“Мы не ограничиваем свой интерес только одним металлом”

“Гражданин Российской Федерации Михаил Дмитриевич Прохоров” — такая табличка теперь висит на двери приемной бывшего гендиректора “Норникеля” в головном офисе компании. До конца года Прохоров планирует продать партнеру Владимиру Потанину свою долю в “Норникеле”. А самой компанией с начала апреля управляет 34-летний Денис МОРОЗОВ. Своей основной задачей новый гендиректор крупнейшего в мире никелевого концерна считает реализацию начатых при Прохорове проектов, включая развитие рудной базы компании в России. Одним из первых проектов, запущенных уже при Морозове, стал ввод в строй второго комплекса рудника “Северный-Глубокий” в Заполярном. Только после этого Морозов согласился дать интервью “Ведомостям”, в котором рассказал, как подобные проекты связаны с приобретением новых зарубежных активов.

“Прохоров по-прежнему вовлечен в процесс управления компанией”

— Насколько ваше назначение для вас лично стало неожиданным? И внесла ли досрочная отставка Михаила Прохорова какие-то коррективы в деятельность компании?

— Михаил Дмитриевич неофициально говорил о своем намерении отойти от оперативного управления “Норникелем” задолго до отставки. Поэтому его решение уйти с поста гендиректора не было неожиданным ни для меня, ни для других руководителей компании. Хотя никаких объявлений о будущем генеральном директоре не делалось, велись внутренние консультации, и было понятно, что я был одним из потенциальных кандидатов на эту должность. Прохоров, как один из основных акционеров и член совета директоров, по-прежнему вовлечен в процесс управления компанией. Несмотря на то что он оперативным руководством больше не занимается, мы продолжаем работать в постоянном контакте, много общаемся. Ведь он лично курировал и запускал многие проекты. Период реальных перемен в компании, ее трансформация прошли при Прохорове. Под его руководством рыночная капитализация выросла более чем в 10 раз, компания стала выпускать отчетность по МСФО, провела международный аудит запасов, вышла на качественно новый уровень раскрытия информации и корпоративного управления, осуществила первые сделки по слияниям и поглощениям, выделила золотодобывающие активы в “Полюс Золото”, приняла производственную стратегию до 2020 г., реализованы проекты, обеспечивающие стабильный уровень производства металлов и контроль за издержками. Все это определило будущее “Норникеля”, вектор его дальнейшего развития.

— А чем же вы будете заниматься? Какие перед вами задачи поставлены?

— Моя основная задача — обеспечить рост акционерной стоимости и устойчивое развитие “Норникеля” как российской компании, но с глобальными масштабами деятельности в долгосрочной перспективе. Добиваться этого мы будем, во-первых, через развитие наших основных производственных активов на Таймырском и Кольском полуостровах. Во-вторых, за счет развития перспективных проектов в России, в том числе через создание стратегических альянсов и совместных предприятий с признанными лидерами отрасли в сфере геологоразведки и освоения новых месторождений [“Норникель” уже сотрудничает с BHP Billiton и Rio Tinto]. Наконец, мы будем использовать возможности приобретения зарубежных активов, усиливающих позиции компании на международных рынках. Один из основных приоритетов — реализация программы развития производства до 2020 г.

— В середине мая вы присутствовали при открытии второго пускового комплекса рудника “Северный-Глубокий”. Это один из первых реализуемых проектов производственной стратегии, принятой в прошлом году. Насколько этот проект важен для компании?

— “Северный-Глубокий” будет одним из самых больших горнорудных никелевых проектов в мире. После запуска второго комплекса он к концу года выйдет на мощность 3 млн т руды подземной добычи в год. Всего комплексов будет четыре, и к 2010 г. рудник будет добывать более 6 млн т руды в год. Общий объем инвестиций при этом превысит 300 млн. долларов. Таких масштабных проектов на сегодняшний день в России практически никто не реализует.

