Скнылив. 10 лет спустя

Десять лет назад, 27 июля 2002 года, Львов, да что Львов — вся Украина содрогнулась от одной из самых страшных трагедий нашей истории. В разгар красивого праздничного авиашоу на военном аэродроме Скнылив на зрителей упал истребитель Су-27УБ. Смертельные травмы получили 77 человек, среди которых 28 детей. Пострадали пять сотен человек. 12 остались инвалидами, еще у десятка — серьезные проблемы с психикой. Никто из них так и не получил статуса потерпевших.

Материальной поддержки, кроме одноразовой помощи после авиакатастрофы, в принципе, не было. Лишь накануне этой, десятой годовщины, местные власти выписали по 10 тысяч грн двум жертвам, нуждающимся в реабилитации и лечении... Еще 27 семей погибших получат по 2 тысячи. Капля в море.

Обращения потерпевших жертв катастрофы в Европейский суд по правам человека пока не рассмотрены. И все-таки люди верят, что в деле еще не поставлена последняя точка, и когда-нибудь справедливость восторжествует.

Пострадавшие в трагедии люди пытаются жить дальше. У Светланы и Николая Шевчуков, у которых Скнылив отнял 11-летнего Андрея, после катастрофы родились двое детей. Сыну уже шесть. Дочке — два годика.

Остап Хмиль — лицо трагедии с облетевшей весь мир фотографии. Заплаканный, испуганный, окровавленный мальчик. Пареньку, который вместе с братом Олегом потерял в страшной трагедии маму и бабушку и за судьбой которого следит газета, исполнилось 13.

Он окончил седьмой класс, увлекается футболом, но... “Остап и Олег с тех пор ни разу не были на аэродроме — они просто боятся туда приходить, — рассказала нам учительница младших классов Анна Борисовна, заменившая братьям мать. — Почему о трагедии вспоминают лишь раз в году, накануне 27 июля, если потерпевшие чувствуют боль и утрату ежедневно, на протяжении всех эти десяти лет? От государства мы не получаем помощи. 20-летний Олег поступил в “Политехнику”, на факультет менеджмента, но отделение — платное, и мы самостоятельно финансируем его обучение. Остапчик любит путешествия, но на поездку к морю у нашей семьи денег нет. Благо, мальчику раз дали путевку в Крым из школы”.

Родные ребят вспоминают, что в первые годы после аварии мальчики пугались любого гула машин, а ночью просыпались от кошмаров. Из затяжного стресса их выводили психотерапевты. Остапа спасла живопись — вначале рисовал в основном черными красками, и лишь со временем перешел на светлые тона.

“10 лет — как 10 дней”

Настя Михно, которую Скнылив в пять лет оставил круглой сиротой, как говорит ее бабушка Нина Васильевна, сейчас уже почти невеста. Ей исполнилось 15.

“Учится хорошо, занимается спортивными и бальными танцами, мечтает поступить в вуз. Раньше хотела быть артисткой, а сейчас задумалась — нужно выбрать такую профессию, чтобы самой себя обеспечить, ведь помочь-то некому, — глотает слезы Нина Васильевна. — Мы с дедушкой сами ее воспитываем и все вкладываем в нашу Настю, ведь нам уже ничего не надо. Кроме пенсии получаем 600 гривен социальной помощи. Эти десять лет для нас — как десять дней, но рана останется на всю жизнь. Чтобы не сойти с ума, спасаемся молитвой, ходим в церковь”.

“Послал детей на смерть”

Семья Ивана и Михайлины Куц была примерной. Он военный, она — учительница. Молодыми познакомились в селе Старичи, куда Михайлину направили после училища. Поженились, родился сын Андрей, которого назвали в честь деда. Жизнь в военном городке, среди леса и неустроенности, была непростой, но Куцы упрямо преодолевали все тяготы. Когда Андрюше исполнилось семь, родители подарили ему сестричку Зоряну. Со временем главу семьи перевели служить во Львов, на Скныливский аэродром, и дали в облцентре трехкомнатную квартиру.

