Русский марш в Токио

Пока в России кипели площадные страсти, в Японии... выбирали иероглиф года. Не волнуйтесь, будет всё равно про митинги и политику. Я всегда начинаю издалека, потому что живу далеко.

Так вот, в Японии выбирали иероглиф года. Есть здесь такая традиция: в декабре собирается совет мудрецов и провозглашает заветный знак городу и миру из храма Киёмидзу в Киото. Выбранный иероглиф должен символизировать то, что уходящий год принес Японии.

Вообще, по этому критерию иероглиф 2011 года должен был быть совершенно омерзительным. Худшим иероглифом японского языка. Интрига заключалась в том, что все плохие иероглифы уже неосмотрительно потратили до этого на бедствия, которые, как выяснилось сейчас, этого совсем не заслуживали. Скажем, иероглиф 震 [син], ответственный в японском языке за землетрясения, был использован в 1995 году после землетрясения в Кобэ.

Мы с друзьями развлекались, делая ставки по всему иероглифическому словарю. Я предложил 核 [каку], “атомное ядро”, отчасти — в честь АЭС “Фукусима”, но скорее потому, что его произношение так точно для русского уха отражает ситуацию на ней.

Но люди из храма Киёмидзу оригинальничать не стали, и более чем ожидаемо победил иероглиф 絆 [кидзуна], означающий связывающие людей узы дружбы, родства и любви. Этот иероглиф весь год был символом солидарности с пострадавшими от стихии и потому неожиданностью не стал.

Реакция была вялой (в режиме постоянной солидарности трудно жить в течение 9 месяцев) и в основном сводилась к банальностям. Однако один популярный комментатор в “Твиттере” высказался в том ключе, что выбор правильный, ибо именно в этом году были разорваны узы доверия между правительством и гражданами. Сильно. Покатилось грязное цунами ретвитов, и я уж было подумал, что сейчас народ вывалится на площади и потребует повторной эвакуации и увольнения какого-нибудь Чурова. Но обошлось. Рождество, везде иллюминация (экономим, экономим электроэнергию) и эпидемия шопинга. Скучно жить при демократии. Нам бы ваши проблемы, господин учитель.

Но довольно лирических отступлений, любезный читатель. К делу. На страничке в Facebook, посвященной русскому митингу против фальсификаций в Токио, поучаствовать в событии пообещали чуть менее 70 человек. Пришло, по моим дилетантским прикидкам, человек 35—40. “Мало”, — скажете вы, но здесь нужно иметь в виду вот какое обстоятельство. Всего по официальной статистике в Японии постоянно проживает около 7000 россиян. Митинг в Токио, таким образом, собрал 0,5% от всего русскоязычного населения страны. Переводя на российские реалии, это все равно, как если бы в Москве на Болотной собрались 700 000. Русские токийцы, таким образом, проявили недюжинную политическую сознательность, до которой метрополии еще пилить и пилить.

На согласование митинга в Японии уходит минимум 72 часа, и наши боевые организаторы с восхитительно “оранжевыми” украинскими фамилиями (вот откуда ноги растут!) согласовать акцию не успевали физически. Было принято соломоново решение собраться вместе на перекрестке, маленькими группами подойти к посольству, возложить белые цветы, сфотографироваться и разойтись по конспиративным квартирам (пропивать деньги, полученные от ЦРУ).

Вооруженные цветами, белыми ленточками (и зарубежными грантами), активисты собрались в полдень на перекрестке недалеко от посольства. Настроение было праздничное, небо синее, мундиры полиции — темно-синие. Полиции на перекрестке было прилично, однако, как объяснил мне потом коллега Василий Головнин, собрались они там не для того, чтобы на нас посмотреть. Полиция дежурит у российского посольства постоянно, чтобы предотвратить акции японских националистов на тему “верните Северные территории, гнусные оккупанты”.

Разрешения, как я уже сказал, не было, поэтому к посольству нас не пустили. Полиция предельно корректно объяснила нам, что максимум возможного — это пройти перед посольством группами, не превышающими двух человек, без лозунгов и плакатов, соблюдая дистанцию в 10 метров, иначе прогулку сочтут манифестацией со всеми вытекающими.

Разбившись на пары, мы двинулись по улице. Улица с необходимостью держать дистанцию считаться не хотела, включая красные светофоры здесь и там. Чтобы манифестации не получилось, расставленные по пути следования полицейские вежливо останавливали русских активистов, чтобы впереди идущие могли отойти на безопасное расстояние. Пройдя квартал, голова шествия свернула налево. На углу стоял нежно-голубой полицейский автозак, но Навального с Яшиным в нем не оказалось, мы проверяли. Чтобы не казаться совсем уж безобидным, автозак был снабжен зловещим номерным знаком “0444”. “Четыре” в Японии считается самым несчастливым числом, поскольку по произношению совпадает со словом 死 [си], “смерть”. Однако адский автозак пустовал, как уже было сказано.

Через пару минут шествие, лишенное своей конечной цели (к посольству не пустили), решило “уходить огородами” к парку Сиба. Здесь и встал проклятый русский вопрос: “Кто-нибудь знает дорогу?”, — и я понял, что моя страна непобедима. Под шутки на сусанинские мотивы (“Здесь нет никого из Польши?”), все стали рыскать в “Google Maps” (или отсылать запросы в ЦРУ, я не знаю).

Оставшаяся часть пути прошла без происшествий. Улыбающаяся группа людей с цветами (в Токио любой европейского вида человек с белыми цветами в субботу был русским) дошла до парка, даже стараясь не нарушать правил дорожного движения. По пути следования за нами шли местные журналисты и съемочная группа канала “NHK”.

В парке группа развернула плакаты на двух языках, а колоритный джентльмен с бородой раздавал местным жителям листовки с информацией о безобразиях на российских выборах. На тротуаре с серьезным видом стояли представители японских спецслужб и смотрели, как бы чего не вышло.

Интернет — великая сила. В былые времена, пока до Камчатки доскакала лошадь с известием о смерти Екатерины II, в Петербурге уже успели убить Павла. В субботу же в Токио народ кидался свежими интернет-мемами про “146%” и “высурковская пропаганда”.

Группа из 40 человек, самоорганизовавшаяся в Facebook, попала в японские вечерние новости в тот самый момент, когда на Болотной начал собираться народ. В общем, свой вклад в общее дело акция в Токио внесла. Ничего подобного русские здесь еще не устраивали.

Вечером я сидел дома, смотрел телеканал “Дождь”, где лента новостей бессовестно уменьшила количество токийских активистов вдвое (Чуров не дремлет), и думал, что теперь-то меня исключат из университета за участие в “митинге”, ибо нам, стипендиатам этого делать нельзя. Но чего не сделаешь из благородных побуждений и ради репортажа для читателей Slon. Революционная необходимость. Это вам не контрольную в субботу писать.

Так что если Slon в скором времени потребуется новый корреспондент в Японии, вы знаете, что во всем виновата... кровавая японская гэбня.

Все еще из Токио, искренне Ваш Максим Крылов.

Максим КРЫЛОВ