Виктор Рашников: “Расставаться с контролем над ММК я не собираюсь”

Если вы любите покататься на горных лыжах, но подмосковные трассы вам кажутся не слишком экстремальными, езжайте в Магнитогорск. Город металлургов за последние несколько лет удачной конъюнктуры цен на сталь серьезно изменился: два суперсовременных горнолыжных комплекса, новенькие теннисные корты по соседству с аквапарком. “Это все Филиппыч”, — объясняет перемены сотрудник местной гостиницы. Так жители Магнитогорска называют Виктора РАШНИКОВА, бессменного руководителя ММК последние 10 лет и, как стало известно минувшей весной, единственного крупного собственника комбината. О том, как он стал хозяином Магнитки, Рашников рассказывать не любит. К тому же в последние два года он больше был занят не структурой собственности, а другими проблемами ММК. В 2005 г. он сумел без потерь вывести комбинат из сырьевой блокады, когда в поставках руды одновременно отказали ГОКи нынешнего “Газметалла” и Соколовско-Сарбайского ГПО (ССГПО) из Казахстана. А в прошлом году Магнитка наконец-то сумела закрыть брешь в собственной сырьевой безопасности, купив железорудную лицензию на месторождение в Белгородской области и подписав долгосрочные контракты со всеми поставщиками, включая строптивых казахстанцев. Наконец, весной компания провела IPO, и теперь в ее истории начинается новая эпоха: 58-летний Рашников намерен расширить владения ММК за пределами России. Об этих и других своих планах он рассказал в интервью.

“В плане капитализации у нас все еще впереди”

— Весной ММК провел IPO. Как вы оцениваете его итоги и в чем была основная цель этого размещения?

— IPO входило в наши планы уже несколько лет — мы последовательно, шаг за шагом продвигались к данному событию, стремясь сделать из ММК компанию мирового уровня. Когда лет 10 назад мы начали работать с международными банками, нас поначалу не воспринимали всерьез. Даже 10 млн долларов трудно было занять. Отсутствие кредитной истории, существенный износ основных производственных фондов — износ оборудования в те времена составлял 90% — способствовали такому восприятию ММК. Но постепенно нам удалось переломить ситуацию. Компания стала узнаваемой, накопила положительный опыт заимствований, модернизировала и обновила свои активы. Сегодня износ оборудования составляет не более 30%, с нами работают крупнейшие международные банки — BNP Paribas, ABN Amro, Citigroup и др. Мы достигли определенного уровня развития, и наши интересы уже выходят за географические рамки страны.

Безусловно, российский рынок по-прежнему остается для нас приоритетным. В прошлом году мы продали на внутреннем рынке более половины своего проката — 6 млн. тонн, в 2007 г. планируем увеличить отгрузку отечественным потребителям до 7,5 млн. тонн. Но возможности роста внутреннего рынка не бесконечны, и мы объективно заинтересованы в усилении своих позиций за пределами России. А для этого необходимо, чтобы нас не только банки воспринимали, но и все мировое сообщество. Чтобы представить себя этому сообществу, получить рыночную оценку, необходимую для выхода на западные рынки, а также привлечь дополнительные средства для реализации планов, нам и понадобилось IPO. С задачами размещения мы справились — привлекли 1 млрд . долларов , подтвердили статус публичной компании, повысили ликвидность акций и получили оценку ММК. Конечно же, было желание разместиться по максимальной цене: европейские компании торговались с мультипликатором 6,5-7, у НЛМК — 6, у “Евраза” — 5 [у ММК при размещении — около 5]. Но в процессе IPO нам удалось привлечь лучших инвесторов, и в плане капитализации у нас все еще впереди.

— Вы пытались продать небольшой пакет акций на ММВБ еще в 2006 года, но в итоге передумали. Чем нынешний год в этом отношении отличается от прошлого?

