И вот, свершилось: первого мая Владимир Путин подписал закон о внесении изменений в два федеральных закона: “О связи” и “Об информации, информационных технологиях и о защите информации”.
Рунет, надежность и ЦРУ
Собственного названия у нового закона нет, так что одни называют его законом “об изолированном российском интернете”, другие — “о надежном интернете”, третьи — “о суверенном интернете”. Словом, этот закон определяет, как будет обустроен правильный российский интернет и насколько его отделят от неправильного, мирового, который, по оценке Путина, “является успешной спецоперацией ЦРУ”. Исходя из этого логично предположить, что надежный и суверенный российский интернет, изолированный от спецоперации ЦРУ, станет спецоперацией ФСБ, при участии ФСО и отчасти СВР.
Насколько такая операция будет успешна — покажет время. Основная же цель нового закона, которую декларируют власти РФ, — обеспечение устойчивой работы российского сегмента интернета во всех ситуациях и даже в том случае, если его отключат от общемировой сети.
Госдума одобрила документ 16 апреля, а 22 апреля его поддержал Совет Федерации. Авторы законопроекта — сенаторы Андрей Клишас и Людмила Бокова, а также депутат Госдумы Андрей Луговой, известный как отравитель Александра Литвиненко. Закон вступит в силу поэтапно: основные положения — с 1 ноября 2019 года, а ряд поправок, связанных с криптографической защитой информации и национальной системой доменных имен — с 1 января 2021.
Для чего все это затеяно? Детали
Как известно, Россия, следом за СССР, стоит за дело мира, но готовится к войне. При этом, как и в советское время не все соглашаются дружно идти к светлому концу. Кое-кто порой норовит и откосить, а уход в чуждый виртуальным мир открывает для такого закоса невиданные ранее возможности. И если раньше для пресечения чуждых влияний хватало нескольких глушителей на популярных радиочастотах, то “успешная спецоперация ЦРУ” (Кремлю стоило бы запатентовать этот штамп) “Мировая Сеть” вывела противостояние двух миров на новый уровень.
К тому же “Мировая сеть” контролируется непонятно кем. По официальной версии — какими-то мутными общественными организациями, но в России-то знают, кто стоит за ними. А еще эта сеть организована так сложно, что Роскомнадзор не смог даже отключить россиянам Википедию, Фейсбук и Телеграм. Справляться пришлось проверенным, но дорогим методом: густо насыщать эти ресурсы агентурой ФСБ, сбрасывать туда фейковую информацию и тем мешать цэрэушникам добиваться успеха.
Особенно конфузно вышло с блокировкой Телеграма, задуманной поначалу как решительный удар, в стиле операции “Принимай нас Суоми-красавица”. Неожиданно выяснилось, что Сеть, выстроенная в рамках дьявольского плана ЦРУ, сложно взаимосвязана, так что попытки заблокировать Телеграм дают побочные эффекты, блокируя заодно с ним и сервисы, на которых российские патриоты могут приобрести билеты на растленный Запад, чтобы там отдохнуть от борьбы за дело Русского мира, и банковские сайты, что мешает перегонять деньги из России на тот же Запад. Последнее порождает ряд серьезных угроз — к примеру, в случае задержки банковской проводки может возникнуть ситуация, когда Сергей Ролдугин, приобретя на аукционе очередную виолончель Страдивари или кого-то еще, не сможет вовремя ее оплатить.
Возник вопрос и о том, что будет если тот же Телеграм, после насыщения его правильными мнениями в рамках успешной спецоперации ФСБ, противостоящей спецоперации ЦРУ, будет заблокирован уже не Роскомнадзором, а его американским или европейским аналогом. Не скажется ли блокировка Телеграма или иных сервисов, осуществленная по команде Евросоюзкомнадзора и Американкомнадзора на работе сервисов, нужных друзьям Путина — так же, как сказалась на них его блокировка Роскомнадзором?
Наконец, что будет, если враги, окружающие Россию со всех сторон, примут решение вообще отключить ее от интернета, выведя за рамки успешной спецоперации ЦРУ? Очевидно, что такая опасность тоже существует — и надо принять меры на ее упреждение. Все это и породило проект отдельного российского интернета, который сможет работать как в составе Мировой Сети, так и тогда, когда пути России и остального мира разойдутся уже окончательно. Например, если, как прогнозировал Путин, все россияне попадут в рай, а остальные просто сдохнут. Или по еще какой-то еще причине — мало ли что может быть в России?
Как все это может быть устроено?
Надо сказать, что такая задача сложнее, чем может показаться на несведущий взгляд. Сравнительно несложно построить интранет — замкнутую на себя сеть, пусть и в масштабах всей страны, не рассчитанную на работу в составе общемировой сети. Такая сеть реализована, например, в КНДР.
Но попытка снабдить такую сеть ограниченным и контролируемым числом выходов в мировой интернет резко все усложняет. Попытка же придать гибкость такому контролю, так, чтобы сегодня можно было расширить границы допустимого, завтра их сузить, а послезавтра снова расширить, причем, проделать это оперативно, усложняет задачу в разы.
