Евгений Петрович говорил, что не умрет собственной смертью...

Уютная харьковская квартира нардепа, экс-губернатора Харьковщины Евгения Кушнарева раньше часто была полна гостей. А ныне даже телефон звонит непривычно редко: бывшие друзья и соратники мужа не балуют Валентину Викторовну КУШНАРЕВУ своим вниманием. Нет, конечно, есть любовь родных и близких, остались и настоящие друзья. Но, как это обычно бывает в жизни, именно смерть расставила все по местам, отделила зерна от плевел. Понятия “друзья” и “семья” вновь обрели истинное значение... Через полгода после убийства Евгения Петровича мы попросили Валентину Викторовну об интервью.

“На старый Новый год Евгений Петрович пригласил гостей и был непривычно весел”

— Евгений Петрович писал, что самым сложным периодом в его жизни было время после “оранжевой” революции, накануне парламентских выборов. Как вы относились к тому, что он пытался построить собственную партию?

— Была против! Говорила ему: на то, чтобы создать реальную политическую силу, нужно время, а его не было. Нужно объездить все регионы, собрать единомышленников. Да, говорила я, тебя знают, но создать такую махину, со штабами, системой координации и четкой линией, очень сложно. Это был такой тяжелый год! Сначала он попал в больницу, пролежал там сорок дней. Выписался — оказался в СИЗО. Потом опять больница. Когда его избрали народным депутатом, он жил в гостинице “Киев”. Мне кажется, что тогда он почувствовал себя лучше, как-то бодрее. Но... случилось то, что случилось.

— Валентина Викторовна, правда ли, что Евгений Петрович подозревал: поздно или рано он погибнет?

— Я в этом уверена абсолютно: он знал, что погибнет. Более того, у него было предчувствие, когда именно это случится. С 13 на 14 января, на старый Новый год, Евгений Петрович накрыл праздничный стол, пригласил гостей. Говорили, что он был необыкновенно, непривычно весел, жизнерадостен. Меня потом даже спрашивали: “Он что, прощался?” Но он и прежде мне не раз говорил, что не умрет собственной смертью.

— Правда, что ему периодически угрожали?

— Да, это правда, мы даже номер телефона меняли. И не только угрожали. Незадолго до этого его “Мерседес” разбился. Он тогда вылетел самолетом — дело было срочное, а в машине поехал охранник. Выскочила какая-то “газель” и... Машина Евгения Петровича даже ремонту не подлежала. Слава Богу, сработали “подушки”, и люди уцелели. Эту “газель” потом найти так и не смогли. Была осень 2006 года.

— Думаете, это было покушение?

— Уверена. А потом у него появилась другая машина. Я настояла, чтобы номера сменили — при виде старых просто цепенела.

“Он был очень ранимым и доверчивым человеком, и этим часто пользовались”

— После смерти Евгения Петровича кое-кто рассказывал о своих особенно близких отношениях с вашим мужем. Вы не пытались объяснить, кто был ему другом, а кто нет? Не было желания прокомментировать публикации в СМИ?

— Нина Карпачева когда-то сказала, что Кушнарев очень ранимый и доверчивый человек. И этим часто пользовались. Вокруг моего мужа, особенно в последние два года, было много людей, которых трудно назвать его друзьями. Что же касается публикаций, то их после гибели Евгения Петровича появилось немало, и много в этих статьях было написано явной лжи. Я не вижу смысла в том, чтобы опровергать их, тратить на это душевные силы и нервы. Считаю, время все расставит по своим местам. Но если уж говорить о друзьях Евгения Петровича, реальных или мнимых... Буквально сразу после гибели моего мужа мы обнаружили, что все его личные вещи исчезли с киевской дачи, — вплоть до одежды и обуви, галстуков и часов, посуды и ковров. Остались только мебель и стены. Это все случилось уже 18 января. Просто кощунство! (Плачет.)

— После того как вы обнаружили, что вещи Евгения Петровича пропали, не пытались выйти на тех людей, которые последнее время были с ним рядом, чтобы выяснить, что вообще происходит?

— Нет, лично я не пыталась! Поймите, мне эта вся мишура не нужна, сколько ее, этой жизни?! Мне обидно за детей, за внуков. Ведь это же память! Ничего не осталось — ни документов, ни фотографий, ни даже его дипломов. Это же был наш муж, отец и дед! Нам дорого все, что напоминало бы о нем, и мы просто в шоке.

Полечка, обожаемая внучка Евгения Петровича, осознает, что его нет, но у нее остались подарки, которые делал ей дедушка. А вот младший внук, Паша, еще маленький. И мы бы хотели, чтобы о деде и у него осталась память.

— Не обращались в милицию?

