Другая Украина: подмена понятий

Не в том смысле, что мероприятие не удалось. Удалось, в принципе. Однако этот съезд не оправдал надежд ни тех, кто его ждал с нетерпением, ни тех, кто всячески препятствовал проведению этого собрания. Вызовы в СБУ, демонстрация “сепаратистами” собственного героизма оказались ненужными, ибо завершились гламурной трехчасовой посиделкой.

Организаторы, в основном Партия регионов стремясь избежать обвинений в сепаратизме, откровенно переусердствовал. Вплоть до того, что отказали в выступлении самой одиозной своей “союзнице” — Наталье Витренко, а неуправляемых сумасбродов из задевшей за живое президента организации “Донецкая республика” почти сразу по прибытии задержали милиционеры -- от греха подальше. В итоге съезд вышел выхолощенным, чинным и чопорным.

Предшествовавший съезду митинг вышел не намного более живым, несмотря на более чем антагонистичный состав участников — УНА-УНСО против регионалов и коммунистов. Мощная акустика, транслировавшая на площадь приветственные речи лидеров, напрочь заглушила дуделки и пищалки националистов, а приверженцы так и вовсе слушали молча, разразившись овациями лишь в адрес двух партийных лидеров — Виктора Януковича и Петра Симоненко. В остальном же митингующие по большей части вяло переругивались через двойной милицейский кордон, обменивались листовками, а то тихо дремали, опираясь на флагштоки. Потом пошел холодный дождь, и на площади почти никого не осталось.

Выступления ораторов один в один повторяли тезисы партийной программы бело-синих, разве что усилено было звучание культурно-языковой темы. Все речи отточены, хороши и эмоциональны, наполнены трескучим пафосом, но ровно настолько, чтобы коллеги по политтусовке поняли, что всерьез это все воспринимать не стоит.

“Страшные цифры и факты насильственной украинизации в отношении русскоговорящих граждан Украины звучат тревожным набатом в наших сердцах”, — взывает нардеп Вадим Колесниченко. Следом за ним нардеп Табачник клеймит “переписывателей” истории.

Примечательно, что выступление Виктора Януковича было едва ли не самым блеклым. Лидер регионалов говорил невыразительно и запинался. Повторял то, что от него слышали сотни раз. Может, даже тысячи: президент — нехороший человек, вся власть — на места, в НАТО — после референдума…

“Политические силы, имеющие мизерное формальное большинство в нынешнем парламенте, следуя своим личным амбициям, пренебрегая интересами большинства населения, под псевдодемократическими лозунгами целенаправленно ведут Украинское государство до состояния банкротства, чтобы окончательно узурпировать власть в государстве”, — рисует безрадостные картины итоговая резолюция.

Каждый оратор в своей речи, однако, не преминул подчеркнуть, что никакого сепаратизма нет и быть не может. И вообще эту тему стараются не педалировать. Впрочем, ничего удивительного в этом нет — съезд 2004 года все регионалы стараются забыть как страшный сон. “Есть такое правило: достал нож — надо бить. А в прошлый раз на Северодонецке нож достали, но не ударили. И выглядели потом смешно. Теперь этих высказываний мы, чего греха таить, стесняемся”, — пояснил корреспонденту “ЗН” в кулуарах съезда главный “сепаратист” Донецка, секретарь горсовета Николай Левченко.

После съезда — первая мысль: и все? А как же сепаратизм, а как же “отстоим и не допустим”? На обычном митинге можно услышать речи поярче.

Guest star Северодонецкого съезда, депутат Госдумы РФ Константин Затулин рассуждал об опасности раскола для страны в результате активизации культурно-этнических групп с отличными от официальной идеологии убеждениями (сходными, однако, с идеологией соседнего государства). Мероприятие в Северодонецке, по признанию Затулина, созывалось только для того, и исключительно для того, чтобы продвигать русские ценности — духовные, моральные, культурные. Ни о каких “гуманитарных ценностях Юго-Востока” Украины речь и не шла. Просто возникла путаница в терминах, каковая, видимо, наблюдается также в головах идеологов Партии регионов и ее союзников на внутриполитической арене Украины. Понятное дело, что господин Затулин с его неуемной энергией протестует против выдворения родных ему ценностей из Украины. “Нам говорят: пока русских просто не останется, пока русский язык будет выветрен с Украины, мы не успокоимся. Можем ли мы согласиться с таким вариантом развития Украины? Да конечно же мы будем с ним бороться. Безусловно. Потому что это людоедский путь”, — возмущается “единоросс”. Высказывания в духе превосходства старшего брата над неразумными меньшенькими оставляем на совести политика, однако с его мыслью придется согласиться. Северодонецкий съезд прямо не призывал к расколу Украины, но обозначил курс на дальнейшее воспитание юго-восточного электората и прочих примкнувших в российской культурно-духовной парадигме. По трем глобальным направлениям, обозначенным в ходе самого съезда: язык, религия, понимание истории.

С этой точки зрения Северодонецк-2 можно считать пророссийской посиделкой. Был ли съезд при этом антиукраинским? Наверное, нет. Иметь пророссийские взгляды в Украине и пропагандировать их — не более опасно, чем проевропейские. Реверансы в сторону северного соседа предписаны любой партии, желающей получать голоса на Востоке Украины. Граница-то -- вот она, рядом. От Северодонецка, например, всего 40 километров. И главную роль в симпатиях людей к России играет не гипотетическая ментальная близость, а сугубо практические соображения: у одних там остались родственники, другие любят ездить туда за покупками или поторговать в рамках челночного бизнеса, третьи привыкли отдыхать в Таганроге.

