Реприватизация как избирательная технология

Реприватизация, главная цель которой, по идее, должна состоять в том, чтобы внести в общество справедливость, а также сделать ясными и четкими отношения власти и бизнеса, стала (по своему содержанию и сути) избирательной технологией накануне предстоящих парламентских выборов в 2006 году. И это только одна из тем, на которой новая власть, в первую очередь Юлия Тимошенко, делает себе пиар.

Приватизация же оставшихся предприятий не дает никаких предпосылок думать о том, что ее целью является экономический рост, формирование эффективной экономической политики, институт собственника в которой играет далеко не последнюю роль. В лучшем случае она будет подчинена фискальным нуждам государства, то есть, кратковременным экономическим результатам. В худшем — будут преобладать исключительно политические мотивы.

Формула взаимопонимания власти и бизнеса

Само по себе наличие собственности, как правило, уже означает экономическую власть. В системе властных отношений экономическая власть играет ничуть не меньшую роль (иногда даже большую), чем власть политическая. Между этими двумя подсистемами власти постоянно возникают противоречия — каждая из них стремится расширить сферу своего влияния. За счет другой.

Политическая — за счет создания централизованных экономических институтов, не имеющих экономического результата, зато повышающих влияние политической власти (отсюда — тяга к политическому регулированию и ручному управлению экономикой). Экономическая — децентрализованная власть любых монополий, по большему счету, ограничивает социальные и экономические функции государства. Кроме того, если государство опирается на сильную экономическую власть, которая, как принято в цивилизованных странах (мне больше нравится — странах со сформированными политическими и экономическими институтами), поставлена на службу интересам страны, то этот бизнес вправе влиять на принятие решений, в том числе внешнеполитивческих и внешнеэкономических.

Но ни одна из них не может полностью поглотить другую, поскольку они объективно нуждаются друг в друге. Политическая подсистема не может обеспечить своей стабильности, не опираясь на более менее прочный экономический фундамент. Экономическая подсистема не может развиваться без определенной независимости от политики, то есть соответствия именно объективным экономическим законам, которые может обеспечивать государство. В этом смысле, задача реформ — нахождение наиболее рациональных отношений, равнозависимости и в экономике, и в политике, что в результате должно привести к максимальной эффективности властных отношений. Эффективность властных отношений, в свою очередь, должна отобразиться на благосостоянии народа.

Две стороны одной и той же политики
Бизнес и власть в Украине настолько тесно переплетены, что зачастую сложно сказать, где политика, а где экономика. Иногда бизнес паразитировал на государственной власти (как при Кучме), иногда — государственная власть на бизнесе (как при Ющенко).

При Леониде Кучме была сильно преувеличена роль экономической власти, бизнес, по сути, использовал государственную власть в своих целях. В результате, олигархизм как своеобразный сплав бизнеса и политики стал способом организации политической системы, целью и средством прихода во власть. Концентрированным примером отношений бизнеса и власти при Кучме стала приватизация “Криворожстали”. То, что собственниками комбината стали Пинчук и Ахметов, показало влиятельность бизнеса, то, что политики были второстепенны по сравнению с представителями бизнеса. Именно на бизнес в лице Ахметова и Пинчука возлагалось обеспечивать гарантии Кучме, в том смысле, что эти люди во многом были посредниками тех или иных его решений.

С приходом новой власти роль бизнеса как ресурса в политике резко снизилась. Общественное мнение стало главным ресурсом, в связи с чем, выросла роль публичных политиков. И если Леонид Кучма вообще не работал с общественным мнением, то новая власть работает не столько в политическом, сколько в общественном поле. Такое впечатление, что нынешние политики испытывают непреодолимое сексуальное влечение к зеркалу (в том смысле, насколько красиво выглядят их поступки в глазах общественности). Как говорил Авраам Линкольн, в союзе с общественным мнением можно сделать все, без него — ничего. Отсюда — популизм как в политике, так и в экономике. Поэтому можно понять замечания и критику западных экспертов в адрес новой украинской власти. В частности, их слова о том, что действия руководства страны диктует не намерение реформ, а предстоящие парламентские выборы в 2006 году. Ведь Запад в Оранжевой революции видел, прежде всего, надежду на воцарение в Украине таких классических западных принципов как рыночная экономика и верховенство права. От новой власти ожидали политического творчества и энтузиазма, которые будут способствовать ускорению реформ. Собственно, никто и не хотел начинать большие проекты с Кучмой, все ждали прихода новой власти. А оказалось, что новое руководство использует популизм как главный ресурс для закрепления своей победы на выборах-2006.

Ситуация усугубляется еще и конкуренцией внутри властного лагеря. Все пытаются переиграть друг друга. Та же реприватизация — один из вопросов, за которые идет конкуренция в разношерстной властной команде. Поскольку, кто будет вести эту тему, проще говоря “застолбит”, тот и получит наибольше дивидендов, измеряемых в количестве голосов электората.

