Итак, Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию “Эскалация напряженности вокруг Азовского моря и Керченского пролива и угрозы европейской безопасности”, осудившую “использование военной силы со стороны России против украинских военных кораблей и их экипажей” — но не назвавшую эти действия агрессией.
Противоречивый компромисс: поражение или победа?
Резолюция также призвала обе стороны воздержаться от шагов, способных обострить ситуацию, но при этом призвала Россию “немедленно освободить украинских военнослужащих и обеспечить предоставление им необходимой медицинской, юридической и консульской помощи”. Но украинские моряки, названные “военнослужащими”, не были названы “военнопленными”, чего добивалась украинская сторона.
Тем не менее, в резолюции упомянуто, что захваченные моряки подпадают под действие “международного гуманитарного права, включая Женевские конвенции” - а комплекс Женевских конвенций, принятых в 1949 году, регулирует именно статус военнопленных, и правила обращения с ними.
Россию также призвали гарантировать свободное судоходство в Азовском море и Керченском проливе, обеспечить контроль прохода через Керченский пролив третьими сторонами и осудили возведение ей Керченского моста как мешающего свободному судоходству и тем самым нарушающего международное право. Но в ходе подготовки документа Бюро ПАСЕ отказалось от упоминания в его названии “срыва мирного процесса”.
Словом, документ в итоге получился весьма и весьма компромиссный, без резких формулировок и однозначных выводов. Поскольку, к примеру, признание захваченных моряков военнопленными в открытую означало бы, что в Керченском проливе Россия совершила акт агрессии.
Тем не менее, в целом, резолюция осуждает Россию. И русские, во всяком случае, на уровне телешоу, с помощью которых российскому населению промывают мозги, уже заявили, что никакая резолюция ПАСЕ их судам не указ, и наших моряков они как судили, так и будут судить как преступников. С другой же стороны, русские говорят своей о победе — мол, все-таки в тексте резолюции пленных не назвали пленными.
Так что же, выходит, Украина проиграла?
Но представители Украины в ПАСЕ тоже говорят об одержанной победе. Они указывают на то, что резолюция, пусть даже компромиссная и сильно смягченная, была поддержана абсолютным большинством депутатов: 103 голосами “за” при 16 воздержавшихся и трех “против”. Выступающие в ходе прений тоже в основном были на стороне Украины. Особенно резко выступил литовский депутат Эгидиус Варейкис, сравнивший вялую и компромиссную реакцию европейцев на действия России с попыткой представить преднамеренное убийство как “небольшой бытовой конфликт”, и назвавший российский режим “геополитическим клептоманом”. Пророссийских же выступлений было всего два: словака Любоша Бляхи и серба Александра Шешеля, причем оба они были встречены в зале с крайним неодобрением.
Следовательно, победила все-таки Украина?
Но резолюции ПАСЕ носят рекомендательный характер. “В задачи Ассамблеи не входит сейчас оценивать инцидент 25 ноября 2018 года, его юридический статус, однако мы видим, что страны-члены Совета Европы практически ни о чем не могут договориться. Именно поэтому был подготовлен этот проект резолюции. Резолюция в основном политическая, и она отражает принципиальную позицию нашей Ассамблеи”, — подчеркнул докладчик ПАСЕ по инциденту в Азовском море Андреас Ник, выступая в ходе дискуссии.
Так что же тогда это было? И кто в итоге победил? А, может быть, все эти словопрения вообще лишены реального смысла?
О европейской любви к халяве
Принятие резолюции актуализировало еще одну проблему, уже довольно старую, но до сих пор не разрешенную: проблему лишения России права голоса в ПАСЕ — и ответного отказа Москвы платить в ПАСЕ членские взносы, а также угроз Москвы выйти из ПАСЕ совсем, в связи с отказом вернуть российской делегации право голоса. История эта известная, и потому напомню лишь вкратце.
Противоречия между ПАСЕ и Россией копились довольно давно, в первую очередь, по причине отказа России вести себя по общеевропейским правилам и признавать бывшие республики СССР полноценными и независимыми от нее государствами, вмешательство в дела которых недопустимо. Однако Кремлю его авантюры долгое время сходили с рук: Молдова, Грузия, снова Грузия — а ПАСЕ лишь принимала резолюции, носящие, как мы помним, рекомендательный характер. Наконец, в 2014-м, когда Россия оккупировала Крым, ПАСЕ в знак протеста лишила российскую делегацию права голоса — но при этом не стала исключать ее из своих рядов. Этому шагу предшествовала нешуточная и длительная борьба. Достаточно сказать, что резолюция с поправкой, согласно которой российская делегация все-таки лишалась права голоса, и права быть представленной в руководящих органах ПАСЕ в связи с агрессией против Украины, была принята только в конце января 2015 года, причем, принятию этой резолюции предшествовал доклад депутата Стефана Шеннаха, в котором он предлагал Россию права голоса не лишать.
