Спецсигнал

Серия ДТП с участием высокопоставленных чиновников, самое громкое из которых — авария на Рублевке с участием машины полпреда президента в Госдуме Гарри Минха, — взывает к новым протестам. “Синие ведерки” готовят послезавтра проезд по Рублевке, Федерация автомобилистов России (ФАР) планирует акцию 25 февраля — в годовщину аварии на Ленинском проспекте.

После некоторого затишья, признаются в ФАР, их телефоны разрываются от звонков. “Раньше в основном только отписывались в интернете, сейчас звонки идут, люди говорят: давайте уже что-то организовывать, — рассказывает один из координаторов ФАР Андрей Орел. — Даже из регионов звонят и спрашивают, что они могут сделать для поддержки. Чтобы регионы отреагировали на московское событие — раньше такого не было”.

Борьба автомобилистов против спецсигналов, пожалуй, одно из самых перспективных направлений гражданского протеста: его социальная база — собственники автотранспорта — тот самый желанный средний класс. Требование равенства людей на дорогах перед законом — простое и близкое россиянам вне зависимости от политических предпочтений. А что может быть лучшим поводом для массовых акций, чем ранения и смерть простых граждан под колесами машин наглых чиновников, открыто смеющихся над своими жертвами?

И все же протесты автомобилистов собирают, как правило, не больше 200-300 участников. Зрелище, безусловно, впечатляющее, но цифра в сравнении с 4 млн зарегистрированных в столице автомобилей явно незначительная.

“Дело вы делаете хорошее, но принимать участие в акции я не хочу, — пишет один из пользователей форума ФАР. — Подобные акции не несут какого-либо последствия <...> Максимальный эффект <...> — несколько строк в прессе, да и те вряд ли будут”.

Причиной низкой активности протестантов вряд ли следует считать страх перед репрессиями. По признанию координаторов ФАР, акции собирают больше участников, если предыдущая столкнулась с сильным противодействием со стороны ГИБДД, и наоборот: “Если милиция дает нам зеленый свет, что очень правильно с их стороны, то число участников акций сокращается”.

Многие сочувствуют идее протеста, но мало кто верит в успех. Однако, если участие в акции противостояния рассматривается как вызов, который следует принять (“Раз так отреагировали — значит, боятся”; “Какая силища против меня выкатилась <...> неужто я и вправду так силен и страшен?”), то смысл в согласованном с властями протесте усматривают, по-видимому, немногие.

Пока же борьба граждан с привилегированными автомобилями все больше напоминает войну. И, если ничего не изменится, дело вряд ли ограничится организованными, разрешенными протестами. Скорее — открытое неповиновение или откровенная бойня.

“Мы не можем со страниц сайта призывать к открытому противостоянию: не пропускать автомобили с мигалками, — говорится на сайте ФАР. — Но мы точно можем и готовы помогать всем людям, которые будут действовать в согласии со своей совестью”.

Мария ЭЙСМОНТ