Конкуренция за популизм
Первой это поняла Тимошенко. Юлия Владимировна все время настаивала на реприватизации “Криворожстали”, независимо от того, каковы реальные возможности (юридические и политические) проведения повторного приватизационного конкурса комбината в целом и сроки в частности. Показательно, что в один и тот же день Президент и премьер могли делать разные заявления. Так, Ющенко говорил, что допускает мировую с нынешними собственниками. Тимошенко — в тот же день, находясь в Грузии, что никакой мировой не может быть, есть решение суда и его надо выполнять. Беспроигрышная позиция. Народ ведь не знает, какое это решение суда — окончательное или неокончательное, зато он знает, что самым яростным борцом с олигархами является Тимошенко. Если отберут “Криворожсталь” у нынешних собственников, в глазах народа это будет выглядеть как заслуга, в первую очередь, премьера. Если нет — Тимошенко всегда сможет заявить “они, в смысле окружение Ющенко, не дали мне этого сделать”. Как когда-то Екатерина II сказала о себе: ”Я одна шью, а все порют”. В общем-то, уже сейчас в регионах можно услышать что-то подобное.

По большему счету, Тимошенко ничего не остается, кроме как такого политического поведения. Поскольку, несмотря на премьерский пост, она отстранена от принятия ключевых решений внутри страны как в политике, так и в экономике. Развернутся на внешнеполитическом направлении ей тоже никто не дает. В этом смысле едино возможное и наиболее верное поведение (с точки зрения повышение своего личного имиджа) в данном случае для нее совпадают. Если Ющенко как человек, получивший максимальную власть (сохранит он ее или нет — это уже другой вопрос), действует как в общественном, так и политическом поле. Тимошенко, которой нужна победа на парламентских выборах, чтобы потом получить власть, — исключительно в общественном. Ставка же на собственный рейтинг позволяет ей сохранить маневр — она можент идти на выборы как отдельно, так и в блоке с партией Ющенко.

Правда, это не означает, что другая часть провластного лагеря действует, исходя из благородных побуждений по отношению к “маленькому українцю”. Назначение Анатолия Кинаха координатором рабочей группы при Кабмине по обеспечению стабильной хозяйственной деятельности “Криворожстали”, обвинение Рыбачука на мини-Давосе правительства (а, фактически, Тимошенко) в том, что из-за действий Кабмина Украина не получила статуса страны с рыночной экономикой выглядят, скорее, как намерение ограничить Тимошенко, а также закрепить за собой в общественном мнении тему реприватизации, нежели как то, что у Ющенко есть стратегическое видение того, какими должны быть отношения власти и бизнеса.

После “Криворожстали”

Понятно, что приватизация в Украине, как и в других странах СНГ, не имела ничего общего с приобретением собственности простыми гражданами. За 14 лет независимости приватизация превратилась в процесс конкуренции между разными политэкономическими группами. Понятно, что ”Криворожсталь” не могли оставить нынешним собственникам. Реприватизация комбината — это лозунг, который звучал во время избирательной кампании от всех представителей нынешней власти.

Перепалка Ющенко-Пинчук во время мини-Давоса в Киеве выглядела смешно (в том смысле, что каждый из них как дети искренне верил в свою правоту). Однако бизнес — это ведь не только Пинчук. Новая власть активно взялась за работу над “обратным действием”. Но она пока ничего не сделала для того, чтобы приватизация новых предприятий (Ющенко объявил список предприятий, которые готовятся к приватизации, в частности ”Укртелеком”, Одесский припортовый завод, харьковский “Турбоатом”, Николаевское производственное объединение ”Заря”, Северодонецкий “Азот”, “Лугансктепловоз”) стала фактором экономического роста, формирования экономической структуры, института собственности. Подписание же Президентом, премьером, спикером Меморандума о “прошлом и будущем украинской париватизщации” — это очередной популистский шаг из серии праздников демократии, а не политической деятельности.

А главное — приватизация, как и многие другие экономические вопросы, по-прежнему, находится в сфере политики. Пусть и публичной. Показательно, что на тему приватизации у нас может размышлять кто угодно, включая Томенко. По сути, новая власть делится на две группы. Первая — это те, кто хотят получить собственность (или контроль над ней) через ее перераспределение. Вторая — те, кто делают на этом пиар. То есть, как и раньше, Украина живет от выборов к выборам, и все подчинено этому процессу. Политикам, не ассоциирующим себя с государственниками, все равно куда ехать, если они сидят за рулем. Ведь если политик думает о следующих выборах, то государственник — еще и о следующем поколении.

Олеся ЯХНО