Владимир Бойко: “В 2000 году комбинат Ильича вообще ничего не стоил”

Председатель правления Мариупольского металлургического комбината им. Ильича Владимир БОЙКО считает, что главное в бизнесе не получение прибыли, а удовлетворение потребностей трудящихся. И разъясняет свою позицию в интервью.

— Составители рейтингов приписывают вам капитал в 1,7 млрд долларов. Откуда такие деньги?

— А откуда такая информация? В моей собственности находится примерно 0,014% акций ММК им. Ильича. У нас есть начальники управлений, чья доля на порядок выше, чем моя. Распаевание акций в момент приватизации меткомбината зависело исключительно от уровня зарплаты. ЗАО “Ильич-сталь” владеет 91% акций завода. При этом стоит помнить, что наш коллективный капитал (подчеркиваю — наш) — это не только металлургический завод, но и предприятия смежных и непрофильных отраслей, включая агрохозяйственный комплекс, машиностроение и тому подобное. Все вместе — гораздо больше, чем 1,7 млрд долларов.

— В свое время контрольный пакет акций комбината достался ЗАО “Ильич-сталь” за 480 млн гривен...

— В 2000 году комбинат Ильича вообще ничего не стоил. За пять лет мы вложили в его реконструкцию около 1 млрд долларов, каждый год — по 200 млн. Фактически мы с нуля создали ту стоимость, о которой вы говорите. В 1995-96 годах на украинских металлургических заводах висели бешеные долги, не платились налоги. Лежали и “Криворожсталь”, и “Запорожсталь”, и ММК им. Ильича. Теперь у каждого из этих заводов есть свои собственники. Насколько они эффективны, судите сами. Если наш завод нормально работает, будучи в коллективной собственности, значит, решение было принято верно. А насколько хорош частник, к тому же не украинец, мы еще не знаем. Посмотрим, что будет с “Криворожсталью”.

— Все ваши попытки получить для ММК им. Ильича сырьевые активы закончились неудачей. Почему?

— Я мечтал о том, чтобы у комбината были свои шахты. Писал всем кому можно, чтобы нам отдали лежачую шахту им. Кирова. Олег Дубина, первый вице-премьер, в 2001-2002 годах с президентом Кучмой обещали нам, а отдали ее “Криворожстали”. Я просил передать Авдеевский коксохим, который был построен для комбината Ильича, но он попал к “АРСу” (донецкая компания, владеющая рядом угольных, коксохимических и машиностроительных предприятий), по сути — к Ринату Ахметову. Я пытался принять участие в приватизации “Укррудпрома” и Криворожского железорудного комбината (КЖРК) — не пустили. КЖРК тогда оценили в 231 млн. гривен. Мы заявили, что готовы заплатить за него 700 млн. Имели все основания для участия в конкурсе, но, как оказалось, требованиям мы не соответствуем.

— Как вы оцениваете свои шансы купить “приватовские” коксохимические и горно-обогатительные активы (в частности, “Баглейкокс”, Днепродзержинский КХЗ, ГОК “Сухая Балка”), учитывая конкуренцию со стороны? Почему, по-вашему, Игорь Коломойский и партнеры уходят с сырьевого рынка именно сейчас?

— Он никуда не уходит, просто ищет партнера, способного обеспечить ему надежный рынок сбыта. Нет в мире заводов, которые не имели бы в своем составе коксохимического цеха. Только в Украине коксохимы — это отдельные предприятия. Комбинату Ильича очень нужен коксохим. Если мы не сможем договориться о покупке, мы будем его строить сами, и через два года у нас будет свой собственный. Но куда тогда денутся “Баглейкокс”, Авдеевский и Ясиновский коксохимы? В Украине и без того избыточные мощности по производству кокса.

Российский “Алтайкокс”, который намерен приобрести “Приват”, имеет в своем распоряжении почти готовую коксовую батарею. Ее не запускают только потому, что нет сбыта для дополнительных объемов кокса. Наряду с этим меткомбинаты активно осваивают технологии снижения расходов сырья, что также обострит проблему сбыта кокса. Так, если мы освоим технологию пылеугольного вдувания, то снизим расход кокса на 20%.

