Владимир Щербань: “Я просил убежище, как написано в Библии”

Триумфально-наглое возвращение Владимира ЩЕРБАНЯ в Украину придало драматизма и без того печальной отечественной политике. Бывший губернатор Сумской и Донецкой областей в 2005 должен был попасть под воплощение лозунга Майдана “бандитам — тюрьмы”. Однако сейчас, через два года после революции, он, свободно прогуливающийся по Киеву, стал еще одним раздражителем оранжевого электората.

Щербаня арестовали в США за нарушение визового режима. Проведя три месяца в американской тюрьме — с октября 2005 по январь 2006 — он внезапно вернулся в Украину. В субботу его самолет из Америки встречали бойцы “Беркута”, он прошел через допрос в Генпрокуратуре и вышел на свободу под поручительство трех депутатов из Партии регионов.

Сам Щербань сейчас неоднократно повторяет фразу одного из политологов о том, как его история может окончательно подорвать рейтинги команды Ющенко.

О том, что происходило с Щербанем за последний год, о событиях вокруг его прилета в Украину и о многом другом он рассказал в течение двухчасового интервью “Украинской правде”.

— Когда вы приняли решение вылететь из Америки в Киев? Были ли какие—то препятствия для этого?

— Препятствий как таковых не было. Я принял решение после того, как американская сторона, как я понял, сделала выводы — виноват я или нет в украинских обвинениях.

Вы знаете, как Америка щепетильно относится ко всем этим вопросам: вымогательство денег, другие громкие статьи... И там никто никогда не оказывает бессмысленное давление на правоохранительные органы.

— Да, но вам же в США не предъявляли обвинения, выдвинутые украинскими правоохранителями? То есть вы должны были уехать в рамках процедуры депортации, поскольку у вас были проблемы с американской визой?

— Я попросил в июле прошлого года политическое убежище в США…Я понимал, что закончится моя виза, я — законопослушный гражданин, и мне нужно будет возвращаться в Украину или по крайней мере уезжать из Америки.

Виза у меня закончилась 8 октября 2005 года. А до этого, в июле 2005 года было подготовлено и подано прошение о политубежище. Потому что я понимал: в Украине со мной играться не будут.

— В какой момент для себя вы приняли решение о том, что вы едете в Украину? Очевидно, что на ваше решение повлияла новая расстановка сил, приход Януковича на пост премьера?

— Нет, абсолютно нет!

— А что же тогда?

— Я просил политическое убежище не для того, чтобы остаться жить в США.

(Пауза.)

Я понимал временность того, что происходит в Украине. Я достаточно зрелый человек, достаточно много повидал в своей жизни, много видел трагедий, драм... Поэтому знал, что происходящее в Украине рано или поздно закончится. А то, что происходило в 2005 году, должно было закончится очень быстро.

Я видел, что происходит с моими коллегами — с Кушнаревым, с Ефремовым, с Колесниковым. Но еще больше я понимал, что был очень серьезным раздражителем той команды, которая пришла к власти — в первую очередь потому, что я когда-то был в блоке “Наша Украина”.

— Это один из вопросов, который мы вам тоже собирались задать — как в 2002 году вы оказались в “Нашей Украине”?…

— Вы узнаете всю правду. Но пока я не могу ее рассказать…

— Почему? Вы взяли какие—то обязательства?

— У меня нет ни перед кем никаких обязательств. Я все расскажу на ближайшей неделе.

Я никогда в своей жизни не менял своих политических взглядов. Я очень принципиальный человек, я — человек принципа! Если я сказал — я делаю, я не могу отступить от того, что обещал! Вам будет достаточно просто все это понять, но давайте немного подождем…

— Если вернутся к Америке… Как вас там задержали? Каково это — для украинского гражданина — оказаться в американской тюрьме?

— Страшно! Откровенно говорю — страшно. Я не знаю английского языка. И для меня американская тюрьма была страшной — и с моральной точки зрения, и с психологической.

Я понимал, какой поток информации идет отсюда, я знал о визитах министров в США, которые подавали бумаги на меня, проводили в Украине пресс—конференции, проводили выставки (изъятого при обысках у Щербаня дома)… Я понимал, как настраивается общественное мнение против меня. Но я понимал и для чего это делается. Я прекрасно все понимал!

— И для чего?

— Нужно было убрать конкурентов с политического рынка!

— Для кого вы — политический конкурент? Давайте уточним…

— А для кого Кушнарев политический конкурент? Для кого Щербань? Для кого Ефремов? Ризак? Засуха? Колесников? Для кого весь Донбасс — политические конкуренты?

В 1996 году в интервью “Зеркалу недели” на вопрос о том, кто будет следующим президентом, я ответил: “Следующим после Леонида Даниловича будет президент из Донбасса. Потому что Донбасс не может не родить президента — это очень промышленно развитый регион, в котором проживают 11 миллионов человек”.