— Идея прошлогодней продажи 2% наших акций также была направлена на повышение их ликвидности. Но это был пробный шар, мы хотели оценить рынок, понять ожидания инвесторов. В ходе общения с ними мы поняли, что общаемся только с определенным уровнем инвестиционных фондов. Ведь большие фонды с миллиардными активами привлекают лишь крупные пакеты, но мы тогда продавать больше не были готовы. В прошлом году стало понятно, что инвесторам объективно оценить компанию мешает отсутствие у нас собственной сырьевой базы и ряд других вопросов. За год мы смогли решить эти вопросы и изменили ситуацию. Нам удалось обеспечить гарантированность поставок сырья на долгосрочный период — мы заключили 10-летний контракт на поставку железорудного сырья с ССГПО и пятилетние контракты с поставщиками коксующихся углей. Также мы приобрели 51%-ный пакет акций Бакальского рудоуправления в Челябинской области. Бакальский рудник небольшой, но если до этого мы себя сами обеспечивали рудой на 10%, то с этой покупкой — уже на 20%. И наконец, мы получили право на разработку Приоскольского месторождения в Белгородской области. Все это сработало в плюс при апрельском размещении.

— Расскажите о том, что будет дальше. Как вы будете развивать площадку в Магнитогорске и строить свою экспансию за рубеж, ради которой провели IPO?

— У нас большие планы. ММК в этом году исполнилось 75 лет. В сравнении с НЛМК и “Северсталью” у Магнитки самый почтенный возраст, и естественно, что у ММК были самые старые оборудование и технологии. Поэтому, чтобы на равных конкурировать с более молодыми предприятиями, нам пришлось приложить серьезные усилия: была проведена коренная реконструкция производства, обновлены практически все производственные переделы. За последние 10 лет мы вложили в реконструкцию 2,6 млрд. долларов. В этом году на капитальное строительство будет направлено 800 млн. долларов. Сегодня мы устойчиво стоим на ногах, ни в чем не уступаем коллегам по цеху, а по некоторым позициям и опережаем их и готовы к следующему этапу развития. Я говорю о зарубежной экспансии и усилении нашего присутствия на международных площадках. Мы стали публичной компанией, повысили свою маневренность, имеем рыночную оценку и можем всерьез заняться реализацией зарубежных проектов.

Но одновременно мы будем развивать и магнитогорскую площадку. Инвестиционная программа ММК рассчитана на семь лет, предусматривает инвестиции в объеме более 5 млрд. долларов. В целом она направлена на организацию на комбинате производства проката, востребованного внутренним рынком. Один из главных проектов этой программы — строительство стана-5000, завершить которое мы планируем к 2009 году. У нас имеются все возможности для реализации этих планов: практический опыт сотрудничества с потребителями продукции стана и свободные денежные средства. Также мы способны привлекать заемные средства на очень выгодных условиях. “Газпром” и “Транснефть” до 2015 года в России реализуют девять крупных проектов по строительству новых магистральных трубопроводов, реализация которых потребует 28 млн. тонн труб. Мы внимательно изучили спрос на толстый лист, требования потребителей к прочностным характеристикам. Сейчас в мире трубы выпускаются из стали с максимальной прочностью Х80, а у нас будет оборудование, которое позволит нам выпускать лист с уникальными прочностными характеристиками выше названных. Оборудование для стана нам будет поставлять SMS Demag, в год мы планируем выпускать 1,5 млн. тонн такого листа. Инвестиции в проект оцениваются в 1 млрд. долларов.

— При этом собственное трубное производство вы создавать не планируете?

— Нет. Мы считаем, что каждый должен заниматься своим делом и делать это профессионально. Мы умеем хорошо делать сталь, а трубы — не наш профиль. Лист со стана-5000 мы планируем поставлять ОМК, ТМК и ЧТПЗ по 500 000-600 000 тонн в год каждому. Заинтересованность в нашей продукции у этих компаний есть. За границей дешевле такой лист не купишь. Кроме этого проекта мы сейчас расширяем сортовое производство, ведь в России строительный бум, эта продукция настолько востребована, что российские компании везут ее уже из Китая и Турции. Также в наших планах — строительство новых агрегатов горячего оцинкования и полимерных покрытий, строительство четвертого конвертора мощностью 2 млн. тонн, новой коксовой батареи. Одним из наших крупнейших проектов станет строительство нового универсального стана холодной прокатки для производства высококачественного автолиста и подката для проката с покрытиями. Продукция стана в первую очередь будет востребована производителями отечественных и иностранных автомобилей. Рост спроса на данную продукцию в ближайшее время очевиден. Этот рост произойдет в основном за счет организации производства в России ведущими иностранными автоконцернами, такими как GM, Ford, Toyota и др. Магнитка выпускает автолист для российских автозаводов, но для иномарок нужно другое качество. И мы готовы его обеспечить. Ориентировочно к 2010 году мы хотим ввести стан в эксплуатацию. Его мощность оставит около 2 млн. тонн листа в год, стоимость проекта — опять же около 1 млрд. долларов. Но эти инвестиции должны быстро окупиться.

