Хаос теряет очарование

Если внеочередные парламентские выборы, о вероятности проведения которых сегодня не говорит разве что ленивый, пройдут по старым избирательным правилам, ситуация в стране, во власти, в парламенте, в политике останется такой, какой она есть сейчас: непрогнозированной и нестабильной. С тем, чтобы качественно изменить ситуацию, необходимо кардинально менять правила политической игры. Но загвоздка в том, что для изменения этих правил нужна политическая воля тех, кто сегодня находится у руля законодательной власти. Готовы ли партийные лидеры к такому “подвигу”, как, скажем, возврат к открытым спискам? Вряд ли, говорит сегодняшний собеседник “Дня”, политолог, ведущий научный сотрудник Института политических и этнонациональных исследований НАН Украины Александр Дергачев. Вместе с тем, эксперт констатирует: если тихий, закрытый от посторонних глаз океан украинской политики разбавить мощным течением гражданского общества, ситуация может измениться в корне: начиная от более-менее публичной властной поверхности вплоть до мутного кулуарного дна.

— Пан Александр, как вы оцениваете процессы, которые нынче происходят в парламенте в целом и в коалиции в частности?

— Знаете, это на самом деле весьма сложные процессы и, несмотря на то, что в последние годы мы имели очень динамичный общественно-политический процесс, в данном случае речь идет о чем-то совершенно новом. Можно попытаться как-то понять процессы, происходящие внутри правящей политической элиты. А элита у нас неструктурированна, поэтому наблюдаются очень ритмичные течения, пересечение интересов и т.п. Если бы у нас была более-менее развита партийная система, мы бы имели партию, представляющую, скажем, интересы бизнеса. И, возможно, такая партия была бы не одна, а несколько, поскольку бизнес у нас интернационализованный. Сейчас мы видим, что бизнес раскладывает яйца по нескольким кошелкам, и мы видим, как часто укладываются казалось бы нереальные ситуативные союзы. Они укладываются на порядок чаще, чем мы привыкли после оранжевой революции. Сегодня условно можно говорить о том, что есть остатки двух лагерей, особенно, что касается электората. Между тем сама элита уже смешалась так, что приходится соглашаться с тезисом: широкая коалиция действительно возможна, также как и возможно сотрудничество БЮТ и Партии регионов при определенных обстоятельствах. Словом, много что сегодня возможно.

— Вы упомянули о возможности создания широкой коалиции. На сегодня, в виду проблем у нынешнего правящего парламентского большинства политики, аналитики, журналисты говорят либо о том, как спасти коалиционный тендем БЮТ+НУ — НС, либо о том, что будет после распада коалиции. О широкой коалиции эксперты говорят лишь в контексте вероятности или не таковой ее создания, а вот о сути, содержании и главное — роли такого большинства практически никто не говорит. Так вот, если отбросить все электоральные табу и допустить, что в парламенте создана широкая коалиция. Как изменится после этого ситуация в стране или, другими словами, широкая коалиция для Украины — это хорошо или плохо?

— В том состоянии материала, с которого можно создать такую коалицию, особенно надеяться на то, что она заработает, не приходится. В любом случае — это лишь новая комбинация для ожидания новых выборов. А что можно принципиально изменить? Сейчас спасти эту коалицию реально. Можно предоставить возможность правительству поработать и ему, очевидно, даже легче будет работаться в период парламентских каникул. Однако если так и произойдет, то не надолго. Дело в том, что отсутствуют основы, опираясь на которые можно стабилизировать ситуацию. Поменяются местами БЮТ и Партия регионов и “бютовцы”, понятное дело, не будут помогать работать другой коалиции. Есть определенное соотношение влияния на местах и в других конфигурациях, в других пропорциях, но картина будет очень похожа на сегодняшнюю. Чтобы что-то изменилось, необходимо менять правила игры и идти на новые выборы. Просто так эти выборы мало что дадут, поэтому необходимо менять Закон “О выборах”, формировать открытые списки, которые обеспечили бы персональную конкуренцию каждого претендента на столь лакомый статус народного депутата. Это не сложно сделать, но необходимо на практике менять отношения внутри партий, внутри фракций, чтобы лидеры не имели возможности руководить в одностороннем порядке. В таком случае будут реально работать другие правила игры. А сейчас любого рода переформатирование — это не решение, а лишь тактическая борьба под новые выборы.

— Трудно не согласиться с тем, что, как минимум, избирательная система нуждается в изменении. Но, на ваш взгляд, готов ли совершить такой “подвиг” нынешний правящий класс?