— В борьбе за активы вы часто сталкиваетесь со структурами Рината Ахметова, свежий пример — шахта Первомайская, которую в итоге получил Северный ГОК. Вам не тесно в Украине?

— У нас нормальные с ним отношения. Там, где наши интересы сходятся, работаем вместе. Я готов сотрудничать с любым олигархом, если наши интересы и интересы страны совпадают. Буду работать с Ринатом, с Коломойским, с кем угодно — нет вопросов. Я знаю, что сегодня всем сложно в Украине. И “Запорожстали”, и комбинату Ильича, и команде Рината Ахметова, и “Привату”. У кого-то не хватает сырья, а кому-то его некуда девать. Мы должны перестать друг друга дурачить и вместе найти выход из положения. Нам, металлургам, нужно договориться, как защищать свои корпоративные интересы. Кто-то хочет свою продукцию экспортировать и продавать по высоким ценам. Но этот кто-то должен ставить своим приоритетом внутренний рынок, потому что именно он дает толчок к развитию страны. В борьбе за активы мы также обязаны придерживаться цивилизованных правил игры. Я часто спрашиваю: “Ребята, когда мы закончим друг друга обманывать? Ведь мы все теряем от этого. Давайте договоримся и будем делать так, чтобы удержаться всем”.

— Когда меткомбинат Ильича сможет отказаться от мартеновского способа выплавки стали?

— В начале следующего десятилетия. На комбинате сделали реконструкцию конвертерного цеха, построили две машины непрерывного литья заготовки. Мы взяли в мире все лучшее. В ближайшем будущем пустим кислородный цех, который дополнительно даст 600 тонн чугуна в день. У нас сегодня не хватает чугуна. Если мы решим эту проблему, мартен будет не нужен. Думаю, наш завод будем первым в Украине, где откажутся от мартеновских печей как таковых.

Мы не должны быть придатком Европы, выпуская только заготовку и сляб. Нам нужно выпускать качественный прокат, который пойдет на производство отечественных автомобилей, тракторов, судов, ляжет в основу развития строительной отрасли. Тогда отпадет необходимость посылать украинский металл на экспорт. Посмотрите, какое место мы занимаем по потреблению металла на душу населения и во что мы превратились из некогда высокоразвитой страны? Такое положение вещей недостойно европейского государства.

— Вас часто критикуют за раздутость штата сотрудников ММК им. Ильича, за плохую выработку на одного рабочего, за непрофильный, зачастую убыточный бизнес...

— Выработка на одного рабочего у нас намного больше, чем на “Криворожстали”. Я вас уверяю, что такой производительности, как на ММК им. Ильича, сегодня нет ни на одном другом заводе. Да, у нас есть металлургический комплекс, есть сельское хозяйство, есть машиностроение, легкая промышленность. Скажите мне, когда рассчитывают нормативы по выплавке стали на одного трудящегося, какое к ним имеют отношение работники текстильной фабрики “Фея”?

Село нуждается в поддержке, которую далеко не всегда получает от правительства. Фермер сегодня не может выжить сам, без поддержки государства. А пришедшие им вроде бы на помощь так называемые инвесторы, производят только рентабельные подсолнечник и зерно. Да и производство зерна скоро перестанет быть прибыльным с такими ценами на топливо. Что плохого в том, что мы организовали собственное агрохозяйство? Есть прибыльные проекты, есть дотационные. Это нормально. В нашем случае убыточно только село, все остальное само себя окупает.

— Мариупольский меткомбинат не собирается выходить на рынок IPO? Пусть не сейчас, а в перспективе?

— А зачем нам выходить на рынок внешних заимствований, если у нас есть деньги? Дешевые кредиты нам не нужны, потому что нам не нужны кредиты в принципе. Если у меня в кармане лежит пачка денег, зачем мне их просить еще у кого-то под процент? Мы никогда кредитов не брали и не возьмем.