При этом шахты Донбасса строили и восстанавливали люди, 60% которых — выходы из западной Украины. Ну да, в Донбассе чуть больше російської мови, а мы все одинаковые. Донбасс без западной Украины не проживет, и западная Украина без Донбасса не выживет…

— Владимир Петрович, давайте уточним: вы говорите, что виза у вас закончилась в октябре 2005 года. И вас арестовали в связи с тем, что у вас закончилась виза…

— Да, моя виза закончилась 8 октября. Но, согласно моему пониманию, я находился легально на территории США и после 8 числа — потому что я подал документы на политическое убежище.

А 12 октября меня арестовали. Жена моя в то время находилась в школе, где изучала английский язык. А я находился в городе Орландо, лежал на диване и смотрел телевизор.

Вдруг стук в дверь, я открываю — стоят представители иммиграционной службы. Они прошли в дом — я жил в квартире, апартаментах — посмотрели все, задали вопросы, как положено: “Нет ли оружия, кто еще есть в доме?”, прошлись по дому, все, что им нужно было, забрали. И говорят — “но гуд виза”. Я не понял: “Почему неправильная виза?”

А когда сказали “снимите ремень”, я уже все понял… Цепочку попросили снять — у меня была цепочка с крестом… Я одел шлепанцы — на мне были только шорты и майка.

И все: руки за спину и в лифт. На наручники накинули полотенце, чтобы не привлекать внимание соседей. И отправили в Орландо в тюрьму.

Потом ко мне в час ночи в тюрьму приехал адвокат. А затем меня отправили в Майами. Одели в синюю тюремную робу и привели в тюрьму.

— Американская тюрьма такая, как в кино показывают?

— Абсолютно! Американцы, кстати, всегда показывают действительность, какой она есть. Но при этом есть уважительное отношение и в тюрьме, и на допросах. И покормят, и все, пожалуйста, к вашим услугам — телефон, я мог общаться...

— У вас был доступ к СМИ?

— Нет. Я и не пытался его получить.

— Вы сидели в одиночной камере?

— Нет, была камера барачного типа. Со мной были люди из нескольких стран — я не могу назвать, из каких. И был очень узкий круг людей, которые говорили со мной на одном языке…

А 21 октября состоялся суд. А когда на суде мне начали задавать вопросы, связанные с обвинением в Украине, я понял, что пахнет….

— Пахнет делом, подобным делу Лазаренко?

— …Тогда я понял, что запахло керосином… Я знаю, насколько щепетильно работает юрисдикция Америки. Я начал отвергать все эти обвинения. Но было решение судьи оставить меня под стражей.

…Меня отправили в Техас в тюрьму самолетом. До конца декабря я был в тюрьме в Техасе. Там уже была камера на двух человек. Затем из Техаса самолетом меня одного опять самолетом перевезли во Флориду в тюрьму города Тампа. Там я был с декабря по 17 января 2006 года, когда меня освободили.

— Вас выпустили из тюрьмы под залог 2 миллиона долларов. У нас писалось, что эти деньги пришли со счетов СКМ — компании Рината Ахметова. Это правда?

(Пауза.)

— Задайте этот вопрос СКМ.

— Но вы ведь знаете, откуда пришли эти деньги.

(Смеется.)

— Но интригу я ведь должен держать?...

— Интрига очень однозначная. Значит, деньги пришли со счетов СКМ.

— …(Пауза.)

— У вас есть какое-то имущество в США?

— Нет.

— То есть жили вы в съемных апартаментах, никаких фирм не открывали?

— Нет, я уже открыл фирму в Америке.

— Чем она занимается?

— Пока ничем.

— И, кроме этого, ни у вас, ни у семьи ничего в Америке нет?

— Есть имущество. У сына есть машина 10-летней давности. По крайней мере, была. Переоформили ее два года назад.

— Еще в Украине писалось, что вы заехали в США по инвестиционной визе, которую дают в обмен на инвестиции в экономику Америки?

— Обо мне ходило много легенд, и сейчас они ходят. По поводу инвестиционной визы — это брехня чистой воды!

У меня была обычная туристическая виза В2. Ван момент!

(Достает из пиджака паспорт, смотрит.)

О, виза В1-В2!

— А где вы проживали в США с января по нынешнее время?

— Меня выпустили под залог, мое дело находилось “в процессе”, то есть в иммиграционном суде. Судья принял мое дело, меня спросили “Вы — Щербань?” — “Щербань”. Но по делу не было проведено ни одного слушания. Даже не был утвержден график проведения слушаний.

…Приехать в Украину я мечтал всегда, здесь моя земля. И говорил американцам: “Поймите меня, я не собираюсь жить в США”.

