ВТО не выдержит натиска московского ОМОНа

Россию во Всемирной торговой организации ждет “засада”, рассказал премьер Владимир Путин депутатам Государственной думы. Воображаю, как обуглились от скорби их сердца. Не им ли выпала доля принимать целые пакеты законов, написанных только ради того, чтобы Россию в ВТО наконец-то приняли. Зря мостили гати, рубили сельву и сооружали веревочные мосты — завели отряд в западню.

В самом деле, у России остался последний шанс стать членом Всемирной торговой организации: занять ее штаб-квартиру. Физически. Серое здание на берегу Женевского озера, чем-то напоминающее Рейхстаг, в огне. Дворкович и Набиуллина, скользя по куполу, водружают триколор. Сотрудников выводят на воздух, проверяют документы: кто не прямо враг России, тот нелегальный мигрант. По опустевшим кабинетам — бумаги хрустят под сапогами: ходит спецназ и уже занимается протекционизмом. А царь и великий князь глазами ищет в свите великого архитектора Нормана Фостера: “Приберись тут. Чтобы соответствовало. Стандартам”.

Фантастика, конечно. Хотя прецеденты были. России уже приходилось вести войну не с государством, не с народом — с правом. Магдебургским (а что есть ВТО, как не система прав и обязательств?). Случилось это в начале XVI века. На стороне права выступали войска Великого княжества Литовского. Это была странная война. Претензий к Литве не было никаких. Пришлось выдумывать — православных гнобят, в католики нудят. Но почему-то крупнейшее антимосковское восстание поднял Варсонофий, православный епископ Смоленска, поставленный еще литовцами. И только русский историк Владимирский-Буданов еще в середине XIX века нащупал подлинный casus belli.

В княжестве, на востоке его, жили в основном русские. Официальный язык тоже русский (вот пример из “литовского” текста: “Жигкимонт, Божею милостию король польский, великий князь литовский, руский, княжа пруское и иных” — это не перевод, это подлинник). И вера “наша” — в Минске, Гомеле, Смоленске (дальше на запад, конечно, католики). А право не наше.

Право такое, что горожане сами выбирают мэра, и он князю неподвластен. Совет решает, как и где торговать, что строить, как налоги тратить. Если князь обижает, обращаемся прямо к королевскому суду; такими делами полны литовские архивы, чаще всего выигрывали горожане. Современники остро чувствовали ментальный разрыв между Москвой и Литвой. “Русинов, которые живут под властью короля... ничто не удерживает (от перехода в подданство Москвы), кроме тирании князя московского... и того, что никто в Московии не владеет богатством иначе, как с разрешения князя”, — писал, например, летописец Деций.

Это был вызов, счел Владимирский-Буданов, искренне считавший, что магдебургское право “поколебало устои” природной русской нравственности. Русские, где бы они ни жили, да живут по законам московским. А тут — ездили друг к другу, смотрели, сравнивали. Непорядок.

В чью пользу было сравнение? Случаи, когда бюргеры сами сдавали города москвичам, единичны. Причем, едва московские силы отступали, тут же переметывались назад к королю. Изменяли только князья — их подкупали, некоторых по несколько раз. Но город не подкупить. Смоленск выдержал две страшные осады подряд, немецкий хронист отмечал: оборонялись мужчины и женщины, богатые и бедные, “решившие скорее съесть друг друга, чем сдаться... эти благочестивые достойны венца”. Третья осада началась в феврале 1514 года. 31 июля крепость открыла ворота. Непрерывный полугодовой обстрел сделал свое дело. То, что смоляне встретили князя Василия III как освободителя, потом придумали — разбор мифов совсем недавно предпринял российский историк Михаил Кром.

После Литовских войн была в середине XVI века Ливонская, “грязная” даже для современников (в иных городах вырезали все население — так в Европе уже не делали). Ответом стала Смута. Поход Польши против Москвы подается сегодня как немотивированная агрессия, а на самом деле — выждали время и за старое ответили.

Право оказалось сильнее все-таки. И не оружием взяло. Екатерина, играя в демократию, села писать “права и выгоды” городам, да и списала их из родных, немецких документов. Затем в состав империи стали входить куски растерзанной Польши, во избежание лишних волнений магдебургское право в городах сохраняли. Его отменил лишь Николай I: и по неприятию прав как таковых, и по тем соображениям, что его стало трудно применять к капиталистическим реалиям. Но в Киеве оставил еще на несколько лет.

Киев мы недаром вспомнили. Украина давно в ВТО. И этот факт надо как-то осмыслить. Все прекрасно понимают, что членство в ВТО — это не просто минимизация пошлин. В первую очередь это тотальный аудит национального законодательства. Скажем, госпредприятия не должны получать привилегии перед частным бизнесом (забавно: на Кубе частников нет, нет и вопросов к Кубе). Другая пилюля столь милым сердцу госкомпаниям: равная конкуренция с любым производителем в любой стране мира. И украинцы под этим подписались. И грузины. Армяне. Киргизы. Еще вчера в одни главки ходили, сметы вышибали, обменивались опытом партийного и советского строительства. Ну не измена ли?

России хотелось стать первой в ВТО, чтобы на правах хозяина банкета принимать туда тех же украинцев. А выходит наоборот. В ход пошло старое лекало. СЭВ был ответом ВТО, теперь Таможенный союз. Итог печален: Белоруссия от членства в Союзе вот-вот по миру пойдет. Да и нам самим в ВТО надо.

Но не так-то просто попасть в ВТО теперь, таща на себе груз своего же детища, Таможенного союза. Итоги переговоров “нулевых” можно списывать в архив. Выходит, против процесса идти нельзя, и возглавить его тоже нельзя. Вот и остается единственно верное, причем апробированное решение: рейдерский захват здания.

Я готов помочь. Я там был раз десять. Заборов со стороны озера нету, как по парку идешь, так в стеклянную стену упираешься. Ее расшибить — и в ресепшн. На ресепшене лысый мужик сидит, наш человек, он мне все воду с кулера таскал. Направо книжная лавка, там тетка старенькая, бывшая коммунистка. Со стороны улицы двое полицейских: этих заблокировать в тамбуре. Планктона с полтыщи, смирные. По рукам? Только чур, мне кабинет с видом на французский берег.

Евгений АРСЮХИН