Потерянные перспективы Украины на Ближнем Востоке

Просматриваются и ключевые элементы структуры системы национальных ближневосточных интересов, которые определяются непосредственными экономическими потребностями страны и необходимостью обеспечения ее национальной безопасности.

Ввиду необходимости решения проблемы диверсификации источников энергообеспечения в особом внимании нуждается разработка политики Украины относительно Ирана, Ливии и Сирии.

Стратегия экономического и социального развития Украины на 2004—2015 гг. “Путем европейской интеграции” рассматривает рынки Ближнего Востока как наиболее перспективные для сбыта украинской продукции машиностроительного комплекса и металлопроката, предоставления научно-технических и строительных услуг. Стратегия определяет, что в этих государствах Украина могла бы активно участвовать в строительстве прежде всего объектов производственной инфраструктуры — мостов, дорог, путепроводов, портов, аэродромов, железных дорог, крупных энергетических и промышленных объектов. Перспективным является расширение сотрудничества со странами ближневосточного региона в военно-технической сфере, общее внедрение украинских технологий с последующим общим освоением национальных и региональных рынков.

В условиях обострения борьбы за маршруты транспортировки энергоносителей Украина способна активизировать свою политику на Ближнем Востоке с целью укрепления собственной роли в сфере транзита энергоносителей в Европу: установление “особых” отношений с некоторыми странами позволило бы украинскому фактору стать постоянной величиной в ближневосточной политике.

Что касается сотрудничества с Ираном, то именно он в 1990-е годы был одним из самых приоритетных в политике Украины на Ближнем Востоке. С момента провозглашения независимости в Украине сложились достаточно благоприятные условия для становления отношений с Ираном. Это было обусловлено как изменениями в самом Иране, так и в некоторой степени спецификой международного положения Тегерана. Фактически процесс формирования ирано-украинских отношений происходил в условиях полублокады Ирана со стороны некоторых стран Запада (и в первую очередь Соединенных Штатов Америки), что, однако, не сопровождалось введением каких-либо санкций со стороны ООН, и, таким образом, де-юре не существовало ограничений в налаживании связей торгово-экономического характера. Эти обстоятельства, несомненно, создавали благоприятные условия. Отсутствовала жесткая конкуренция со стороны по крайней мере западных стран — для активного и масштабного развития взаимоотношений между странами Иран был ограничен в выборе партнеров. А для Украины особое значение имела проблема обеспечения энергоносителями: ведь в Иране сосредоточенно 14% общемировых запасов газа (второй показатель в мире) и 10% — нефти.

По сравнению с другими государствами ближневосточного региона отношения с Ираном отличались наибольшей интенсивностью, масштабностью и разнообразием форм сотрудничества. Иранская сторона неоднократно отмечала, что готова поставлять нефть и газ в Украину. В частности, заместитель министра иностранных дел Исламской Республики Иран Сайд Садек Харрази заявлял: “Нам под силу обеспечить потребности Украины в нефти и газе. Это реально... С нашей стороны нет никаких ограничений для продажи нефти и газа”. Отметим, что еще 7 января 1992 года был подписан протокол, в соответствии с которым Иран выражал готовность поставить Украине 5 млн тонн нефти танкерами в 1992 году и довести объем поставок до 12 млн тонн в 1994-м. Ираном также было выделено Украине кредит на сумму 30 млн долл. для закупки нефти. Однако, как отметил первый посол Украины в Иране И. Г. Майдан, Украина, не воспользовалась “возможностями получения иранских льготных кредитов, выделенных под поставки их нефти и газа, не смогла привлечь и значительные инвестиционные ресурсы Ирана”.

На протяжении 1990-х и начала 2000-х гг. Иран демонстрировал желание договориться с Украиной относительно общих энергетических проектов. Тегераном было осуществлено и дополнительные мероприятия по диверсификации своих энерготранспортных потоков. Так, в начале 2000-го Иран стал реализовывать программу газоснабжения в Турцию (стратегический союзник США и Великобритании). Однако эксперты считают, что приоритетным для иранского газового экспорта является западное направление. Потому что только выход Тегерана на европейский газовый рынок может гарантировать прилив значительных объемов инвестиций в экономику Ирана. И основным направлением иранского газового экспорта является кавказско-европейский газотранспортный коридор.