— Где вы возьмете технологию для производства такого листа, который бы устроил бы GM, Ford, Toyota и др.?

— Для таких станов сегодня выпускается оборудование совсем другого уровня, чем то, которое сейчас есть у нас. Так что новый стан и должен помочь нам обеспечить необходимое качество. Мы уже приглашали к себе для аудита нашего производства ТhyssenКrupp, одного из мировых лидеров по производству сверхтвердого автолиста. Специалисты ТhyssenКrupp считают, что мы способны организовать такое производство. Возможно, у них мы и купим эту технологию.

— Как увеличатся общие объемы производства проката магнитогорской площадки благодаря всем этим проектам?

— В прошлом году мы выпустили 11,3 млн. тонн проката, а к 2013 г. выйдем на 15 млн. тонн. В лучшие времена Магнитка делала 12 млн. тонн проката.

“Миттала я знаю, у нас с ним хорошие отношения”

— На каких принципах будет основываться ваша зарубежная экспансия?

— Здесь все просто. Как я уже говорил, емкость внутреннего рынка не бесконечна. И несмотря на то что в этом году мы увеличиваем объемы продаж на нем, почти 5 млн т мы вынуждены будем поставить на экспорт. А мы не хотим просто продавать на внешних рынках, мы хотим заниматься дальнейшей переработкой. Поэтому мы определили круг стран, которые нас интересуют, и будем с местными партнерами создавать там СП, где у нас были бы контрольные пакеты. Партнеры нам необходимы, потому что они знают страну, ее менталитет, умеют работать с местными чиновниками. Немаловажно для нас, чтобы иностранные активы не портили рентабельность бизнеса ММК: наша маржа по EBITDA в 2006 г. составляла 31%, это вторая позиция среди российских металлургов после НЛМК. Мы проработали множество зарубежных проектов. Но от тех, которые могут снизить нашу доходность, мы отказались.

— А какие регионы вам интересны?

— В основном это развивающиеся рынки, в том числе Ближний Восток. Хотя есть наработки и по Америке с Канадой. В Европу и заходить сложно, и затраты там больше, и перепроизводство. И в Европе мы не получим той синергии, что на Востоке. Вот Турция, к примеру, чем привлекательна? Местные производители сосредоточились на сорте, потому что эту продукцию выпускать проще. И в стране сейчас дефицит плоского проката более 3 млн. тонн в год и спрос на него продолжает расти. Учитывая это, мы и решили строить в Турции металлургический комплекс мощностью 2,6 млн. тонн проката в год вместе с местным партнером — компанией Atakas. Инвестиции, необходимые для реализации проекта, будем вкладывать пропорционально долям. Также и сама компания будет привлекать заемные средства. Из Магнитогорска в Турцию будем вести горячекатаный прокат на дальнейшую переработку. Там планируем построить два агрегата оцинкования и два — полимерных покрытий. Возможно, позже построим на этом предприятии и литейно-прокатный модуль, а может, даже пойдем на создание предприятия полного цикла. Сейчас мы окончательно прорабатываем эти вопросы. Когда заработает Приоскольское, не исключено, что с него будет поставляться руда в Турцию. Транспортная логистика здесь будет очень хорошая.

— Atakas вы сами нашли или предложение о сотрудничестве исходило от них?

