Социальная несправедливость реформ

Начнем с социальной несправедливости, порождаемой войной; от того, что полномасштабные боевые действия, сопровождавшиеся мобилизацией, именовались антитеррористической операцией, суть процесса не меняется. Традиционный источник финансирования военных расходов “всех времен и народов” — это печатный станок. С точки зрения национальной экономики, необеспеченная эмиссия — зло, но, с другой стороны — инфляция является наиболее справедливым “налогом на войну”, которым в равной степени облагаются и богатые, и бедные, хотя, вне всяких сомнений, бедные страдают намного больше.

Однако, что первый, что второй Кабмин Арсения Яценюка добровольно связал себе руки относительно эмиссии, подписав кредитный договор с МВФ. Именно поэтому главным источником финансирования резко возросших военных расходов стало столь же резкое сокращение социальных программ. Т.е., львиную долю расходов на войну, названную АТО, “оплатили” бедные. Разумеется, не особо рассчитывая на патриотический порыв социально уязвимых слоев, украинская власть — в лице парламента и правительства — сделала эту оплату самостоятельно, но на суть процесса это не влияет.

Следующий аспект социальной несправедливости вроде как не имеет прямого отношения к бедным: заемщиками и вкладчиками банков является, прежде всего, условный “средний класс”. Однако, в связи с тем, что именно за счет этих двух категорий власть пытается локализовать банковский кризис, они рискуют сменить свой социальный статус на “бедные”.

Самый интересный момент — с валютными заемщиками. И премьер-министр, и глава НБУ признают, что в падение национальной валюты значительный вклад вносят военные действия, вследствие агрессии. Прекрасно, — военные действия являются форс-мажором по договорам займа! Только, вот de facto военные действия de jure названы АТО. И, в силу этого, ни на какие послабления заемщики рассчитывать не могут. В то же время банки регулярно получали и продолжают получать рефинансирование, — на поддержание платежеспособности.

Столь же несправедлива и ситуация с вкладчиками, испытывающими проблемы с возвратом депозитов: банки не подвергаются штрафам за несвоевременную выдачу вкладов. В отличие, кстати, от заемщиков не вовремя сделавших очередной платеж.

Следующий вид социальной несправедливости порождается непосредственно либеральными реформами, под которые МВФ выделяет кредиты. Один из столпов этих реформ — сокращение налогов и государственных расходов. Это два процесса взаимосвязаны, но их можно разложить на составляющие.

“Сокращение налогов” предполагает уменьшение налоговой нагрузки на бизнес, а “сокращение госрасходов” — прежде всего, урезание социальных программ (и, во вторую очередь — сокращение бюрократического аппарата). Т.о., вновь, при “посредничестве” власти, бедные “оплачивают” либеральные реформы.

Конечно, социальная несправедливость — один из неизбежных спутников рыночной экономики, где в той или иной степени действует пресловутый “социальный дарвинизм”. Но в нынешнем украинском случае мы одновременно видим слишком много видов социальной несправедливости. Что уже в ближайшее время может стать намного более опасной угрозой, нежели сепаратизм.

Дмитрий ДЖАНГИРОВ