С переездом семья не спешила — и дети малые, и средств на ремонт постоянно не хватало. Иван 15 лет добирался на работу электричкой (а это два часа езды), жена за мизер работала в сельской школе. Когда в конце 90-х сын поступил в вуз, безденежье заставило Михайлину оставить школу и отправиться на заработки за границу.

“Оставлять детей было тяжело, — делится женщина. — Все два года на чужбине жила одной надеждой: вот еще чуть-чуть — и я, наконец, вернусь к детям”. Но возвращаться пришлось на их похороны...

“27 июля у меня был рабочий день, и чтобы дети не скучали, я привел их на авиашоу, — вспоминает Иван. — До сих пор не могу себе простить, что послал их на верную смерть... Сначала все шло нормально, ребята с интересом осматривали самолеты, но внутри одного из них дочке вдруг стало плохо. Андрюша с сестрой вышли на воздух. И именно в этот момент Су-27 упал, на огромной скорости зацепил другой самолет, и обломками боевой машины убило моих детей...”.

Увидев безжизненные тела, а рядом товарища-летчика, державшего в руках оторванную голову своей жены, Иван пробился к одному из генералов и в отчаянии закричал: “Что же делать теперь?!..”. Генерал приказал солдатам: “Уберите его — у него “крышу” сорвало...”.

“На этом моя жизнь остановилась, — говорит Куц. — Я бросил армию, которой посвятил 23 года моей жизни, а она отняла у меня детей... Все, чем живу, — верой в Бога и надеждой встретиться с ними там, на небесах. Вы представить себе не можете, как я по ним истосковался...”.

“Государство не думает о нас, — горько добавляет Михайлина. — Только недавно, почти через десять лет после трагедии, к нам пришел представитель службы соцзащиты, описал имущество — мебель, автомобиль, бытовую технику, что почем, в каком состоянии. Составил акт и, может, со временем будет заседать комиссия и нам выдадут какую-то помощь. Хочется верить”.

Трагедия: десять спорных вопросов

Правильно ли, что на авиашоу допустили к полетам тяжелый Су-27, а не более маневренный и легкий МиГ-29?

Почему боевой Су-27, на котором должен был выступать один пилот, заменили учебным Су-27УБ №42 с двумя — Владимиром Топонарем и Юрием Егоровым?

Кем было отменено решение о дополнительном, втором тренировочном полете над аэродромом Озерное в Житомирской области?

Кто отправил в роковой полет Владимира Топонаря вместо Федора Тищука, чья кандидатура значилась первой?

Отчего экипажу не были определены параметры зоны предстоящего над Скныливом пилотирования, и самолет летел над зрителями, а не на отдалении?

Была ли на 100% технически исправна машина с учетом данных о недостаточной тяге ее двигателя и несрабатывании системы предупреждения об опасном сближении с землей?

Есть связь между авиакатастрофой и избытком топлива на борту Су-27УБ (6 тонн вместо 4-х, что утяжелило самолет, сделав его менее маневренным на предельных и критически малых высотах)?

Верно ли, что находившихся в госпитале Топонаря и Егорова посещали некие люди, якобы убеждавшие их взять всю вину на себя, гарантируя взамен минимальное наказание и комфортные условия на зоне?

Почему Европейский суд, куда еще в январе 2008 года обратились за защитой своих прав 90 жертв трагедии, до сих пор не принял никакого решения?

В силу каких причин жизнь каждого погибшего россиянина и израильтянина в катастрофе Ту-154М компании “Сибирь”, сбитого над Черным морем якобы нашей ракетой С-200, Украина оценила в 20 раз выше, чем жизнь каждой жертвы Скнылива — $200 тысяч и 55 тыс. гривен соответственно?

Источник данных: опросы общественной организации “Скныливская трагедия” и газеты “Сегодня”

Татьяна СИМКО