отсутствие достаточного количества собственных мощностей по обогащению урана, Япония пока не спешит присоединяться к работе международного Центра по обогащению урана в Ангарске, учрежденного Россией и Казахстаном весной прошлого года. Центр был запущен на базе Ангарского электролизно-химического комбината, более 50 лет занимающегося обогащением урана для производства топлива. Как отмечал глава “Росатома” Сергей Кириенко после открытия центра в Ангарске, теперь любая страна в мире может присоединиться к работе центра, подписав соответствующее межправительственное соглашение. Это означает гарантированный доступ к услуге по обогащению урана и получение поставок низкообогащенного урана, являющегося топливом для любой АЭС в мире. Учитывая, что Казахстан и Россия вместе обладают значительными запасами урана, имеется определенная гарантия бесперебойной работы центра. Японская сторона, крайне заинтересованная в обогащении урана, осторожничает с присоединением. По словам Кенжи Кимуры, сама концепция такого центра хороша, однако Россия до сих пор не опубликовала конкретное содержание предлагаемых программ. “Пока неясно, хотя и очень интересно, что будут понимать под “международным центром”, — отмечает он, — войдет ли в него сам завод по обогащению либо это будет просто склад уже обогащенного урана”. Еще один момент, который волнует Японию: в каком объеме будут проводиться проверки со стороны МАГАТЭ. “Мы хотели бы также узнать у российской стороны, что подразумевается под “сотрудничеством”, — говорит Кенжи Кимура. — Это финансирование? Это поставки урана для обогащения? Что это? Япония пока не до конца определила свои позиции, но нам бы хотелось, чтобы обогащенный уран не скапливался в какой-то конкретной стране и чтобы каждая страна, занимающаяся строительством АЭС, имела возможность покупки либо получения в другой форме обогащенного урана”.

Помимо межправительственных соглашений, по словам Кенжи Кимуры, существует несколько проектов сотрудничества и на уровне частных компаний. Так, недавно было подписано соглашение о сотрудничестве между российским гигантом “Атомэнергопром” и японской корпорацией Toshiba. Эксперты рынка предрекают, что данное соглашение выльется в договор о создании стратегического партнерства. Сотрудничество может идти по четырем основным направлениям: строительство новых АЭС; производство оборудования для АЭС и его техническое обслуживание; обогащение урана и производство ядерного топлива; разработка новых технологий.

Но технологии, применяемые в ядерной энергетике, в значительной степени являются секретными. “Поэтому японское правительство очень внимательно следит за тем, как идут переговоры между российской стороной и компанией Toshiba”, — отмечает Кенжи Кимура.

Альянс Toshiba и “Атомэнергопрома” всерьез напугал конкурирующих атомных гигантов. Эксперты рынка прочат такой альянс, в случае его создания, в мировые лидеры. В 1980-х годах строительством АЭС занимались 4 компании в Европе (Brown Boveri, Asea, Framatome, Siemens), 4 компании в США (WH, GE, Combustion Engineering, Babcock&Wilcox) и 3 компании в Японии (Mitsubishi Heavy Industries Ltd., Toshiba Corp., Hitachi Ltd.). Сейчас эта отрасль становится все более и более интернациональной. Фактически на глобальной атомной сцене “играют” 4 международных концерна: Toshiba, купившая в прошлом году американский Westinghouse; General Electric (GE)-Hitachi; Areva-Siemens; Атомэнергопром, находящийся в шаге от создания альянса с Toshiba. В каждом из этих интернациональных гигантов присутствует японский капитал (в прошлом году было создано совместное предприятие Areva—Mitsubishi Heavy Industries (MHI), при этом 70% Westinghouse с недавних пор принадлежит Toshiba. Неудивительно, что рынок с нетерпением ждал, чью же сторону займет в итоге “Атомэнергопром”. Симпатии россиян оказались на стороне японцев. Особенно переживают по поводу этого альянса французы. Французское правительство уже заявило о планах по слиянию Areva и Alstom — двух крупнейших национальных компаний в области атомной энергетики.

Взаимный интерес Японии и России вполне объясним. Российская сторона заинтересована в полномасштабном выходе на японский рынок ядерного топлива. У Toshiba нет своего ЯТЦ, и в этом смысле мы представляем взаимный интерес.

“Атомэнергопром”, со своей стороны, обладает полным спектром технологий открытого топливного ядерного цикла — от добычи природного урана до строительства и эксплуатации АЭС. Таких компаний в мире всего две, вторая — французская Areva. При этом важно отметить, что Areva не является оператором построенных станций. АЭС во Франции эксплуатирует — генерирует электроэнергию — Electricite de France, с которой у Toshiba уже есть совместное предприятие. Главное же, что сегодня интересует японцев в России, — это не поставки урана, не совместное строительство АЭС, — их интересует уникальный российский опыт по практическому применению технологии реакторов на быстрых нейтронах.