В ответ на этот шаг Россия в 2016 году объявила ПАСЕ бойкот и перестала направлять своих представителей на ее заседания, а в 2017 отказалась вносить ежегодный членский взнос на содержание чиновников организации — и это был болезненный удар, поскольку те привыкли жить хорошо. Одновременно с этим Россия начала коррумпировать и разлагать ПАСЕ с утроенной, по сравнению с прежней, интенсивностью. Но взять ассамблею под свой контроль Москве не удалось. Борьба закончилась скандальной отставкой Генерального секретаря ПАСЕ Педро Аграмунта, который в ходе расследования, начатого с подачи Украины, был уличен в абсолютном коррупционном разложении.
Несмотря на отчаянное сопротивление и самого Аграмунта, и других коррупционеров ,генсек все же был вытолкнут в отставку. При этом, в ходе борьбы за его уход выяснилось, что процедура отставки генсека в уставе ПАСЕ вообще никак не была прописана.
Справедливости ради надо сказать, что Россия была не единственной страной, чья коррупционная деятельность в ПАСЕ была выявлена в ходе расследования. На этом поприще широко отметился Азербайджан, а также, в меньшей степени, Армения, Молдова и Грузия. Но Россия была вне конкуренции, как по размаху, так и по наглости коррупционных операций, в результате которых Аграмунт был фактически ее собственностью — хоть приколачивай к нему табличку с инвентарным номером.
Едва ли коррупция в ПАСЕ изжита полностью вследствие этой борьбы — и едва ли Россия отказалась от деятельности, направленной на системный подкуп депутатов ассамблеи. Но, благодаря расследованию, инициированному, повторю, усилиями Украины, коррупции в ПАСЕ стало меньше, а оставшиеся коррупционеры вынуждены вести себя осторожнее. Прямая поддержка России стала в ПАСЕ рискованным занятием, она немедленно ставить поддерживающего под подозрение и способна всерьез повредить его репутации.
Тем не менее, проблема финансирования ПАСЕ в связи с отказом России от уплаты взносов никуда не делась. Депутаты ассамблеи так и не пересмотрели ее бюджет в сторону уменьшения, сообразно уменьшению поступлений в связи с российской позицией. Несмотря на то, что вопрос о корректировке расходов поднимался на ее заседаниях несколько раз, он снова и снова откладывался. В качестве аргументов выдвигались доводы о том, что, мол, надо искать компромисс, что Россия не хочет уходить, и может еще вернуться и заплатить, после чего все наладится само собой, а ее окончательный отказ платить за членство в ПАСЕ может вынудить организацию отменить ремонт здания, сократить зарплату генсека и даже перевести штатных сотрудников на временные контракты. Словом, вопрос всячески забалтывался и оттягивался, вероятно, не без влияния России.
В итоге за два года говорильни, в течение которых Россия не платила взносы, ее долг в бюджет ПАСЕ достиг 66 миллионов евро, что составляет уже 11% бюджета Ассамблеи. Начиная с прошлого года, когда дефицит бюджета составил 18 млн. евро, страны-члены были вынуждены прибегнуть к жесткой экономии и одновременно несколько увеличить суммы взносов. Но проблема пока остается до конца нерешенной, в связи с чем в Москве потирают руки, мечтая о том, как ПАСЕ обанкротится после окончательного ухода России. Именно своим окончательным уходом Москва и пытается шантажировать ассамблею, поскольку до возврата Крыма возвращать ей право голоса депутаты не собираются — это было бы просто нелогично. Конечно, вопрос о возврате права голосовать безотносительно к возврату Крыма можно снова и снова ставить на голосования, одновременно работая с депутатами в кулуарах. Но свежая память о коррупционном скандале мешает России скупить достаточное для отмены решения 2015 года число депутатских голосов. Возможно, многие из депутатов и рады бы были продаться, но поддержка ими России в сложившейся ситуации будет выглядеть очень уж нарочито.
В поисках верных смыслов
Комментируя отказ России вносить ежегодные взносы руководитель российской делегации в ПАСЕ с 2017 года Олег Толстой заявил, что “несмотря на противоречия, Москва постоянно контактирует с депутатами и представителями политических групп ПАСЕ”, причем, по его словам, многие из них с пониманием относятся к российской позиции. “Любой европеец в жизни расчетлив. Он никогда не будет оплачивать в ресторане ужин, который не ел. Откажется он платить и за билет в кино, которое не смотрел. Тут наша логика понятна любому. Вопрос в другом — есть ли у ПАСЕ политическая воля и желание преодолеть внутренний кризис. Пока наличие и того и другого неочевидны”, — заявил Толстой.