— Актуальный вопрос. Думаю, что невозможность спокойно использовать власть актуализирует вопрос о том, что необходимо что-то менять. Однако пока лидеры чувствуют, что могут управлять депутатами, проведение таких изменений для них нежелательны. Сложно себе представить, чтобы и Януковичу, и Тимошенко это было бы по душе. Другое дело, что кто-то смотрит на несколько месяцев вперед, а кто-то смотрит на стратегическую перспективу. Такие изменения проводить нужно и очень важно, чтобы мы не потеряли тот цикл, внутри которого мы нынче пребываем. Пока же не об этом говорят, не об этом думают, не вокруг этого борются. Действительно есть сомнения в том, что элита сначала подготовит новые правила игры, и потом пойдет на выборы. А то, что происходит сегодня в парламенте — это хаотичные и неконструктивные процессы. Эти процессы соответствуют состоянию элиты, которая не знает, как ей перегруппироваться, чтобы оставить за собой привилегированное состояние. Монополия на власть у нас уже не получается, поэтому мы наблюдаем, пускай не цивилизованный, но плюрализм и конкурентную среду. Однако такой механизм не способствует обновлению элиты так, как того требует состояние страны.

— Если новые парламентские выборы, как прогнозируют политологи, произойдут осенью, вряд ли к этому времени депутатский корпус, демонстрирующий еще ту “работоспособность” сумеет принять новые правила избирательной игры. Таким образом, что изменят новые выборы, которые пройдут по старой схеме?

— Если эта система останется, выборы минимально изменят ситуацию. Качественного прорыва не будет. К сожалению, пока что не наблюдается ответственность за страну. В большей мере все силы сконцентрированы в борьбе на ослабление противника, а не на поиск лучшего пути и комбинации взаимодействия и конкуренции, как это происходит в странах, где действительно вызрела политическая система и сложилась политическая культура. У нас чрезвычайно высокую цену имеет власть, поэтому в оппозиции все чувствуют себя ненормально, некомфортно. Для нашей политической элиты оказаться в оппозиции — это нечто сродни трагедии, и сегодня это четко видно по поведению Партии регионов.

— А как вы можете объяснить парадокс: в украинском парламенте представлены силы, которые, судя по их заявлениям и действиям, отстаивают отнюдь не украинские интересы?

— Дело в том, что нынешняя элита имеет такое происхождение, которое не связано со становлением суверенитета, национальной государственности. Это элита другого происхождения и другого качества, которая не соответствует требованиям времени и заданиям, стоящим перед страной. Кроме того, отсутствуют мощные течения, которые бы ускорили изменение настроений. Но что-то в этом направлении происходит. Если очень спокойно на это смотреть (хотя это очень сложно), то мы увидим, что та же Партия регионов, когда была у власти, свой вариант патриотизма презентовала, поскольку регионалам действительно было очень важно остаться у руля реальной державы. Поэтому с их стороны не наблюдалась стратегическая сдача интересов, хотя вряд ли была и оптимальная стратегия развития. То есть мы видим, что определенные отряды бизнеса и высшей бюрократии, если бы им дали власть, стали бы патриотами. А как только они находятся не у власти, они используют любые возможные и невозможные методы, чтобы вернуться к власти, не учитывая того, как от этого страдает государство и собственные перспективы в некоторой степени также.

— Вы ранее сказали о том, что причина всех нынешних политических, парламентских, коалиционных бед — это борьба за новые выборы. А финальная площадка нынешней борьбы политических сил и их лидеров — это президентские выборы или все же закладываются более стратегические подмостки?

— С президентскими выборами вопрос стоит несколько по-иному: там нет надобности менять закон о выборах. Однако состоится ли конституционная реформа до президентских выборов и не будет ли изменен принцип перераспределения полномочий? Если этого не произойдет, президентские выборы будут, наверное, весьма весомым механизмом для изменений в стране. Но одних лишь президентских выборов недостаточно, необходим тендем президентских и парламентских выборов. Пока же страна не двигается к тем выборам, которые бы позволили надеяться на стабилизацию ситуации и повышение действий государственного механизма. Поэтому, откровенно говоря, на вопрос, когда же это все закончится, нельзя дать однозначный и успокаивающий ответ. Пока что нет предпосылок, чтобы это все завершилось. Хотя ситуация и не законсервирована, она довольно- таки динамична, на данный момент в этой динамике не видно системосоздающей тенденции, которая бы позволяла надеяться на то, что выйдем на выборы и далее будем действовать совершенно другим способом. Возможно, где-то в кулуарах это и обсуждается, но на поверхности этого не видно. И сегодня нет гарантий, что также как и парламентские выборы, президентские позволят стабилизировать ситуацию.