Для самой компании этот проект также значим еще и по другим причинам. Во-первых, он демонстрирует, что принятая “Норникелем” производственная стратегия реализуется. А во-вторых, запуск “Северного-Глубокого” даст нам возможность не сокращать производство металлов вследствие того, что старые рудники, ведущие добычу открытым способом, исчерпывают свои ресурсы. К примеру, на Кольском полуострове на руднике “Северный” мы уже получили практически всю руду, которую можно было добыть открытым способом. Далее вести добычу тем же способом становится экономически невыгодно и технически небезопасно.

— Какие еще проекты в рамках этой стратегии вы будете реализовывать?

— Наша текущая производственная стратегия направлена на то, чтобы обеспечить стабильное и долгосрочное развитие существующей минерально-сырьевой базы. В рамках существующей производственной стратегии ежегодно до 2010 г. мы планируем инвестировать в развитие производственных активов, расположенных на Таймырском и Кольском полуостровах, до 1 млрд. Общий объем добычи руды у нас увеличится с 21 млн до 26 млн т в год к 2015 г. Производство никеля в России при этом вырастет к 2011 г. до 260 000 т в год с прошлогодних 244 000 т. Уровень добычи меди и металлов платиновой группы останется примерно на текущем уровне. Помимо этого компания сейчас разрабатывает ряд технологических решений, которые позволят улучшить ситуацию с обогащением руды. Они позволят нам увеличить содержание металлов в концентрате и уменьшить содержание серы, что благоприятно отразится не только на экономике производственного процесса в целом, но и на экологической ситуации. Производственная стратегия подразумевает оптимизацию и реконструкцию металлургических мощностей, что позволит улучшить показатели извлечения металлов и снижения операционных расходов.

“Идет глобальная консолидация отрасли”

— Год назад, когда “Норникель” принимал производственную стратегию, вы подчеркивали, что покупки активов за пределами страны в ваши планы не входили. Но в этом году “Норникель” уже приобрел никелевые активы у американской OM Group, а теперь борется с Xstrata за канадскую LionOre. Что изменилось за год?

— Мы всегда четко отслеживали ситуацию со слияниями и поглощениями на мировом рынке. Идет глобальная консолидация отрасли, и за последний год ситуация в ней изменилась кардинально. Наших основных исторических конкурентов на рынке никеля — канадские независимые компании Inco и Falconbridge поглотили крупные международные диверсифицированные компании CVRD и Xstrata.

При этом “Норникель” на международном рынке слияний и поглощений тоже не новичок. В 2003 г. мы приобрели 55% акций единственного производителя металлов платиновой группы в США — компании Stillwater Mining, в 2004 г. приобрели, а в 2006 г. удачно реализовали 20% акций одного из крупнейших мировых производителей золота — южно-африканской компании Gold Fields. В марте текущего года мы завершили приобретение никелевого бизнеса компании OM Group [в Финляндии и Австралии]. Исходя из существующего набора российских и зарубежных активов, мы продолжаем изучать возможности создания дополнительной стоимости для наших акционеров через дальнейшую оптимизацию существующих и приобретение новых активов. Ценовая конъюнктура на рынках металлов, которые мы производим, позволяет нам развиваться ускоренными темпами не только в России, но и за ее пределами.

Что касается сделки по приобретению никелевых активов OM Group, то здесь есть ряд как очевидных преимуществ, таких как увеличение производства металлов, географическая диверсификация бизнеса, так и несколько позиционных, имиджевых составляющих, позволяющих устанавливать новые контакты в отрасли, заключать взаимовыгодные соглашения с новыми контрагентами. Сделка с LionOre может стать логичным продолжением начатого процесса развития зарубежных активов группы “Норильский никель”. И эта возможная сделка, и покупка OM Group связаны со стратегией развития производственных активов компании в России.

— Вы так резко раскритиковали действия совета директоров LionOre, после того как Xstrata подняла свое предложение за актив, а затем все же подняли и свое предложение до 6,3 млрд. долларов. Прохоров, к примеру, уверен, что это ошибка. Нет ли у вас опасений, что вы переплатите за этот актив? Если Xstrata сделает ответный ход, готовы ли вы еще раз поднять цену?