Надо признать, что логика в таком подходе есть, хотя и несколько однобокая. Перефразируя известное стихотворение Бродского, высказывание Толстого можно назвать хотя и по-своему верным, но очень уж варварским взглядом. Почему это так? По очень простой причине: своим высказыванием Толстой фактически декларирует российскую позицию относительно Совета Европы в следующем виде: “мы не намерены изменяться в угоду вам, так что принимайте нас такими, какие мы есть”. Он очень твердо стоит на этой позиции, явно не понимая, что СЕ нет ни малейшей нужды принимать Россия “такую как есть” в свои ряды, ставя ее на одну доску с другими европейскими странами.
Между тем, и СЕ, и его Ассамблея изначально создавались как объединение стран, живущих по неким общим правилам. С теми, кто по этим правилам не живет, а живет по каким-то другим, европейцы тоже будут разговаривать — к примеру, они разговаривают и с Китаем, и с обеими Кореями, и, вообще, они будут разговаривать — и разговаривают с любыми государствами, как говорили в СССР, ”Азии, Африки и Латинской Америки”. Европа будет говорить со всеми, с кем у нее возникнет необходимость диалога, и Россия тут не исключение. Но с со страной, неевропейской по своему устройству, Европа будет говорить иначе.
После распада Союза Россию, как, впрочем, и другие республики бывшего СССР, претендовавшие на звание “европейского государства”, приняли в СЕ, скажем прямо, авансом. Исходя, в лучшем случае, из чистой географии, хотя “Европа” в европейских организациях есть понятие скорее социально-политическое. Но такой аванс предполагал готовность изменяться, вплоть до полного соответствия европейским рамкам, не прописанным однозначно ни в одном отдельно взятом документе, но очень четко обозначенным в системе документов и соглашений, которыми руководствуются страны, входящие в СЕ — как минимум, руководствуются в отношениях друг с другом. Тот, кто не желает меняться, и, более того, заявляет о своем принципиальном нежелании делать это, о полном неприятии таких перемен, кто требует для себя каких-то особых правил, тот, естественно, должен из СЕ уйти.
Но такой уход сразу же превращает его в чужака для членов СЕ — неважно, дружественного, или враждебного, но всегда чужого. Другого. Более отдаленного, чем свои. Менее понятного. Потенциально — всегда более враждебного, даже если в данный момент напряжения в отношениях нет. А если такой чужак еще и агрессивен, это еще сильнее отдаляет его от европейцев, и ментально, и политически и экономически.
Такая смена взаимного расположения государств в мировой социальной системе не ведет ни к каким немедленным практическим результатам — да и происходит она не мгновенно, а довольно медленно. Но эти изменения закладывают многолетние тенденции развития.
Здесь мы вступаем в тонкую область войны смыслов. Эту войну Украина ведет против России, в том числе, и в Европе. И на ее европейском театре наша задача состоит в том, чтобы добиться максимального вытеснения России из Европы. Это возможно в сложившейся ситуации, причем, не по чьему-то произволу, а только потому, что сама Россия такую возможность нам дает — поскольку она не отработала выданный ей моральный и юридический аванс, и не желает его отрабатывать.
Вот, собственно, и весь смысл нашей борьбы за резолюции в ПАСЕ, осуждающие Россию. Каждая из таких резолюций на шаг, на полшага, на четверть шага, но, тем не менее, вполне реально, хотя, на первый взгляд, и малозаметно, приближает Россию к моменту непризнания ее европейскими странами таким же как они, то есть, европейским, в целом, государством, загоняя ее в образ Мордора. Такой образ России, постепенно ведущий ее к моральной изоляция от Европы, что, в свою очередь, закладывает основы для изоляции политической и экономической, очень важен для победы Украины.
Что же касается полного ухода России из ПАСЕ, то это, скорее всего, блеф. Московские посланники даже без права голоса будут продолжать суетиться в кулуарах, пытаясь подкупить, оболгать, посеять рознь и шантажировать ПАСЕ неуплатой взносов. Возможно, что они вернутся и на заседания, которые сейчас принципиально игнорируют, и станут пользоваться правом выступления с трибуны ПАСЕ — ведь их никто этого права не лишал, они не могут только голосовать. Но нынешняя позиция России такова, что любой вариант ее действий — и почти невероятный уход из ПАСЕ совсем, и нынешняя позиция полуухода и шантажа грядущим уходом — будет все сильнее и сильнее отдалять их от Европы.
Что же касается российских взносов, то ПАСЕ, вероятно, придется все же пересмотреть свой бюджет. И это пойдет ей только на пользу, поскольку жить следует по средствам. Это одно из важных условий сохранения как независимости, так и собственного достоинства.