— А с учетом специфичности происхождения нашей политической элиты, можете вы согласиться с тезисом о том, что сегодняшняя украинская нация заслуживает ту власть, которая сегодня есть?

— Страна пребывает на переходном этапе, она не имеет установленных основ общественной жизни, не имеет набора узнаваемых политических игроков (они все довольно подвижны и не очень беспокоятся о собственной политической истории: перебегают, меняют программы, маневрируют). Происходит становление гражданского общества, повышается уровень образованности и багаж знаний граждан. Поэтому демократические выборы тренируют граждан. Например, на киевские выборы не пришло большое количество киевлян, я думаю — наиболее подготовленных, сознательных, и в итоге мы имеем небезызвестную ситуацию. Поэтому на самом деле все глубже и сложнее, нежели может показаться на первый взгляд, поскольку происходят процессы внутреннего развития и массового сознания, и общественных движений, и политической элиты. Хотя я не стал бы этому радоваться, поскольку просто так, сами по себе, эти процессы не приведут к хорошему результату. Другими словами, просто сидеть и ждать, что вот, дескать, пройдет определенное время, определенный этап, и мы получим более упорядоченную политическую систему, не стоит. Само по себе это не произойдет, нужны сознательные действия сознательных граждан. Определенные элементы этого мы видим уже сегодня, но доминируют пока что те, кто ориентируется на личные или групповые интересы и только если получается, они готовы учесть и государственные интересы.

— С учетом прогнозированной непрогнозированности действий нынешнего правящего класса в целом и политической ситуации в нашей стране в частности, может ли официальный Киев в декабре претендовать на получение ПДЧ и вообще в обозримом будущем на место в европейском доме?

— Что касается НАТО, то, думаю, ситуация будет предельно острой, и эта ситуация будет подогреваться Россией и теми силами, на которые РФ делает ставку, а таковых тут хватает. Мы сегодня прекрасно видим, как результатами демократизации активно пользуются те силы, которые не являются носителями, и тем более, защитниками демократических ценностей. На мой взгляд, у европейских стран-членов НАТО не будет оснований выйти на позитивную для Украины формулу. Скорее всего, мы будем идти каким-то особенным путем. Не исключено, что специально для нас придумают новые специфические формулировки, что, дескать, процесс идет, процесс продолжается, однако реального результата в декабре, скорее всего, нам не стоит ожидать. Чтобы что-то сдвинулось в отношениях Украины и НАТО необходим консенсус элит. В этом контексте я сказал бы так: если бы Партию регионов сегодня допустили бы к власти, то они нашли бы каким образом присоединиться к тому, к чему стремится Президент. То есть представители ПР сняли бы в таком случае антинатовскую, антизападную активность. Но вряд ли это можно назвать примером консенсуса элит. Это скорее маневрирование, которое весьма и весьма ненадежно.

— И которое может быть в любой момент поддано ревизии?

— Да, может быть ревизировано. Регионалы все же должны оглядываться на собственный электорат, который они воспитывали последние три-четыре года в антинатовском духе, поскольку это была их избирательная технология. Поэтому просто так маневрировать они не могут себе позволить, но в целом, они контролируют ситуацию на востоке и никто: ни Витренко, ни коммунисты на этом не заработают, поскольку все антинатовские мероприятия финансируются приблизительно из одних и тех же источников. Вместе с тем, если говорить о декабре, то, думаю, консенсуса элит в этом направлении не будет.

Что касается ЕС, то тут более серьезные требования к реформированию, а мы реально отстаем с этим. Мы не выполняем “домашнего задания”, которое сами и брали. Поэтому в обозримом будущем нам стоит ожидать нового Соглашения, которое на три-пять лет по возможности определит углубление сотрудничества, но не интеграции. И только по истечению этого периода, мы можем снова спросить: с какой скоростью Украина будет двигаться в направлении Европейского Союза? Ответ на этот вопрос зависит от готовности проведения системных реформ — более глубоких и таких, которые касаются ежедневных условий получения прибыли наших бизнесменов, бюрократов и т.д. и т.п. Эти реформы должны затронуть основы их бытия — замаскированные привилегии, теневые и коррупционные схемы. Это — отдельный качественный шаг, который сегодня даже не стоит на повестке дня, хотя он и очерчен в программных документах.

Наталия РОМАШОВА