Чтобы понять, почему это так, вспомним, как работает Мировая сеть. Пользователь посылает запрос на сервер, который связывает его с требуемым сайтом. Но сайтов много, они администрируются по группам-доменам, выстроенным в многоуровневую иерархию, так что на практике между пользователем и сервером, на котором физически размещен запрошенный ресурс, лежит целая цепочка серверов. При этом, возможна ситуация, когда пользователь и конечный сервер расположены в России, но часть цепочки, по которой проходит запрос, выходит за ее пределы, а затем возвращается назад. Такая цепочка, как правило, может быть выстроена несколькими способами, и то, какой из них будет выбран, зависит от многих факторов. Новый же закон вводит еще один критерий выбора, требуя от провайдеров минимизировать зарубежный трафик. Иными словами, число переходов с российских серверов на сервера, расположенные вне России, должно быть снижено, в идеале до одного, а в том случае если пользователь и запрошенный ресурс расположены в России — до нуля.
Такая сетевая политика позволит урезать число каналов связи, выходящих за пределы России, и взять их под плотный контроль. В идеале это позволит по команде из Кремля отключать всю Россию от любых зарубежных ресурсов, при сохранении работоспособности сайтов, расположенных на российских серверах. Последние по понятным причинам могут быть при заблокированы или взяты под контроль вообще безо всяких проблем. Кроме того, ограничение числа каналов позволит жестче фильтровать трафик и эффективно бороться с обходом блокировок.
Разумеется, все это негативным образом скажется на скорости и качестве связи. А, поскольку чиновники в России, как всегда, равнее всех, для них будет создан отдельный интернет-провайдер, свободный от таких ограничений. В планах есть и отдельный сотовый оператор, хотя это уже немного другая тема. Очевидно, что через такого спецпровайдера Россия будет продолжать вести и информационную войну в Сети. Так что, хотя из Фейсбука и исчезнет специфический контингент россиян, пришедших туда из Одноклассников, ольгинские тролли там уцелеют.
Что касается реализации этого плана, то здесь возможны варианты “по максимуму” — по китайской модели, и “по минимуму” — по иранской.
Китай начал работать над “суверенизацией” интернета с начала 90-х годов. При этом он выстраивал идеологию этой суверенизации, отталкиваясь от собственных размеров и самодостаточности. Китайское общество, в силу своей специфики, само по себе довольно обособлено от остального мира и живет своими проблемами. Трудно, к примеру, представить себе ситуацию, чтобы новости из Монголии заняли в китайских новостях то же место, какое в России занимают новости из Украины.
Таким образом, китайские власти действовали в двух направлениях. С одной стороны они стали жестко фильтровать зарубежный трафик, выстроив три слоя такого контроля: контроль в узловых точках на входе в страну, в которых отсеивается нежелательный трафик, плюс контроль на уровне Национального офиса по интернету и коммуникациям, где пресекается доступ к нежелательным сайтам и доменам, и, наконец, ручной контроль, осуществляемый несколькими миллионами “инспекторов по гармонизации интернета”, каждый из которых отвечает за конкретный район — улицу в городе, деревню и т.п. С другой же стороны, они предлагают китайским пользователям “все свое, и не хуже чем там, а даже лучше” — местные варианты поисковиков, социальных сетей, видеосервисов и т.п.
Кроме того, любой проступок в Сети отражается на рейтинге в системе социального кредита. Таким образом, мониторинг интернета является составной частью тотального контроля, осуществляемого китайскими властями за своими гражданами.
Обойти ограничения посредством использования VPN, в принципе, можно, но список доступных сервисов ограничен, они находятся под контролем государства, а попытка обхода привлечет к смельчаку повышенное внимание проверяющих. Тем, кому доступ к запрещенным ресурсам нужен по роду службы, VPN выдается на флешке, но и они оказываются в зоне особого контроля. При этом, поскольку Китай является огромным рынком сбыта, мировые компании идут и на открытие там своих представительств, выполняющих китайские сетевые требования. Впрочем, окно таких возможностей уже практически закрыто — интернет-рынок плотно заполнен китайскими компаниями, предоставляющими пользователям все, что они пожелают, притом, отличного качества и за минимальную цену, но, разумеется, в рамках закона.
Однако такой вариант недоступен для России. Во-первых, даже Китай с его возможностями реализовывал свой проект довольно долго. Рабочая версия 1.0 “Великого китайского файервола” появилась, как минимум, через десять лет после начала работы над ним. Во-вторых, оборудование для реализации такого контроля производится в основном в Китае, то есть было у китайцев под рукой — россиянам придется выписывать его на Алиэкспресс, что, с учетом качества работы ”Почты России” выглядит проблематично. Наконец, в-третьих, в Китае коррупционеров, ворующих деньги из государственных проектов, регулярно расстреливают, а в России столь же регулярно избирают в Госдуму.