В мечтах о “быстром” партнерстве

Аксиома, что будущее ядерной энергетики связано именно с технологией “быстрых нейтронов”, базируется на трех основных принципах. Во-первых, ядерная энергетика — гарант существования современной цивилизации ввиду отсутствия конкурентоспособных по эффективности источников энергии. Во-вторых, в силу конечности ядерных ресурсов атомная энергетика будет существовать только при замкнутом ЯТЦ. В таком цикле в качестве ядерного горючего используется не только делящийся изотоп уран-235, доля которого в природном уране составляет 0,7%, но и плутоний, новый химический элемент, который накапливается в отработанном ядерном топливе из основного изотопа урана — урана-238 (99,3%). В-третьих, надолго, а то и навсегда забыть о проблеме конечности ресурсов (доказанных запасов урановой руды хватит еще лет на 50) помогут только реакторы на быстрых нейтронах (“быстрые” реакторы). В используемых сейчас типах реакторов на тепловых нейтронах природный уран используется примерно лишь на 1%. “Быстрые” реакторы способны произвести в 60 раз больше энергии из первоначально добытого урана, чем тепловые реакторы. Они не нуждаются в используемом сейчас редком и постоянно дорожающем уране-235, работая на плутонии и уране-238. Последний в огромных объемах хранится в отвалах урановой руды после процесса обогащения урана для изготовления топлива для реакторов на тепловых нейтронах. Важнейшее свойство “быстрых” реакторов — способность полностью превращать уран-238 в плутоний, что позволяет без ограничений обеспечить МОКС-топливом на длительный срок и сами реакторы, и часть реакторов на тепловых нейтронах.

Мировые инвестиции в области ядерной энергетики сегодня связаны именно с этой технологией. США, в свое время приостановившие работу в этом направлении, сегодня возобновили ее и продвигаются вперед семимильными шагами. Французы намерены запустить первый “быстрый” реактор для коммерческого использования к 2040 году. Основная задача в области ядерной энергетики, которую ставит перед собой Япония, как было отмечено выше, — коммерциализация технологии реакторов на быстрых нейтронах. В частности, страна планирует построить опытный образец реактора к 2025 году и запустить первый коммерческий реактор на быстрых нейтронах до 2050 года.

Разработкой “быстрых” реакторов активно занимается Индия, планирующая запустить демонстрационный “быстрый” реактор в 2011 году и приступить к их серийному строительству уже в 2020-х годах. Большая программа работ налажена и в Китае, где с помощью России сооружается первый экспериментальный “быстрый” реактор.

Однако реальными навыками работы с “быстрыми” реакторами и технологической и научной базой для их активного и скорейшего внедрения обладает сегодня только Россия. Исходя из стратегического видения, с самого начала развития ядерной энергетики у нас реакторам на быстрых нейтронах уделялось повышенное внимание, и первый опытно-промышленный “быстрый” реактор был пущен в строй уже в 1980 году на Белоярской АЭС. БН-600 — крупнейший в мире действующий реактор подобного типа. Уникальный опытно-промышленный образец успешно и безаварийно работает и по сей день, что позволяет избежать ошибок при дальнейшем развитии и совершенствовании технологии. Опыт других стран по освоению технологии “быстрых” реакторов, в том числе опыт Японии, оказался не столь удачным. Строящийся сегодня реактор БН-800 Россия планирует запустить в эксплуатацию уже к 2012 году. К 2020 году страна намерена обладать пригодным для коммерческого использования “быстрым” реактором. По самым скромным подсчетам, мы имеем технологическое преимущество перед другими странами более чем на десятилетие. Неудивительно, что такая технология вызывает пристальный интерес со стороны импортозависимой Японии, более других заинтересованной в замкнутом ЯТЦ. Сотрудничая в плане технологий строительства АЭС, которая включает в себя множество компонентов и помимо реактора, Россия и Япония могли бы эффективнее и быстрее внедрить в жизнь программу коммерциализации “быстрых” реакторов.

Зависимость любой современной страны от сырья для энергетической отрасли не подлежит сомнению. Новейшие технологии в области возобновляемой энергии потребуют десятилетия для их практической отработки и начала активного коммерческого использования. Традиционные виды сырья, такие как нефть, газ и уголь, начинают постепенно заканчиваться в традиционных местах добычи. Северное море, кормившее Европу нефтью на протяжении нескольких десятилетий, начало истощаться еще в 2000 году. Других перспективных месторождений в регионе с тех пор не было разведано, и страны Евросоюза становятся все более импортозависимыми. США все в меньшей степени могут удовлетворить внутренние потребности за счет собственных ресурсов, и около 65% потребляемой нефти страна ввозит из-за рубежа. Реальный ресурсный потенциал стран Ближнего и Среднего Востока остается тайной за семью печатями, но политическая нестабильность региона и периодически возникающие технические неполадки не позволяют рассчитывать на него как на единственного и надежного поставщика нефти. Стремительный рост потребления в Китае и Индии ведет к дефициту на мировых рынках сырья и росту цен на энергоносители. Принимаемые Японией меры по энергосбережению и снижению энергоемкости экономики не могут кардинально решить проблему роста бытового энергопотребления и повышения цен на ресурсы.

В сложившейся ситуации Россия предстает как наиболее выгодный партнер для Японии в энергетической сфере. “Быстрые” реакторы могут помочь Японии существенно ослабить свою зависимость от внешних рынков сырья. В свою очередь, бесценный опыт Японии по внедрению политики энергосбережения и высокие технологии в отраслях энергетики, безусловно, интересны российской стороне. Однако форсирование сотрудничества серьезно осложнено отсутствием мирного договора и нерешенным территориальным вопросом. Япония не является для России приоритетным азиатским партнером: здесь в авангарде выступают Китай, Индия, Вьетнам и Индонезия с их сумасшедшей динамикой роста энергопотребления и сложными проблемами, мешающими договориться о сотрудничестве друг с другом. В этой ситуации Япония вынуждена не диктовать свои условия, а конкурировать за партнерство наравне с другими странами Азии. И именно японская сторона, как более заинтересованная, должна идти на компромисс в отношениях со своими стратегическими энергетическими партнерами.

Мария БЖЕЗИНСКАЯ