— Но ведь это нелогично: вы просили политическое убежище и при этом говорили, что не собираетесь жить в США!

— Да, я это понял потом, намного позже. Я сделал вывод — американцы понимают так — “если ты просишь убежище, значит, ты хочешь здесь жить”. А я просил убежище как написано в Библии. Вы знаете, как написано в Библии? “Каждый шестой город должен служить убежищем для тех, кто совершил убийство по неосторожности, кто совершил преступление по неосторожности, кого обвиняют по ошибке…” То есть гонимые, преследуемые могут там спрятаться.

Это написано в Библии, уважаемые мои друзья!

— А что вы сделали по неосторожности, раз попросили убежище?

— Ничего. Я попросил убежище, но как временное, а не как постоянное место жительство. Я вырос в Украине и не смогу жить нигде в другом месте. Как только я куда-то уезжаю из Украины, я уже сразу же хочу домой. Я тягучий домой!

— То есть после выхода из тюрьмы вы опять сняли апартаменты?

— Сняли дом, жили в доме.

— У вас был браслет?

— Нет, но в тюрьме был браслет. Свой номер я не помню, помню только, что 0324 — последние цифры.

…Американская система правосудия — это такой рентген! Я это почувствовал на собственной шкуре!

— Но ведь обвинения по сути, выдвинутые против вас в Украине, американцы не рассматривали?!

— Кто вам сказал?

— Но вас в Украине обвиняли в вымогательстве, влиянии на итог выборов, у вас нашли арсенал оружия, вас обвиняли в превышении власти, уходе от уплаты налогов. Ведь в Америке эти вопросы не рассматривались!

— Рассматривались! Подождите пресс—конференции 8 ноября, там будут мои американские адвокаты, и не только...

— Вот вы приехали в Украину. Ваши первые впечатления?

— Я от Украины не отрывался. Хотя здесь начали формировать общественное мнение, что “Щербань не нуждается в Украине”, что “мы предложили Щербаню помощь от консульского отдела посольства Украины в США, а он отказался”… Я могу вам сказать: это было вранье, никто к моим адвокатом с предложением о помощи не обращался!

Просто надо было показать картину: “Щербань отказался от Украины. Щербань улетел, украл миллионы, увез их в чемоданах вместе с сыном, и Щербань будет лежать на побережье Флориды, греть пузо, и Украина ему до лампочки”. Ошиблись, дорогие!

И я видел, как не хотели моего возвращения в Украину! Помню, как давал интервью то ли Луценко, то ли Москаль. И сказал фразу: “Наша победа уже заключается в том, что те, кто выехал из Украины, уже не вернутся сюда, и это уже есть наша политическая победе”.

И я чувствовал, как Луценко не хотел моего возвращения в Украину. Господа, я читал интернет каждый день!

— Вам разрешили в тюрьме?

— Каждый божий день ко мне в тюрьму приходил пакет с распечатками из интернета. Мне жена присылала. У меня в тюрьме под нарами стояли кипы этих документов! Поэтому я знаю, что происходило в Украине.

— Что вы чувствовали, когда возвращались в Украину? Летели бизнес-классом?

— Да, летел бизнес-классом. Что я чувствовал? Это не передать! После тюрьмы, находясь в США, я ощутил дух свободы. А когда летел назад… Мне было наплевать, что со мной произойдет в Украине. Я хотел сюда и я приехал сюда…

…В аэропорту меня взяли под белые руки крепкие ребята из “Беркута”…

— Екнуло внутри?

— Ничего! Я не слабый духом! Завели меня в линейный отдел милиции. После пересадили в другую машину и повезли в Генеральную прокуратуру.

— Ничего не зачитывали?

— Мне все зачитали в аэропорту — решение суда, который принял решение задержать меня и доставить до избрания меры пресечения.

— Кто платил за обслуживание ваших американских адвокатов?

— Кроме своего адвоката и родного сына я ни с кем из Украины не общался.

— Но ведь вы же платили еще за жилье?

— В Америке это просто: открывай газету и снимай жилье по объявлению! Ноу проблем! Ноу! Делай что хочешь!

— Но откуда деньги?

— У меня что, мало друзей?

— То есть вы хотите сказать, что платили ваши друзья?

— Я в бизнесе с 1985 года.

— А сколько у вас в декларации денег?

— А стоит ли об этом говорить? (Пауза) За 2005 год — 60 миллионов гривен!

— Расскажите, откуда эти деньги?

— Послушайте, я же избирался губернатором Донецкой области в 1994 году прямым голосованием. Донецкая область знала меня в большей степени как бизнесмена, а в меньшей — как депутата и зампреда Донецкого горисполкома.