— Мы серьезно изучали возможности зайти на турецкий рынок, рассматривали самые разные варианты. Даже консультировались по поводу возможности покупки пакета акций самого крупного их предприятия — Erdemir. Но там нас не устроили условия. Зато мы нашли Atakas, у которой к тому же была земля под строительство завода.

— Магнитка обсуждала с правительством индийского штата Орисса возможность строительства завода мощностью 10 млн тонн плоского проката и автолиста в год. А в прошлом году вас выбрали председателем Российско-марокканского делового совета, и сообщалось, что ММК ведет переговоры с Maghreb Steel о создании СП в Марокко. Эти проекты еще актуальны?

— В Индии переговоры приостановлены. Это очень интересный, но непростой рынок. Много рисков, законодательство несовершенно. Но мы следим за ситуацией в этой стране и поддерживаем отношения с потенциальным партнером. Что касается Марокко и Maghreb Steel — нам интересны этот регион и эта компания. В настоящее время мы изучаем их возможности и прорабатываем различные варианты сотрудничества.

— Часто обсуждаемая тема — консолидация сталелитейных компаний России. При каких-то условиях Магнитка может объединиться с “Северсталью”, НЛМК, “Евразом” или кем-то еще?

— У каждого из нас своя стратегия развития, свои корпоративные ценности. Ни для кого не секрет, что возможность нашего слияния с НЛМК и “Северсталью” серьезно прорабатывалась. “Евраз” также предлагал нам такую сделку незадолго до IPO ММК. Проблема в том, что, во-первых, я не вижу себя миноритарием, так же как и владельцы этих компаний. Во-вторых, в такой сделке должна быть синергия. С “Евразом” ее можно было найти, да и с другими тоже. Но не сейчас. Возможно, в будущем любая из этих сделок будет актуальна, пока — нет.

— А с иностранцами? С Arcelor Mittal, к примеру?

— Зачем мне такая сделка? Получается, мне к Лакшми Митталу тогда надо идти и сдаться. Миттала я очень хорошо знаю, у нас с ним хорошие отношения. Но, как я уже говорил, расставаться с контролем над ММК я не собираюсь.

— Миттал вам предлагал купить Магнитку?

— Нет. Мы только рассматривали возможности реализации совместных проектов. Но я допускаю, что Магнитка ему интересна, как и Россия в целом. Правда, думаю, что возможности его вхождения на наш рынок ограничены.

“Нам сейчас есть куда вкладывать деньги”

— Магнитка уже закончила формирование своей сырьевой базы или от вас еще стоит ожидать покупок в этой сфере?

— Рудой мы в перспективе обеспечены полностью. В будущем на Приоскольском планируется добывать до 25 млн тонн руды в год. Стоимость проекта предварительно оценивается в 1,5 млрд долларов со сроком окупаемости около 10 лет. Это предварительные данные, ТЭО будет готово к концу года. Также у нас есть угольная компания “Казанковская” и месторождение Урегольское, которыми мы владеем теперь вместе с “Евразом”. Этот проект не обеспечит нас углем на 100%, но у нас нет таких целей.

— Надежды купить ССГПО вы уже оставили?

— Мы столько раз предлагали купить его, даже за очень серьезные деньги. Но оно не продается, а в настоящее время это еще менее реально. Холдинг ENRC, в который вошло ССГПО, готовит IPO.

— А долю во Владивостокском морском торговом порте (ВМТП) вы почему выставили на продажу?

— Мы перестали отгружать продукцию в Китай. Если раньше мы поставляли туда до 1 млн т проката в год, то в 2006 г. было всего чуть более 80 000 тонн. А ВМТП мы покупали для обслуживания нашего экспорта именно в этом направлении. Так что скорее всего мы примем решение о продаже нашей доле в порте. По другим направлениям мы уже обеспечили себе транспортную безопасность. Компания “Профит”, связанная с нами сторона, контролирует терминалы в Ейске, Астрахани. Сейчас мы изучаем возможности участия в глубоководных портах.

— Магнитка во время IPO раскрыла вас как единственного крупного владельца. Как вы им стали? Так было всегда или у вас все же были крупные партнеры?

— В процессе IPO мы полностью раскрыли информацию об акционерном капитале и составе акционеров. Мне нечего добавить к такой исчерпывающей информации.