Иран уже заключил соглашение с Арменией, которое раньше препятствовало реализации ирано-азербайджанского газового проекта. (Одна из основных ветвей иранского газотранзитного трубопровода будет проходить через Карабах, который контролируется армянами.) В 2001 году первый этап строительства ветви Иран—Армения был завершен. Потенциально это позволит Армении получать 1,5 млн кубометров газа ежедневно. Напомним, что межправительственное соглашение о строительстве этого газопровода было подписано еще в 1992 году и дополнено в мае 1995-го. Стоимость строительства газопровода составляла приблизительно 124 млн долл., а проектная мощность — 1 млрд куб. м в год. В дальнейшем ее планируется довести до 5 млрд куб. м (до 2009 г.). Таким образом, Тегеран создал все необходимые условия для успешной реализации своих газоэкспортных планов на Кавказе. Но для того, чтобы выйти на европейский рынок газа, Иран нуждается в транспортных мощностях стран Восточной Европы — России или Украины.

Российских газовых магистралей в ЕС вряд ли хватит на частичную диверсифицированность собственного газового экспорта. Поэтому газотранспортная система РФ в ближайшей перспективе не сможет принять иранский газ. Таким образом, наиболее реальным путем для транспортировки иранского газа в Европу является его прокачка через украинскую газотранспортную систему, которая имеет незадействованные резервные мощности и соединена с западными газопроводами. Именно поэтому в начале 2001 года Тегеран значительно активизировал переговорный процесс с Киевом .

Промежуточный этап переговоров на правительственном уровне между Ираном и Украиной о возможностях транспортировки иранского газа через украинскую ГТС в Европу состоялся в начале февраля 2001 года во время официального визита министра иностранных дел Ирана Камаля Харрази в Киев. Его продолжением стали переговоры между украинским премьером Виктором Ющенко и президентом Ирана Мохаммадом Хатами в Тегеране 6—7 февраля 2001 года. Во время переговоров иранский министр иностранных дел заявил, что Киев и Тегеран могли бы приступить к строительству газопровода уже в конце 2001 года. По словам главы иранского МИДа, Тегеран смог бы обеспечить до 2005 года газопоставки по данной магистрали в объеме 7 млрд куб. м в год.

Но в отличие от иранской стороны, украинское руководство не настолько оптимистично оценило перспективы создания ирано-украинского газопровода. Так, министр иностранных дел Украины Анатолий Зленко, комментируя заявления своего коллеги, отметил, что “идея присоединения иранского трубопровода к украинской ГТС требует серьезной технической проработки”.

Но для того, чтобы организовать транзит иранского газа по территории Украины, Киеву необходим как минимум частичный пересмотр украино-российских газовых договоренностей. На что украинская сторона на данном этапе вряд ли способна. Последний раунд украино-иранских газовых переговоров состоялся летом в 2005 году, когда в Тегеране побывала делегация во главе с тогдашним секретарем СНБОУ Петром Порошенко. Но американо-иранское противостояние и ядерные амбиции Ирана оказались сильным сдерживающим фактором. Поэтому ожидать открытия “второго газового фронта” со стороны Ирана в ближайшее время Киеву не приходится.

В других сферах сотрудничество Украины с Ираном развивалось более успешно. Составляющей частью украино-иранских отношений на современном этапе является производственная кооперация. В 1993 году был подписан контракт на производство в Иране 43 самолетов Ан-140 (каждый стоимостью 9 млн долларов), выпуск которых налажен в провинции Исфаган. Первый Ан-140 поднялся в небо 7 февраля 2001 года в годовщину исламской революции 1979 года. Персидская модификация этих самолетов была названа IrAn-140. По оценкам западных аналитиков, стоимость украинского авиационного проекта в Иране достигает $4 млрд. Иранский клон харьковского пассажирского самолета стоит порядка $8,5 млн. Рынок сбыта — весь Ближний Восток, где до 2010 года авиационный дефицит достигнет 1 тыс. машин. С лета 2006 года, когда иранский Центробанк выделил $56 млн на приобретение украинских комплектующих, робота над IrAn-140 оживилась. Как сообщили в ХАГПП, два Ан-140, собранные в Иране, уже находятся в эксплуатации местной авиакомпании SAFIRAN, еще одна машина проходит заводские испытания. Харьковские авиастроители утверждают, что на 1 октября 2006 года по иранскому контракту предприятие получило $44 млн.