— Вы присутствовали на недавней встрече Виктора Ющенко с крупными бизнесменами. О чем вы говорили?

— Все о том же: о несправедливой приватизации, о кулуарном дележе собственности. Сама последовательность приватизации была неправильной. Приватизацию следовало начинать с развития мелкого и среднего бизнеса и в первую очередь приватизировать предприятия наукоемкого машиностроения, после чего переходить к приватизации базовых отраслей. Только так мы могли стать страной, где производится продукция с высокой добавленной стоимостью. К сожалению, этого я не смог доказать, несмотря на хорошие отношения, которые у меня были с Леонидом Даниловичем Кучмой.

Но приватизация объектов прошла, и сделать с этим ничего нельзя, да и не надо. Разговоры о доплатах — чушь! Сегодня ни в правительстве, ни в администрации президента нет людей, которые грамотно занимались бы макроэкономикой, планированием. Кто может составлять продуманные балансы, направлять развитие конкретных отраслей. Именно поэтому сегодня деньги уходят в воздух вместо того, чтобы работать на благо страны. Никто ведь не слушает, что говорят на балансовых совещаниях Минпромполитики в Днепропетровске. И никто не отчитывается по данным обещаниям, которые никого ни к чему не обязывают. Можно много говорить об административных методах, но вы посмотрите на Китай: прекрасное сочетание рынка и плановой экономики.

— Вас можно назвать главным лоббистом от металлургов...

— Никогда не был лоббистом. Все, что делается на комбинате Ильича, делается не только для его коллектива, но и для города, и для страны в целом. Мы ни одного закона не проталкивали, который нужен только комбинату. Нам хватит одного закона, который мы провели, — об особенностях приватизации Мариупольского меткомбината им. Ильича. Тогда я пошел на принцип, сказав, что если закон не примут, то выведу 100 тысяч людей на улицу и докажу, что это правильно.

Мне стыдно что-то выбивать для комбината. Когда я ставил вопросы о металлоломе, о ценах на уголь, это касалось всей страны и всех металлургов. Я стоял на своем и не давал провести невыгодные для отрасли и страны решения, такие, например, как квотирование импорта угля и кокса. Эти решения не проходили ни при Николае Яновиче Азарове (бывшем первом вице-премьере и министре финансов. — “Эксперт”), ни при Юлии Владимировне и так далее. Я раза два переступил через себя: неправильно голосовал, потому что уговорили. Но, подчеркиваю, это не касалось экономики.

У заводов появились частные собственники, которые сами принимают решения. Вместе с тем в Украине нет настоящего металлургического лобби в хорошем смысле этого слова. Я имею в виду тех людей, которые отстаивали бы не только свои интересы, но и интересы всей отрасли. Это намного лучше поставлено в той же Америке. Мы до этого пока не доросли.

— “Укррудпром” и комбинат Ильича приватизировали через отдельные законы. Вы оспаривали приватизацию первого, а сегодня ваши оппоненты вновь заговорили о несправедливой приватизации ММК? В чем разница?

— Какие оппоненты? Кроме Поживанова (народный депутат Украины, бывший мэр Мариуполя. — “Эксперт”), нет никаких оппонентов! Вы его просто не знаете. За четыре года он скупил в Мариуполе все что мог: универмаг “Украина”, гостиницы, магазины. Если было можно, он и ММК с “Азовсталью” забрал бы бесплатно. Мы его “попросили” из города: прокатили на выборах. Тогда город поверил нам, а не ему.

Приватизация “Укррудпрома” доступ к сырью фактически монополизировала в руках собственников двух-трех бизнес-групп. Здесь не искали эффективного собственника, а решали исключительно корпоративные конфликты в пользу одной из сторон. Те, кому реально нужны были предприятия “Укррудпрома” и которые могли заплатить за них достойную цену, к продаже допущены не были. В случае с ММК им. Ильича все иначе. Мы нашли эффективную, в своем роде уникальную для Украины, схему управления предприятием и распределения его собственности. Ведь каждый работник — совладелец завода — напрямую заинтересован в его успешной работе, поэтому сам будет прилагать к этому максимум усилий.