— Магнитка в последние годы платит большие дивиденды (1,3 млрд долларов по итогам 2006 г., более 90% от чистой прибыли). Считается, что это обусловлено тем, чтобы вы быстрее рассчитались с Deutsche UFG по кредитам, взятым в 2004 г. на покупку госпакета ММК и акций комбината у “Мечела”. С долгом вы рассчитались, а теперь дивидендные выплаты придут в норму?

— Нам сейчас есть куда вкладывать деньги. Дивидендная политика ММК предполагает выплату в виде дивидендов не менее 15% от годовой чистой прибыли по US GAAP. Вместе с тем объем дивидендных выплат отражает баланс интересов акционеров и нужды компании.

— Опционные программы для менеджмента ММК запускать не собирается?

— Мы планируем привязать к капитализации компании размер дополнительного денежного вознаграждения менеджмента. Но в этой системе мотиваций не будут задействованы реальные акции ММК.

“ММК — это же не кондитерская фабрика”

— Магнитка — градообразующее предприятие. Есть ли у вас собственная программа развития города?

— Комбинат вкладывает приличные средства в социальные проекты. За последние годы мы построили два горнолыжных центра в Абзаково и на о. Банное, три хоккейных дворца, храм, аквапарки. Примерно в 30 млн долларов нам обошлась одна только горнолыжная трасса, в 20 млн долларов — новейший хоккейный дворец. Без учета капитальных вложений в социальную сферу мы в год тратим порядка 700 млн руб. Мы вкладываем средства в развитие спорта, в медицину, реализуем образовательные и оздоровительные проекты, развиваем инфраструктуру, поддерживаем малоимущих. Новые социальные объекты мы построили абсолютно по собственной инициативе. Подход простой: наши люди, которые умеют трудиться и выкладываются на все 100%, должны жить полноценной, достойной жизнью. В последние годы, после открытия границ, у нас появилась возможность увидеть мир, понять, как можно эту достойную жизнь организовать. Все, что мы видим хорошего и приемлемого для нас, мы переносим в Магнитогорск.

— Хоккеем сами увлекаетесь?

— Конечно. Я уже 15 лет как президент хоккейного клуба “Металлург”.

— Как вы отпраздновали победу клуба в этом году в суперлиге? Игроков дополнительно наградили?

— Решающую победную игру “Металлурга” с “Ак Барсом” смотрели по телевизору во время IPO, когда было road show во Франкфурте, даже отменили поездку в США. Там и отпраздновали. А официальная церемония чествования нашей команды состоялась в мае в Магнитогорске. По поводу вознаграждения — у каждого в контракте за выигрыш прописана определенная сумма.

— Вы сами принимаете участие в формировании состава команды?

— Естественно, со мной все согласуется. Менеджеры клуба обосновывают, почему берут тех или иных игроков.

— Сами не играете?

— Нет. Выступаю в роли активного болельщика. Если дома, то хожу на все матчи команды.

— Вы уже столько лет руководите Магниткой и от оперативного управления отходить вроде бы не собираетесь. Никому не доверяете такую задачу?

— Оставить управление комбинатом есть на кого. Менеджмент ММК — опытная и профессиональная команда, они работают хорошо. Но у меня опыт огромный. Я все ступеньки прошел. И было бы неразумно не использовать этот опыт. Поэтому я не [говорю, что] не доверяю, я помогаю.

— Детей своих видите наследниками Магнитки? Смогут ли они управлять ею так же успешно, как и вы?

— Непростой вопрос. У меня две дочери. Старшая, Татьяна, работает у нас на зарубежном сбыте. Ольга, младшая, экономист, тоже работает на комбинате. В принципе, я бы хотел видеть их участвующими в бизнесе. Но нереально говорить, чтобы какая-то из дочерей возглавила все это. Такой компанией должен заниматься профессионал и мужчина. ММК — это же не кондитерская фабрика. Времени и сил отнимает много, а женщина больше должна заниматься семьей. Надежда на внуков. Но одному пять лет, другому год. Так что видите, сколько у меня еще работы?

Юлия ФЕДОРИНОВА