Иранский вариант выглядит скромнее. На входе в страну фильтруется контент запрещенных сайтов и сервисов — YouTube, Фейсбука, Гугла. Инстаграм в целом не запрещен, но, к примеру, фотографии женщин без головных уборов подлежат фильтрации. Телеграм и Твиттер официально запрещены, но запрет массово нарушается. Это уже ближе к российской реальности — однако перед иранскими провайдерами не ставилась задача обеспечить работу сети при полном отключении от мирового интернета.
Помесь Ирана с КНДР, но ближе к последней
Между тем, сама возможность такого отключения, если, конечно, она будет реализована, а для чиновников создан отдельный интернет, — станет сильнейшим соблазном для российской власти. Поначалу запреты, скорее всего, будут вводиться поэтапно, чтобы не вызвать ненужного возмущения в больших городах. Не исключено и зонирование автономности интернета по регионам. К примеру, Москву и Петербург на первое время могут оставить островками относительной свободы. Одновременно интернет-пользователей будут приучать к российским сервисам, используя в качестве инструмента снизившуюся скорость доступа к зарубежным ресурсам. ВКонтакте и Одноклассники станут доступнее ФБ, Рутуб — доступнее Ютуба, Яндекс доступнее Гугла. Часть зарубежных сервисов, возможно, согласится открыть российские филиалы на условиях Роскомнадзора.
Словом, уже через 4-5 лет в России может быть создана ситуация, когда почти полное отключение от мировой сети пройдет без особых протестов. Скорее всего, россиянам оставят возможность общаться с родственниками за границей через какой-нибудь российский мессенджер, выполнивший все требования Роскомнадзора, хотя и это окно в мир со временем может быть закрыто. Остальной Рунет будет окончательно “пхеньянизован”, во всяком случае для частных лиц. Необходимые сервисы, прежде всего, банковские, а также чиновники и пропагандисты будут базироваться на спецпровайдере, куда рядовому гражданину путь будет закрыт. Такова неизбежная логика развития России, всегда стремящейся к изоляции от остального мира, поскольку в открытой конкуренции она неизбежно проигрывает. И это уже не технический, а мировоззренческий и культурный вопрос.
Как следствие, в России возникнет своя, специфическая сетевая культура, а сама Россия вернется к естественному состоянию — чему-то среднему между “Затерянным миром” Конан Дойля и “Омоном Ра” Пелевина.
Однако и здесь есть существенное “но”. Нет никакой гарантии, что проект “суверенного интернета” вообще будет реализован.
Под покровом ночной темноты
Как известно, российская политическая элита способна только на два действия: воровство и самосохранение. А поскольку в ее рядах зреет опасение, что нынешний период, от выборов Путина в 2018-м до выборов непонятно кого в 2024-м, может оказаться последним периодом предсказуемой стабильности, за которым лежит неопределенность, то все, имеющие доступ к тому или иному сектору экономики, где воровство возможно, уже сейчас воруют по максимуму, стремясь тут же легализовать украденное за пределами России, создав тем самым запас на долгую и суровую зиму, которая близко. Эта ситуация безудержного воровства без берегов продлится до тех пор, пока Путин не предъявит своему окружению убедительный план-2024, будь то вариант “Медведев-2”, аншлюс Беларуси или что-то еще. А поскольку на фоне роста аппетитов, вызванных необходимостью создать запас на трудные времена, общий объем ресурсного пирога сократился и продолжает сокращаться, Россию накрыло обострение всех внутриэлитных конфликтов, что и породило беспрецедентное число уголовных дел против высших чиновников. Но это количество не перейдет в качество и никакие репрессии не сумеют обуздать вал воровства до те пор, пока план-2024 не будет предъявлен, — а его нет.
Между тем, проект “суверенного интернета”, оцененный в 30 млрд. рублей, плюс порядка 73 млрд. рублей на специнтернет, притом, ни одна, ни другая суммы не окончательные, являет собой прекрасный объект для распила. Время его реализации, то есть наступление момента, когда за потраченные средства придется давать какой-то отчет, наступит через 3-5 лет самое раннее, то есть, как раз к 2024 году, когда (в том случае, если план на очередные “выборы” не будет разработан) большей части путинской команды придется бежать из России — а меньшей, которой бежать будет некуда, вступить в схватку за власть. Эта схватка имеет шансы перейти в гражданскую войну и в такой ситуации о потраченных средствах никто и не вспомнит.
Конечно, план-2024 все же может появиться. Но может и не появиться. И если он не появится самое позднее в течение ближайшего года, средства, выделенные на “суверенный интернет”, просто растворятся в воздухе без видимого эффекта.
На ум невольно приходит реплика Остапа Бендера в ответ на план Балаганова по ночному ограблению Корейко. “Как вы говорите? Под покровом ночной темноты? Устраивайтесь под покровом. Мысль, конечно, жиденькая. Да и оформление тоже, вероятно, будет убогое”. Но бюджетное воровство без особых оригинальностей — единственный уровень инноваций, доступный сегодня в России. И, потому, провал проекта “суверенизации Рунета” представляется сегодня наиболее вероятным его финалом.
