Тридцать дней, которые потрясут всех

В их числе — разница в сроках объявления конкурса и его реального проведения, продажи, к которым был допущен только один участник, а также дополнительные условия, выдвигаемые Фондом госимущества к претендентам. Если следовать логике истцов, под сомнение можно поставить практически все проданные за последние годы госпредприятия

Ферросплавный пример заразителен

Выяснение законности приватизации Никопольского ферросплавного завода продолжается. В деле появляются новые участники. Так, когда 24 февраля в Печерском районном суде слушалось дело по конфликту между руководством Никопольского завода ферросплавов и владельцем контрольного пакета акций предприятия — консорциумом ”Приднепровье”, в процесс вмешалась глава парламентского комитета по вопросам приватизации Валентина Семенюк. Выступив в качестве третьего лица с самостоятельными требованиями, она неожиданно заявила, что предмет разбирательства... отсутствует, так как договор купли-продажи пакета уже давно признан недействительным — решением Коммунарского суда г. Запорожье от 5 июня 2003 года.

Интересно, что истцом по “коммунарскому делу” выступило физическое лицо — запорожская пенсионерка. Она потребовала пересмотреть итоги приватизационного конкурса, кажущиеся ей несправедливыми, поскольку ей якобы было известно, что в уплату за контрольный пакет предприятия предлагалась сумма больше той, которая была выплачена в действительности. Причем в качестве источника этой информации истцом указывались заявления конкурентов консорциума “Приднепровье”, но без ссылок на документ. Видимо, имелись в виду публикации в СМИ.

“Коммунарское” решение, конечно же, было немедленно обжаловано адвокатами “Приднепровья”, однако тут к процессу подключился юрист ЗАО “Укрэнергосбыт” Андрей Микитин — опять же, в качестве третьей стороны с самостоятельными требованиями. Он также потребовал признать договор недействительным — на том основании, что были нарушены права “Укрэнергосбыта” как участника приватизационного конкурса. Адвокат признал, что никаких отношений с НЗФ его клиент не имел (а, стало быть, и заявок на конкурс не подавал, то есть принять участие в приватизации завода даже не пытался). Но, несмотря на это, иск “Укрэнергосбыта” был частично удовлетворен — суд наложил запрет на отчуждение акций, принадлежащих “Приднепровью”. Дальнейшее разбирательство дела пока что отложено.

Однако на этом приватизационные прения в Печерском райсуде не закончились. Пример запорожской пенсионерки оказался заразительным — один из жителей Харькова потребовал признать незаконным результаты состоявшегося в мае 2003 года приватизационного конкурса по продаже 76,18% акций северо-донецкого завода “Стеклопластик” австрийской компании Florhof Handels — und Beteiligungs GmbH за 8,505 млн. грн.

Далее последовали еще два иска (также от физлиц) — об отмене приказов Фонда государственного имущества и признании недействительным договора купли-продажи 53,8% акций ОАО “Ривнеазот” (в сентябре 2003 года — австрийской Raiffeisen Investment AG за 49 млн. грн.) и договора купли-продажи 78% акций ОАО “Океан” голландской Damen Shipyards Group за 26,3 млн. грн. в 2000 году.

Результаты состоявшегося в ноябре 2003 года приватизационного конкурса по продаже 89,48% акций Красноперекопского содового завода (приобретены компанией “Клиринговый дом” за 346,686 млн. грн. с перепродажей в феврале 2004 года немецкой RSI Erste BeteiligungsGmbH за 352,584 млн. грн.) оспорены уже киевлянином, представляющим, впрочем, “по-прежнему” лишь себя.

На основе решения Конституционного Суда Украины от 01.12.2004 г. (о так называемом “охраняемом законом интересе”) истцы утверждают, что их гражданские права были нарушены тем обстоятельством, что условия приватизационных конкурсов были сформулированы предвзято. А это не позволило им принять участие в этих конкурсах.

Предсказать решения суда по этим искам в настоящее время трудно, однако первое вынесенное решение даст право всем остальным истцам ссылаться на прецедент. При этом не следует забывать о том, что слушания проходят именно в Печерском райсуде, который часто “грешил” принятием “политических” решений, противоречившим его же предыдущим постановлениям. В этом смысле процессы представляют особый интерес, так как именно они могут создать прецедент рассмотрения подобных дел в масштабах государства.

Не совсем понятно, почему юридической зацепкой исков избрано именно “предвзятое формулирование условий приватизационных конкурсов” — сколь бы либеральными и открытыми эти условия ни были, истцы вряд ли могли им соответствовать. Возможно, эти иски призваны разрешить промежуточную задачу — вынести судебные определения о недопустимости выдвижения дополнительных требований к конкурсантам вообще. Но в таком случае незаконными придется признать результаты всех конкурсов, где имели место подобные требования (краткий список прилагается).

Куда ведут “узкие места”

Однако претензии к организаторам конкурсов на этом не исчерпываются. Обвинением номер два является ограничение сроков подачи конкурсных заявок до тридцати дней вместо якобы полагающихся по закону сорока пяти (именно на этом обстоятельстве настаивал “Укрэнергосбыт” в деле НЗФ, и как видим, суд принял это к сведению). Возможно, в скором времени в том же Печерском районном появится новая группа исков, содержащих как раз претензию к несоблюдению сроков между объявлением конкурса и его фактическим проведением. В любом случае признание подобных претензий правомерными будет означать автоматическое признание незаконной приватизации достаточно большого числа предприятий.

Наконец, резюмирующей частью претензий, известных из предвыборной риторики, является то, что в результате злонамеренных действий организаторов конкурса его победителем оказывался единственный участник, а это противоречит самому определению конкурса. Что правда, то правда — называть подобное мероприятие конкурсом, видимо, не стоило. Следует ли из этого вывод о явной незаконности заключенных приватизационных актов — вопрос пока достаточно дискуссионный. Однако положительное его решение способно спровоцировать еще одну волну реприватизационных процессов.

Проблема, впрочем, не столько в судьбе названных предприятий, сколько в опасности создания безотказной технологии пересмотра отношений собственности. Причем речь может идти не только о приватизации, но и, в общем-то, о любых корпоративных конфликтах. “Невыносимая легкость”, с которой упомянутые прецеденты могут быть использованы в судебной практике, заставляет серьезно задуматься о перспективах украинской реприватизации. Безотказный правовой инструмент, который может оказаться в руках любого гражданина Украины, способен сделать реприватизацию не только массовой, но и неконтролируемой. При наличии такого инструмента поместить реприватизацию в какие-либо разумные рамки, а тем более остановить ее на обещанном высшей властью рубеже будет невозможно.

Павел КЛИМЕНКО