— Во время приватизации ММК им. Ильича премьер-министром был Виктор Ющенко, который рекомендовал Кучме наложить вето на соответствующий закон. Какие у вас отношения с президентом сегодня?

— Я ни разу с ним не встречался, кроме той официальной встречи с олигархами. Да, он просил ветировать этот закон. Но он же дал команду подписать договор купли-продажи с коллективом. Почему об этом никто не говорит? Ющенко изменил свое решение, сумев понять преимущества нашего предложения. Он мне тогда лично сказал: “Це неправда, що я проти”. При бывшем губернаторе, при мне Виктор Ющенко из Мариуполя позвонил в Киев и в Донецк, дав добро на подписание договора.

— Как вы оцениваете нынешнюю экономическую политику правительства?

— Пока никак. Я на встрече сказал, что не вижу разницы между прошлой и нынешней властью. Идет дерибан. Правильно сказал Литвин: “были одни у корыта, пришли другие”. То, на что надеялись люди, не оправдалось и, кажется, уже не оправдается. До прихода новой власти была масса ошибок: та же продажа “Криворожстали”, “Укррудпрома”. Но все-таки была стабильность, и экономика куда-то двигалась. А сегодня ничего не понять. Минтранс на всех улицах кричал: “Укрзалiзниця” получила прибыли 1,6 млрд гривен, что больше, чем в прошлом году, на 1,2 млрд. А я спрашиваю: за счет чего? Был ли смысл повышать железнодорожные тарифы? Я убедительно доказывал, что этого делать нельзя. За повышением тарифов на перевозки следует рост цен на уголь, электроэнергию, кокс, концентрат, руду, лес, хлеб, молоко, масло! А они принимают решение поднимать тарифы в полтора раза. Почему не в пять раз?

Монополист ведь может делать что хочет. Коксохимы договорились о ценах, нам деваться некуда: берем кокс по любой стоимости. Точно так и по руде. Нам руда продавалась по 150 гривен за тонну, а у шахты она покупалась по 40-50 гривен. Сто гривен кто-то клал в карман. Где же государство со своей контролирующей функцией? Если хотя бы половина украденных денег оставалась на шахтах, не было таких проблем в углепроме.

— Какие общие интересы у вас с Александром Морозом? Можно ли говорить, что ваш переход к социалистам является вынужденным из-за разрыва с фракцией “Регионы Украины”?

— Во-первых, я никогда не состоял в “Регионах Украины” и был там ассоциированным членом. И мы ни к кому не приходили. Тот, кто так думает, глубоко ошибается. Сегодня любая уважающая себя политическая сила была бы рада видеть ильичевцев в своих рядах, даже коммунисты. Выбирая между теми предложениями, которые у нас были, мы склонились к предложению социалистов, потому что нам близка их идеология. Вы почитайте материалы Социнтерна: фактически мы воплощаем в жизнь то, что там написано.

— Вы не признаете партийной дисциплины и предпочитаете самостоятельность в вопросах голосования. Вам не кажется, что это может стать причиной разрыва с любой политической силой?

— Мы будем голосовать так, как голосуем сейчас. Если наши мнения совпадут, проголосуем одинаково, если нет — ну что ж, у каждого своя голова на плечах. Это главное условие нашего союза с социалистами и с кем бы то ни было впредь. По-другому быть не может. Даже у социалистов есть люди, которые мне не нравятся, и я этого не скрываю. Но, уверен, мы сможем работать вместе.

— Как изменится расклад политических сил в парламенте после 2006 года?

— Конфигурация политических сил в парламенте после выборов существенно изменится. У нас народ думающий. Недоверие к власти растет. Высокие слова, за которыми ничего не стоит, быстро надоедают. Поэтому вскоре все станет на свои места.

Подготовил Глеб ПРОСТАКОВ