Впрочем, для тех, кто митинговал под Ледовым дворцом с красно-черными флагами УНА-УНСО и других национал-патриотических объединений, “пророссийский” и “антиукраинский” — это одно и то же. Аналогичные настроения встречаются и в политикуме. Именно политики с такой системой взглядов, добившись согласия президента, заставили СБУ искать среди участников съезда сепаратистскую “контру”. С другой стороны, для стоявших в паре десятков метров от ультраправых патриотов экзальтированных сторонниц Витренко понятия “проевропейский”, “проамериканский” и “пронатовский” тоже являются антинародными и подлежащими глубочайшему осуждению.

Но это обычные мифологемы украинской политики. Все эти тезисы с упорством, достойным лучшего применения, политики распространяют среди своих приверженцев давно. Партийные мантры навязли в зубах и мало кого интересуют. Возможно, в Северодонецке политические силы решили какие-то технологические задачи. Регионалы, обеспокоенные социологией, показавшей некоторое падение рейтинга после намеков на “ширку”, сплотили ряды и подчеркнули пророссийскую часть своей программы,. Симоненко в очередной раз попугал “националистической диктатурой”. Витренко просто воспользовалась случаем для публичного выступления. Националисты покричали “Ганьба!” им всем.

Главное разочарование от северодонецкого съезда не в том, что там не было Рината Ахметова, а Борис Колесников сбежал через полчаса, чтобы успеть на футбол и вместе с тем же Ахметовым порадоваться, как “Шахтер” всухую громит “Закарпатье”. Главное разочарование в том, что никто не попытался хотя бы сформулировать те самые “гуманитарные ценности Юго-Востока”, которые рьяно взялись защищать. Эклектика партийной программы, приправленная российской идеологией и слегка присыпанная ксенофобией по отношению к “западенцам” и политике Ющенко, — вот что выдали участники мероприятия за ценностные ориентиры жителя Восточной Украины.

Однако “Украина — не Россия”. Даже на Востоке, более того, даже на Донбассе — не Россия. И шкала ценностей здесь другая. Да, это не шароварная Украина с глечиками и пасеками, мононациональная и “свидомая”. Но это все равно — Украина. Просто немного другая Украина, которой даже собственные вожди отказывают в праве на существование.

“Если рассуждать о системе гуманитарных ценностей жителей Востока, то на первое место, наверное, стоит поставить витальность, традицию выживания. Причем совместного выживания, в коллективе. Здесь было Дикое Поле, потом началось промышленное освоение. И в тех, и в других условиях выжить в одиночку было невозможно”, — считает доктор исторических наук, профессор Донецкого национального университета Елена Стяжкина. Этим объясняется и крайняя прагматичность местных жителей: все, что не служит выживанию, отметается как ненужное. Ставший нарицательным донецкий шахтер, сказавший однажды, что от “мовы” колбасы в магазинах не прибавится, — не быдло. Он — носитель витальности. Колбаса помогает ему выжить, а “мова” — нет. Именно поэтому, отмечает Стяжкина, донбасские рабочие не внесли практически никакой лепты в революцию 1905 года. Здесь почти не было крупных восстаний, кроме Горловского. Забастовки прекращались, как только удовлетворялись требования рабочих.

Традиция группового выживания отметает потребность в национальной самоидентификации, что и бесит национал-патриотов в “донецких”. Донбасс стал домом для многих культур и национальностей, этнически чистых типов здесь практически нет. Поэтому национальность — разделяющий фактор, и дискутировать на эти темы можно разве что в застольных беседах, сравнивая рецепты блюд и любимые напитки разных народов. Ну, или петь песни на разных языках после дегустации блюд и напитков. Витальность предполагает крайнюю степень национальной толерантности. Даже после того, как по этой земле прокатилась страшная война, ни один местный немец не пострадал только за то, что он немец. На Донбассе до сих пор есть общины практически исчезнувших народов, например ассирийцев. Не говоря уже об устойчивых диаспорах и целых поселениях греков, армян, евреев, цыган. Украинцы бежали сюда на шахты, спасаясь от голода. Кавказцы обживали Восток Украины в поисках мира после непрекращающихся войн в родных горах.

Все это многонациональное “общежитие” цепляется только за одну русскую “ценность” — язык, потому что здесь он исполняет функцию языка межнационального общения.

Главная особенность “гуманитарных ценностей” Востока в том, что они способны впитать в себя любые другие ценности, сделать их своей органичной частью. Да, на Востоке упорно говорили по-русски. И будут говорить. Но когда знание украинского стало социальным фактором, необходимым для получения высшего образования и должностей в гос­аппарате, — выучили. Но не перестали при этом говорить по-русски. Если заставят выучить историю Украины с главенствующей освободительной ролью УПА — выучат, сдадут и забудут. А День Победы все равно будут праздновать
9 мая. Инициаторы масштабной украинизации Юго-Востока должны быть готовы заранее смириться с тем, что предлагаемая ими система ценностей доминантной не станет. Только “одной из”.

Но всего этого не сказали в Северо­донецке. И никогда не скажут, наверное. Нигде.

Евгений ШИБАЛОВ