— Сейчас с этим разбирается прокуратура... Самое унизительное то, что нужно доказывать, что у него эти вещи действительно были! Памятные часы с дарственными надписями и от Бориса Ельцина, и от Бориса Громова [Герой Советского Союза, руководивший выводом советских войск из Афганистана, ныне — губернатор Московской области] — ничего этого сегодня нет. Подарки детей, которые выбирались с любовью. И только то немногое, что было с Евгением Петровичем в день убийства, отдали Андрею (сын).

И еще — я пыталась попасть к Виктору Федоровичу... Не знаю, докладывали ему об этом или нет, но оказалось, что это не так просто! Сначала вроде бы нам пообещали, а потом... как-то оборвались контакты, люди из его окружения перестали выходить на связь. Мы просто не можем достучаться — ни я, ни дочь...

“Муж часто повторял: “Мои друзья тебя не оставят!”

— В одной из глав своей книги Леонид Кучма пишет о Евгении Кушнареве как об успешном губернаторе, настоящем труженике. И, мол, жаль, не смог он накануне президентских выборов-2004 подтолкнуть Кушнарева к решению претендовать на главный пост страны. Это было на самом деле или явное преувеличение?

— Думаю, Леонид Данилович несколько преувеличивает. Я у него была и разговаривала с ним, на тот момент книга уже была написана. Леонид Кучма очень хорошо относился к Евгению Петровичу. Ни в одну область Леонид Данилович так часто не приезжал, как в Харьков, когда Кушнарев был губернатором. Евгений Петрович умел его принять. Но... мне кажется, Кучма все-таки ему до конца не доверял. И насчет президентства... Если бы Кучма поступил с Кушнаревым, как Ельцин с Путиным, было бы о чем вести разговор.

— Кто-то из друзей Евгения Петровича вам звонит?

— Нет, никто! Ни Тане [дочь], ни мне. Иногда кажется, что многих настоящих друзей он растерял.

— Ну, остались же друзья детства?

— Один наш общий друг, он живет в Мелитополе, периодически звонит, но никто из партийных единомышленников Евгения Петровича о нас не вспоминает. Вот, пожалуй, еще с Владимиром Зорченко (бывший заместитель председателя Харьковского облсовета) общаюсь, Василий Салыгин (ныне — глава Харьковского облсовета.) поздравляет с праздниками. Но реальную помощь нам не предлагал никто, никому не интересно, как мы живем... Муж часто повторял: “Мои друзья тебя не оставят!” К сожалению, многие проблемы Евгения Петровича были связаны с тем, что он, как это ни парадоксально, не умел отличать истинных друзей от “временщиков”.

— Валентина Викторовна, у вас не было предчувствия беды? Говорят, что женщины как-то лучше чувствуют происходящее, оценивают последствия многих событий...

— Евгений Петрович позвонил мне в декабре, а у меня было ужасное настроение. Он тогда сказал: “Это у тебя зимняя депрессия”. А это было предчувствие!

Накануне старого Нового года в одну из ночей приснилось несколько странных снов. Первый — я спускаюсь по ковровой дорожке, и когда до конца остается две ступеньки, мне руку подает один из его друзей. Я проснулась, а чуть позже снова задремала. И мне приснилась его машина, дорога и белая собака. Машина — та, на которой Евгений Петрович поехал на охоту, — останавливается, забирает мою собаку, и я так плачу, что снова просыпаюсь. Долго не могла уснуть. А потом снова сон: море людей, а перед ними огромная решетка.

Позже мне объяснили, что собака — это друг, которого забирают у меня. Две ступеньки — это два дня до убийства, а дорожка — это моя вдовья дорога. Я пойду по ней одна. А много людей — это же похороны!..

Евгений Петрович приехал из Киева в Харьков, а я — в Киев, чтобы вылететь в Карловы Вары. Было это 14 января. И уже буквально через два дня переоформляла билеты, объяснялась в посольстве. 17 января его не стало, а я прилетела 18-го. Вот вам и сон. А он мне рассказывал о зимней депрессии...

— Говорят, что семья получит большую страховку. Это правда?

— Как депутат Евгений Петрович был застрахован, но никаких денег мы не получали. Поскольку парламент распущен, неизвестно, признает ли страховая компания свои обязательства.

— Валентина Викторовна, если судить по интервью Евгения Петровича, он собирался жить долго. По крайней мере, такое впечатление, что он не любил ставить точку в конце любой работы — будь то избирательная кампания или книга.

— В последнее время Евгений Петрович стал мягче и ближе, чаще звонил, передавал подарки, при первой же возможности, когда позволяла работа, приезжал домой. Да, он хотел долго жить, у него были большие планы, и у меня, детей и внуков были большие планы, которые мы связывали с нашим отцом, мужем и дедом.

Я верю, что история всех рассудит. И те люди, которые не могли попасть на панихиду и несколько часов ждали гроб на улице, чтобы бросить на него цветы, будут помнить Евгения Кушнарева дольше тех, кто присвоил право называться его друзьями.

Ирина РОСИНСКАЯ