— Наша критика — это адекватный ответ на сложившуюся ситуацию, которая несправедлива не столько по отношению к нам как к возможному покупателю компании, сколько по отношению к акционерам компании LionOre. Получается, что компенсация, которую LionOre должна будет заплатить Xstrata, в случае если сделка с этой компанией не состоится, по сути, будет оплачена компанией, предложившей более высокую цену за акции LionOre. Таким образом, покупатель заплатит за акции акционерам и получит в собственность компанию, у которой на балансе на 305 млн канадских долларов [размер компенсации Xstrata] меньше, чем могло бы быть. Теоретически эти деньги могли бы быть направлены покупателем на более высокое предложение о приобретении акций у акционеров LionOre.

Вместе с тем мы считаем предложенную цену за компанию LionOre адекватной и выгодной для акционеров ГМК “Норильский никель” в сложившихся обстоятельствах. Это общая позиция менеджмента компании. В случае, если Xstrata предпримет очередную попытку изменить ситуацию, мы проанализируем вновь сложившиеся обстоятельства и примем решение в лучших интересах наших акционеров.

— Как вы вообще выбираете активы для покупки? Пока вы смотрите только на никелевые сделки — о покупке зарубежных медных активов, к примеру, не задумываетесь?

— Мы не ограничиваем свой интерес только одним металлом. Для нас главное — чтобы проект был рентабельным и приносил определенный уровень возврата на инвестиции. Также немаловажными аспектами являются потенциальный синергетический эффект проекта в отношении существующих активов компании и его размер. Для нас не имеет смысла тратить время и усилия менеджмента на высокорентабельные, но маленькие проекты, так как нам необходимо гарантировать приемлемый возврат на общий объем инвестиций компании. А то, что мы пока покупаем никелевые активы, — это естественно. В условиях идущей глобальной консолидации мы хотим усилить наши позиции как лидера отрасли по этому металлу.

“Выделение энергетики не должно отрицательно сказаться на капитализации “Норникеля”

— В этом году “Норникелю” предстоит еще одна важная сделка — выделение энергоактивов в отдельную компанию. Если бы Прохоров и Потанин не решили делить бизнес, эта процедура все равно состоялась бы? Или она проходит именно в рамках раздела активов?

— Обсуждение этого проекта началось задолго до того, как Прохоров и Потанин объявили о возможном разделе их бизнеса. Мы наращивали наше присутствие в энергетике в течение последних пяти лет. В этот период были приобретены также 3,5% акций РАО ЕЭС, блокирующий пакет “Красноярскэнерго” и сопоставимый пакет “Колэнерго”. В ходе реорганизации РАО ЕЭС мы получили акции ряда других компаний. Через приобретение в июле прошлого года 100% акций “Таймырэнерго” мы решили главную задачу — обеспечили энергобезопасность и энергонезависимость наших основных производственных активов в Норильском промышленном районе. Это стратегически важный для компании энергоактив, а остальные — непрофильные. Чтобы раскрыть наиболее эффективным образом их потенциальную стоимость для наших акционеров, мы решили пойти с ними по тому же пути, что и с “Полюсом”, — выделить этот непрофильный бизнес из “Норникеля”. Чтобы сделать новую компанию еще более привлекательной, было принято решение инвестировать дополнительные средства в покупку контрольного пакета акций в одной из генерирующих компаний, созданных в рамках реорганизации РАО ЕЭС. Мы остановили свой выбор на ОГК-3 и еще в декабре прошлого года начали покупать акции этой компании.

Я ожидаю, что выделение энергетики не должно каким-либо существенным образом отрицательно сказаться на капитализации самого “Норникеля”. Возможно, как и в случае с выделением “Полюса”, капитализация даже будет расти, а акционеры “Норникеля” выиграют от этой операции, поскольку получат возможность диверсифицировать свой портфель. По текущей рыночной стоимости, без учета дополнительно запланированных инвестиций в приобретение акций ОГК-3, активы новой энергокомпании уже стоят около 6 млрд. долларов.