Еще одна новая форма сотрудничества между Украиной и Ираном — контакты на уровне регионов. Во время визита министра иностранных дел Украины Бориса Тарасюка в Иран в декабре 1999 года было подписано Соглашение о сотрудничестве между Харьковской областной государственной администрацией и руководством провинции Исфаган.

Несмотря на в целом успешное развитие ирано-украинских отношений, следует отметить, что конец 1990-х годов был отмечен определенным охлаждением в отношениях между Киевом и Тегераном, причиной чего в известной мере служил отказ украинской стороны поставить харьковские турбины Бушерской АЭС. Такой шаг Украина предприняла под жестким давлением со стороны США и Израиля. Отказавшись от поставок турбин Ирана, Украина, по разным оценкам, потеряла от 400—500 млн долл. (при оценке учитывали факт потребности Бушерской АЭС в четырех энергоблоках) до 1,4 млрд долл. (с учетом еще и потерянной возможности присоединения к другим энергетическим контрактам в Иране).

Должностные лица Тегерана неоднократно акцентировали внимание на том, что этот шаг официального Киева никоим образом не повлиял на последующее развитие украино-иранских отношений. Однако реальный ход событий не подтверждал эти оценки: вышеупомянутая акция Украины негативно повлияла на состояние украино-иранских отношений. В некоторой степени это признал в 1998 году Бехзад Мазахери, который в то время был послом Ирана в Украине. В эксклюзивном интервью он заявил: “Отказ Украины от поставок вызывал, мягко говоря, недовольство в Тегеране. И разве не резонное?” Охлаждение отношений между Киевом и Тегераном нашло свое проявление, например, в том, что второе совместное заседание Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству состоялось не в 1997 году, как это было запланировано, а лишь в августе 2000-го. Фактически период после первого совместного заседания (1996 год) и до середины 2000 года характеризовался значительным снижением роли Межправительственной комиссии как основного механизма регуляции двусторонних отношений.

Напряжение в ирано-украинских отношениях было преодолено только недавно. Этому способствовали встречи на высшем уровне между руководством Украины и Ирана в 2005 году. Стоит отметить, что товарооборот между Украиной и Ираном с 500 тыс. долл. США в 1992-м в 2004 году возрос до $443 млн, а в 2006-м составил приблизительно $595 млн. При этом объемы украинского экспорта в Иран в 40 раз превышают показатели импорта из этой страны.

Взаимодополняемость наших экономик, относительная территориальная близость, перспектива освоения иранского рынка и выхода к южным транспортным сетям, безусловно, делают выгодным иранское направление внешнеэкономических связей и для государственных компаний Украины, и для частного предпринимательства.

Следует также отметить, что своеобразным индикатором углубления украино-иранского взаимодействия в упомянутых сферах стало усиление заинтересованности деловых кругов обеих стран во взаимном общении и ускорении динамики экономической активности на рынках наших стран. Об этом свидетельствует проведение общих бизнес-форумов, конференций и семинаров.

В целом привлечение к общим с иранской стороной экономическим проектам, которые нуждаются в долгосрочном сотрудничестве, использовании благоприятных условий оживления товарообмена, активизация частнопредпринимательского взаимодействия деловых кругов обеих стран, определение общих хозяйственных интересов в региональных измерениях — все эти направления украино-иранского сотрудничества составляют надежный фундамент перестройки двустороннего партнерства на уровне стратегической взаимозаинтересованности.

В настоящий момент ситуация с двусторонними контактами между Украиной и Ираном остается неизменной — то есть наряду с определенной торговлей в отдельных отраслях (машиностроительная, химическая) замечается стабильная индифферентность к углублению двусторонних отношений. Кроме того, позиция Украины относительно иранского кризиса до сих пор не обнародована, из-за чего у иранцев может сложиться впечатление, что украинская позиция является полностью зависимой от США, то есть не может быть совместимой со стремлением Ирана развивать свой “мирный атом”. Стоит отметить, что такая “неопределенность” вредна для перспектив любого сотрудничества с Ираном. То есть, не допуская близких отношений с Тегераном, Киев, с одной стороны, избегает осложнения отношений с государствами евроатлантического сообщества, впрочем, с другой — специально лишает себя любых дивидендов от углубления двустороннего сотрудничества с Тегераном.

Николай ТАРНОВСКИЙ