Я, кстати, не на критике власти был избран. Я говорил, что буду делать, чтобы улучшить жизнь людей. Победил на этом позитиве, а не негативе: “ці — бандити, а ці — любі друзі”.

— То есть вы хотите сказать, что вы до 1994 года заработали эти 60 миллионов? У нас же губернаторы не могут возглавлять коммерческие структуры.

— А я и не возглавлял! У нас шла приватизация, и законом разрешено покупать и продавать ценные бумаги, в том числе и госслужащим. Это не есть нарушение закона.

…Я закончил Институт советской торговли в 1976 году. Я был заместителем комсорга института по организационной работе. Я был делегатом XVII съезда ВЛКСМ в Москве в 1974 году, я встречался с Леонидом Ильичем Брежневым, у меня есть фотографии с Микояном! Как делегат от студенчества я выступал в вузах Донецкой области о задачах, которые ставились на съезде…

Трагедия нашего экономического общества в том, что нас никогда не учили торговать. Наш президент с президентом другой страны о чем-то договаривается — разве это не торговля? Кандидат в президенты баллотируется — разве это не торговля: “я продаю себя, а вы покупаете мои обіцянки”? Это все большой торг.

Почему обвалилась экономика на постсоветском пространстве? Потому что, к сожалению, была плановая система, которая умела распределять, но не умела извлекать выгоду. А я, закончив институт советской торговли, всегда работал на руководящих должностях.

Когда—то один депутат сказал: “Щербань — мясник”. Я никогда им не был, я никогда не работал за прилавком. После института я работал в Черновицкой области, я занимал руководящую должность. В 27 лет я ездил на черной “Волге” с радиостанцией! Я руководил оптово—розничным плодоовощным комбинатом, оно было передовым предприятием в Черновицкой области в 1978 году!

— Тогда же вы познакомились с экс-помощником Кучмы Александром Волковым?

— Волков был моим коллегой, но в Киеве.

— А когда вы познакомились с Януковичем? У следователя, который занимается вашим делом, в кабинете висит фотография: Янукович в спортивном костюме, и две руки на плечах двух людей. Правая рука — на плече Щербаня, левая рука — на плече Волкова.

— С Януковичем я познакомился в Донецкой области. Я работал в Буденовском районе, и он. Я был директором гастронома, Виктор Федорович возглавлял транспортную систему.

— Был завгаром...

— Ну, нельзя так говорить. Янукович — продвинутый человек. Может, он скромничает где—то…

— Как вам помог Янукович по приезду?

— Мне никто не помогал! Я еще ему не звонил. Но буду! Я обязан встретиться и с Януковичем, и с Кушнаревым, и с Ефремовым, и с Медведчуком, и с Суркисом, и с Ринатом Ахметовым я обязательно встречусь.

— Почему вы говорите “я обязан”?

— Я уважаю этих людей. Но при этом я уважаю многих людей из “Нашей Украины”. У меня были, по крайней мере, великолепные отношения с Виктором Балогой.

— Но, учитывая шлейф информации последних двух лет, встреч с вами могут остерегаться…

— Это пусть останется на их совести. Моя совесть чиста.

(Пауза.)

Может, я скажу высокопарно, но я не хотел дискредитировать никого. Я понимаю тех, кто прошел в Верховную Раду, что мое присутствие в их избирательном списке могло бы их дискредитировать. Я их не осуждаю.

Я подхожу к этим вопросам философски. Я ни с кем не разговаривал. Хотя говорят: “Вы сына воткнули в список Партии регионов”. Да мой сын — самостоятельный человек, сам умеет зарабатывать деньги. Он был депутатом Донецкого облсовета.

— Он работал в компании Ахметова “Гефест”...

— Нет, он работал в своей компании, а Ринат Ахметов был его партнером.

Когда—то их доли были равноценны, но сейчас у Ахметова доля больше. Когда—то были доли по 20% у пяти человек, в том числе доля моего сына.

Потом Ринат Леонидович купил две доли, то есть 40%: одну долю, царство небесное, у Евгения Щербаня, вторая доля была у еще одного человека. И осталось три партнера, когда Артем работал там. Но сейчас Артем ушел из “Гефеста”.

— Когда у вас случились неприятности в Америки, сообщали, что ваш сын снял наличными 240 миллионов гривен…

— Как у страха глаза велики! Вчера по телевидению заявили, что если Щербань не будет осужден, то оранжевой команде гаплык. Я думаю: елки—палки, как меня высоко ценят! Президент заявляет, что “спасибо Америке, депортировала Щербаня”. Но я поехал добровольно в Украину.

— На основании чего?

— На основании моего заявления, что я добровольно хочу выехать из страны и отзываю свою просьбу о политическом убежище.

Алена ПРИТУЛА

Сергей ЛЕЩЕНКО