Война нервов в Южно-Китайском море

Конфликт между Китаем и Японией из-за островов Сенкаку, китайское название Дяоюйдао, постепенно переходит в разряд вялотекущего. Конечно, демонстрации вокруг всего японского в китайских городах, бойкот японских товаров, отмена поездок туристов продолжается. Как и появление военных кораблей двух стран, патрулирующих воды вблизи островов. И в этой связи возникает два вопроса, сформулированных еще в незапамятные времена: cui bono (кто от этого выиграет) и quo vadis (куда следуешь).

Если отвлечься от телевизионной картинки, от санкционированных китайскими властями демонстраций протеста с учетом того, что там подобные мероприятия после событий на площади Тяньаньмэнь в принципе запрещены, то остается искать более серьезных оснований для нагнетания обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).

Многие эксперты отмечают, что интерес к клочкам суши, которые и островами можно назвать с большой натяжкой, сильно возрос после того, как возле них были открыты залежи углеводородов. Добавим важное стратегическое положение островов вблизи Тайваня и возможность контроля над судоходством в Южно-Китайском море. Но Пекин как-то раньше без всего этого обходился, и ничего.

Некоторым объяснением является глубоко проникшая в сознание китайской правящей элиты болевая точка под названием “территориальная целостность Китая”.

Страна в прошлом веке долгое время переживала фактическую раздробленность и из-за этого становилась объектом экспансии более сильных соседей. Ведь не случайно пик протестов пришелся на 18 сентября — черную дату в китайской истории. В этот день в 1932 году японская военщина устроила провокацию в виде подрыва железной дороги возле Мукдена (китайское название Шэньян) (Мукденский инцидент). Квантунская армия начала наступление на китайские позиции с последующим захватом Маньчжурии и отторжением ее от Китая. Всего в результате японской агрессии в Китае погибли 35 млн человек, а экономический ущерб превысил 600 млрд долларов.

Тем не менее нынешний конфликт лежит не в исторической сфере. Когда это выгодно, китайские правители могут забывать об истории, в том числе и о территориальной целостности, откладывая так называемое восстановление исторической справедливости на целые десятилетия.

Причины текущей напряженности следует искать в других плоскостях. Во-первых, Пекин всячески раздувает такие островные конфликты. Что-то подобное происходит с островами Спратли (вьетнамское название Чыонгша), Парасельскими островами. Здесь претензии предъявляют сразу несколько стран: Вьетнам, Тайвань, Малайзия, Филиппины и Бруней. Недавно остров Вуди из состава Парасельских островов (китайское название Юнсин) был провозглашен частью китайской провинции Хайнань, и на нем размещен гарнизон Народно-освободительной армии, а также сформированы органы гражданского управления. В этом отношении конфликт с Японией из-за островов Сенкаку является продолжением общей стратегии.

Во-вторых. Есть повод показать соседям возросшую мощь Китая — не только экономическую, но и военную, в частности военно-морскую. Причем не только более слабым во всех отношениях соседям, но и крупному государству, которым является Япония.

В-третьих. Как Япония, так и Филиппины связаны с США соответствующими договорами о безопасности. Со своей стороны Ханой во все большем масштабе расширяет военно-техническое сотрудничество с Вашингтоном и Дели, в какой-то мере с Россией, к величайшему неудовольствию Пекина. Стоит задача показать всем вокруг, что в противостоянии с могучим соседом им никто не поможет, так как новый и сильный Китай никого не боится. На самом деле это не совсем так, но кто же откажется от возможности пустить пропагандистскую пыль в глаза всему миру?

В-четвертых. Пекин решил пойти с еще одной, как ему кажется, козырной карты — экономической. Так, главная партийная газета “Жэньминь жибао” в передовой статье заявила, что в случае торговой войны между Китаем и Японией “японская экономика не оправится от удара и за двадцать лет”. По мнению газеты, Китай как вторая по величине в мире экономика в состоянии продемонстрировать как решительность, так и “длинное дыхание”, чтобы “убить тысячу врагов, пока 800 из нас погибнут”. Последнее выражение является старинной китайской поговоркой. “Конечно, Китай также пострадает от подобного развития событий, — замечает газета, — но в конце концов Япония, уже ослабевшая от финансового кризиса, атомной катастрофы и землетрясения, окажется на грани пропасти”.

Китай является главным экспортным и импортным партнером Японии. Его доля в японском экспорте составляет 19,7% (на втором месте США — 15,5%), а в импорте — 21,5% (США — 8,9%). Доля Японии в общекитайском импорте составляет 11,2%, Южной Кореи — 9,3%, США — 6,8%. Естественно, что потеря китайского рынка, если она произойдет, будет болезненной для Японии, но не смертельной. Китай в случае закрытия японских предприятий столкнется с проблемой безработицы, которая и так стоит достаточно остро. Поэтому сентенции “Жэньминь жибао” о “длинном дыхании” выглядят чистой пропагандой. Пока Япония “окажется на грани пропасти”, неизвестно, какое будет положение Китая.

И еще один аспект. По мнению известного китаеведа, главного научного сотрудника Института Дальнего Востока Российской академии наук, автора более 200 книг о Китае Юрия Галеновича, обострение китайско-японского конфликта происходит в результате внутриполитической борьбы и сложной социальной обстановки в Китае накануне XVIII съезда Коммунистической партии. По сути, это противостояние между двумя фракциями внутри правящей партии — “неомаоистами” и “шанхайцами”, каждая из которых, пытаясь усилить свое влияние, играет на чувствах населения. Люди же выходят на улицы из-за “тяжелой жизни”, и их недовольство в итоге выливается в крупные протесты. Несомненно, что именно неомаоистам выгодно нагнетание обстановки накануне съезда партии, на котором они собираются отстоять более жесткую линию как внутри страны, так и во внешней политике.

В Японии проходят выборы в руководство основных политических партий, и позиция в отношении Китая стала предметом кадрового противостояния. Особенно это касается выборов лидера либерально-демократической партии. Все пять кандидатов на этот пост один консервативнее другого. В Токио все сильнее голоса, ратующие за укрепление обороны, и нынешний конфликт добавляет очков тем, кто пугает население противостоянием ядерного Китая и неядерной Японии. Следующим на повестке дня может быть отказ Японии от неядерного статуса.

Непосредственно японо-китайский конфликт не коснется украинской экономики. Эксперт информационно-аналитического центра FOREX CLUB в Украине Мария Сальникова отмечает: “Если говорить о влиянии конфликта на темпы роста отечественного экспорта, то существенных изменений в данном показателе не произойдет. Доля экспорта (Украины. — Авт.) в Китай за первые 6 месяцев текущего года составляет всего 2,57%, а в Японию — 0,77%. Данный конфликт оказывает негативное влияние на мировые фондовые рынки, в том числе и на украинский”. По мнению Сальниковой, позиции валют Китая и Японии на международном рынке могут измениться. Возможно некоторое снижение интереса к китайскому юаню и укрепление японской иены, так как последняя имеет статус валюты-убежища.

В любом случае, обострение конфликта на Дальнем Востоке будет иметь негативное влияние на мировую экономику и положение в целом. Тем не менее можно полагать, что в горячую фазу он не перейдет. По большому счету, этого не хотят ни в Пекине, ни в Токио. Скорее всего, мы имеем дело с войной нервов и очередным китайским “серьезным предупреждением”.

Юрий РАЙХЕЛЬ