— Что вы собираетесь докупать, рассказать можете? Или хотя бы скажите, чего, по-вашему, не хватает будущему холдингу для пущей привлекательности?

— Мы уверены, что сможем консолидировать контрольный пакет ОГК-3. Это будет основным активом выделяемого холдинга. Так как интерес к активам энергетического сектора остается на высоком уровне, более конкретной информации пока дать не могу. В любом случае мы будем стремиться сформировать такой портфель энергетических активов, который будет максимально интересен акционерам.

— График выделения энергоактивов согласован?

— У нас есть понимание, что и когда будет происходить. Мы планируем зарегистрировать новую компанию, которой напрямую будут переданы акции выделяемых непрофильных энергоактивов, затем новая компания проведет листинг акций на российских биржах и запустит программу АДР.

— Как вы планируете финансировать покупку акций ОГК-3?

— Из собственных средств.

— А кто будет руководить энергохолдингом, уже решено?

— Мы находимся в процессе формирования управленческой команды для нового энергетического холдинга и планируем завершить эту работу ближе к осени, когда точно станет понятен набор активов, которыми она будет управлять.

“Предложение на рынке ограниченно”

— Как “Норникель” планирует развивать медное направление своего бизнеса?

— Особое внимание мы уделяем развитию новых проектов, инвестируем в геологоразведку в различных регионах России. В апреле этого года мы объявили о результатах проведенного аудита по международным стандартам JORC минерально-сырьевой базы месторождения “Быстринское”, расположенного в Читинской области, которое станет первым шагом в освоении этого региона “Норникелем”. Читинский проект представляет собой уникальный пример возможностей частно-государственного партнерства (строительство инфраструктуры для него будет финансироваться из инвестфонда. — “Ведомости”). В рамках проекта могут быть решены задачи, имеющие важное значение для региона и России в целом, в частности создание транспортной инфраструктуры для Восточной Сибири, новых рабочих мест, налогооблагаемой базы. Сейчас дорабатывается инвестиционное соглашение по проекту.

— На производимые “Норникелем” металлы, особенно никель, сейчас сложилась очень хорошая конъюнктура. Цены очень высоки. Как долго, по-вашему, это еще продлится и не может ли привести к падению спроса на никель?

— Цены на никель остаются на высоком уровне благодаря сложившейся конъюнктуре. Последние несколько лет спрос на металл растет примерно на 5-6% в год, основной движущей силой являются высокие темпы роста экономик азиатских стран — и в первую очередь Китая. Предложение на рынке ограниченно, ввод ряда крупных проектов в отрасли по разным причинам был перенесен на более поздние сроки. Также ситуация усугубляется забастовками и техническими остановками производства рядом зарубежных производителей металла в течение последних нескольких лет. На сегодняшний день никель в основном используется для изготовления нержавеющей стали, где заменить его в более или менее существенном объеме, как представляется, довольно сложно. Серьезное влияние на цены на никель оказывают и действия финансовых институтов, которые вложили большие средства в никель и другие металлы. Все зависит от устойчивости долгосрочного спроса на металл со стороны азиатских стран, появления новых технологий в области использования никеля в производстве нержавеющей стали, ввода в эксплуатацию новых проектов, а также от действий хедж-фондов.

Но мы не ожидаем драматических изменений в ближайшей перспективе. Тот факт, что мы боремся за LionOre и повысили цену нашего предложения, также может вам сказать о нашем отношении к перспективе рынка никеля.

— Опционную программу для менеджмента “Норникель” запускать не планирует?

— Опционные программы являются одной из возможных форм мотивации менеджмента. Исторически Прохоров, как один из основных акционеров “Норникеля” и генеральный директор, был больше, чем кто-либо другой, заинтересован в росте капитализации компании и выстраивал работу команды таким образом, чтобы и она работала на достижение этой цели. Я считаю, что часть дохода руководства публичной компании должна зависеть от роста рыночной капитализации, но решение по данному вопросу в любом случае будет принимать совет директоров.

Юлия ФЕДОРИНОВА