Стратегия неудачи: почему план по деофшоризации обречен на провал

Украинские власти в очередной раз заговорили о деофшоризации. Причем, на этот раз вполне серьезно, поскольку кампанию по борьбе с “неугодными” юрисдикциями инициировал непосредственно президент Петр Порошенко. Так, уже в ближайшее время должен появиться финальный проект изменений в действующее законодательство с целью воспрепятствовать оттоку капитала за пределы нашей страны, который затем будет представлен на окончательное рассмотрение Верховной раде. Специально для Forbes перспективы и последствия принятия этого документа проанализировала партнер ЮФ ICF Legal Service Наталья Ульянова.

Готовность “минус” один

Концепция новшеств, которые лягут в основу стратегии по деофшоризации, была презентована еще в начале мая. Этот документ — попытка имплементировать в законодательство Украины требования так называемого плана Base Erosion and Profit Shifting (BEPS), направленного на борьбу с размытием налогооблагаемой базы. Программа была разработана Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и одобрена в 2014 году странами “Большой двадцатки” (G-20). Причем, в идеале к BEPS уже в обозримом будущем (речь о 2017-2018 годах) должны присоединиться десятки государств.

Но мало того что план BEPS руководители многих стран восприняли далеко не так тепло, как на это рассчитывали в G-20. В Украине внедрение рекомендаций этой программы с большой вероятностью столкнется с непреодолимыми сложностями.

Локальное законодательство, мягко говоря, не совсем адаптировано к тем новациям, которые в него хотят вплести. Связано это с тем, что в Украине который год стопорится налоговая реформа. Она была провалена в 2014 году, от нее правительство и Верховная рада отказались и в 2015-м. Очевидно, что к 2017 году украинская налоговая система реформирована также не будет. Таким образом, даже в случае принятия планируемых изменений в сфере деофшоризации, эти изменения окажутся неработоспособными.

Плюс ко всему, параллельно необходимо дорабатывать нормы, касающиеся раскрытия информации о конечных бенефициарах, а также контроля трансфертного ценообразования (ТЦО).

Ведь, невзирая на то что еще с ноября 2014 года бизнес в Украине должен в обязательном порядке обнародовать данные о реальных собственниках, эта система, по сути, не работает. Как по техническим причинам, так и в связи с юридическими коллизиями. Механизм выявления нарушений вследствие подачи ошибочных или ложных данных — отсутствует. Равно как и нет полномочий у регистрационной службы по наложению штрафов на нарушителей.

Застряли на старте

В отношении ТЦО тоже не все гладко. С 2013 года законодательство, подвязанное под контроль трансфертных сделок, переписывалось не единожды. Тем не менее, Государственная фискальная служба не только не располагает специалистами, которые могли бы анализировать отчеты по ТЦО, предоставляемые компаниями. Работу фискалов тормозит и несовершенство нормативной базы, которая регламентирует такие проверки.

А ведь и контроль трансфертного ценообразования, и раскрытие данных о бенефициарах являются, по сути, основой тех рекомендаций BEPS, которые, в теории, должны применяться в Украине.

Плюс ко всему, стратегия по деофшоризации, которую избрали Кабинет министров и Администрация президента, вряд ли послужит улучшению бизнес-климата в стране и стимулирует приток инвестиций. В частности, разработчики законопроектов предлагают ввести налогообложение контролируемых иностранных компаний и обязательную подачу специальной отчетности международными группами, которые ведут свою деятельность и в Украине. А также признавать иностранные компании налоговыми резидентами нашей страны.

Однако более глубокий контроль торговых сделок, а также попытка расширить надзор над деятельностью не только украинских компаний приведут к тому, что бизнес будет еще активнее переезжать за пределы Украины в поиске комфортных юрисдикций для защиты своих интересов и капитала.

Это же касается и ужесточения норм ТЦО. Не исключено, что они будут сводиться к уменьшению сумм контролируемых операций (менее 5 млн гривен), а, следовательно, коснутся более мелкого бизнеса, который в итоге подвергнется усилению давления со стороны регулятора.

Из Европы с умом

Впрочем, этих негативных последствий можно избежать, если использовать опыт стран ближнего и дальнего зарубежья, которые вместо бездумной деофшоризации пошли по пути либерализации налогообложения и создания привлекательных условий для бизнеса.

Например, в Чехии стандартная ставка налога на прибыль составляет 19%. При этом есть возможность использовать агентское соглашение с условием уменьшения налогооблагаемой базы до 1% от оборота. В Бельгии общая ставка налога на прибыль составляет 33,99%. Однако есть немало льготных режимов для отдельных видов бизнеса.

В Эстонии к нераспределенной прибыли юрлиц применяется ставка 0%. Аналогичные условия распространяются и на дивиденды, которые выплачиваются компаниями, зарегистрированными в Еврозоне, в пользу эстонской компании.

По пути смягчения налогового законодательства в последние несколько лет пошла еще одна прибалтийская страна — Латвия, налоговую модель которой украинские реформаторы неоднократно упоминали в качестве некоего эталона. Доход латвийских компаний облагается ставкой 15%. При этом есть льготы для дохода, полученного от торговли ценными бумагами.

Восток не шутит

Не менее показателен для Украины опыт Сингапура, который десятилетиями предоставляет немалые льготы для бизнеса. Причем, невзирая на то, что стандартная ставка корпоративного налога в этой стране составляет 17%, там действует территориальный принцип налогообложения и масса льгот для развития локальных предпринимателей. Успехи Сингапура налицо: ведущие места в рейтингах по комфортности ведения бизнеса и самый низкий в мире уровень коррупции.

Более того, даже Китай, который славится своей консервативной налоговой политикой, недавно принял беспрецедентное решение. С 1 мая в стране отменен налог на прибыль, который заменен НДС. Невзирая на то, что этот шаг может привести к падению доходов, власти КНР сознательно пожертвовали бюджетными поступлениями в угоду восстановлению роста экономики и стимулирования бизнес-активности в стране.

Чуда не будет

Спешка, с которой Кабмин и АП готовят изменения по деофшоризации, объяснима.  В том случае, если законодательные новации будут внесены до конца первого полугодия, есть вероятность, что они начнут действовать с начала 2017 года. Однако без параллельных фундаментальных поправок в налоговое законодательство, а также дальнейшей работы в направлении дерегуляции и создания привлекательной инвестиционной среды эффект от любых инициатив будет нивелирован. При отсутствии альтернатив у бизнеса попросту нет стимулов отказываться от привычных и устоявшихся механизмов структурирования своей деятельности за рубежом.

 

Наталья УЛЬЯНОВА, партнер ЮФ ICF Legal Service