Рекорд премьера Туска

Причем с существенным отрывом от своего главного конкурента — почти 10% голосов. И едва ли не впервые в независимой Польше главная оппозиционная сила шестой раз подряд проигрывает выборы. Победа “Гражданской платформы” Дональда Туска (39,18% голосов) над “Правом и справедливостью” Ярослава Качиньского (29,98%) — это действительно победа предсказуемой, стабильной и, бесспорно, европейской Польши над Польшей непредсказуемой, турбулентной и склонной к поискам внутренних и внешних врагов. Это, безусловно, победа современной и светской Польши над Польшей, которая живет прошлым — неважно, периода Второй мировой или смоленской трагедии. Польские выборы — это и свидетельство того, что в Польше рано говорить о хорошо цементированной двупартийной системе на базе “Гражданской платформы” и “ПиС”. Впечатляющий результат антиклерикального и социально либерального “Движения Паликота” (10% голосов) продемонстрировал, насколько польское общество открыто к новым движениям, новым лицам и новым идеям. И какая мировоззренческая пропасть образовалась между старшим и молодым поколениями поляков.

Кто мог представить еще несколько лет назад, что такого неистового успеха в консервативной Польше с ее лозунгом “Bog, Honor, Ojczyzna” добьется партия, выступающая за отказ в финансировании католической церкви, легализацию гомосексуальных браков, абортов и легких наркотиков. Партия, которую олицетворяют кроме самого одиозного Януша Паликота — до недавнего времени партнера Туска по “Гражданской платформе”, транссексуалы и лидеры движения геев. Партия, формировавшая свои списки по специальной системе баллов (один балл за 30 записей в Интернете, восхваляющих “Движение”, или один балл за каждую добытую для партии на выборах тысячу злотых).

“Движение Паликота” обещало стать не очень хорошей новостью для “Гражданской платформы”, потому что грозило отщипнуть у нее голоса молодежи, которая в большой степени способствовала победе “Платформы” на предыдущих выборах, но к выборам нынешним успела разочароваться в Туске и команде (25% безработицы среди поляков в возрасте до 30 лет, как ни крути, серьезный аргумент против). В результате настоящим избирательным кошмаром Паликот стал для Союза демократических левых сил. По некоторым оценкам, из-за “Движения Паликота” партия Гжегожа Наперальского не досчиталась почти миллиона голосов. Кто мог предвидеть такой поворот событий после триумфального третьего места Наперальского на прошлых президентских выборах и прогнозов такого же триумфального возвращения “левых” на политическую сцену Польши с обязательным включением в правящую коалицию. Теперь уже почти очевидно, что в Польше останется — тоже своеобразный рекорд — старая коалиция “Платформы” с Польской народной партией, славящейся тем, что набирает голосов больше, чем прогнозируют соцопросы. Причем Туск обещает до конца польского президентства в ЕС (то есть до конца года) даже не вносить никаких кадровых изменений в правительство.

Однако настоящий побежденный — не СДЛС, а “ПиС”. Ярослав Качиньский, как и Гжегож Наперальский, не сумел перенести блестящий результат президентских выборов на парламентские. Этому есть свое объяснение: два года назад, пораженные смоленской катастрофой, многие поляки поверили: Качиньский изменился. После президентских выборов они убедились, что имеют дело с прежним Качиньским. От его нового образа остался лишь черный костюм с черным галстуком, который стал своеобразной политической униформой лидера “ПиС” после трагической гибели брата-президента. На этот раз, когда Ярослав снова старательно улыбался и входил если не в образ “Мистер Уравновешенность”, то в образ “Мистер Кротость”, поляки понимали, что на самом деле он лишь надевает маску, предназначенную для использования в избирательной кампании. Если же Качиньский-оппозиционер не способен измениться, то как он может измениться, снова заняв пост премьер-министра? А надо ли напоминать, каким было правление Качиньского-премьера? Напомню только, что в отдельных сюжетах оно довольно похоже на нынешнее правление Партии регионов в Украине. Тогда тоже под видом борьбы с коррупцией заводились судебные дела на политически нелояльных оппонентов, спецслужбы значились среди лучших друзей правительства, а репутация Польши в Европе упала до такой отметки, что многим полякам было стыдно сознаваться, из какой они страны.

Тогда же Польша также оказалась в двух шагах от собственного “дела Луценко” — когда был арестован министр внутренних дел Януш Качмарек. Полякам и Качмареку, в отличие от Луценко, посчастливилось значительно больше, потому что в Польше есть независимые суды, чьи решения ни у кого не вызывают подозрений в политической заангажированности. И сколько бы Качиньский и Ко ни призывали не бояться “ПиС” (явно стараясь демобилизовать электорат “Платформы”), у избирателей оказалась очень хорошая электоральная память.

Чуть ли не единственным удачным шагом Качиньского была попытка визуально “перезагрузить” свою партию. Его пиар-ход состоял в том, что на всех рекламных площадках “ПиС” представляла молодая кровь — приятной внешности девушки из разных регионов Польши, а бывшие одиозные лица партии полностью исчезли из кадра. Как бы там ни было, 30% голосов, отданных за “ПиС”, — это треть польского населения, которая не может вписаться в ту прогрессивную, суперлиберальную, слитую в единое целое с Евросоюзом Польшу, которую олицетворяют “Платформа” или “Движение Паликота”. И это серьезный вызов для премьера Туска и его будущей коалиции.

Что касается самых удачных ходов “Платформы”, то она сделала ставку на несколько трюков, которые так или иначе уже были задействованы во время предыдущих местных, а также президентских выборов. Это постоянные апелляции к Польше как к островку стабильности в океане еврокризиса. Тот факт, что Польша не принимает участия в зоне евро, лишил ее важного инструмента влияния на период нынешнего председательства в Евросоюзе, но оказался более чем уместным в электоральном плане. Во время нынешней кампании “Платформа” дополнительно подчеркнула, что кроме нее (а точнее, ее доблестных представителей в ЕС — еврокомиссара по вопросам бюджета Януша Левандовского и президента Европарламента) никто в Польше так не сможет выбить средства из евросоюзовского бюджета.

Этим, очевидно, планировалось склонить на свою сторону избирателей, считающих, что комиссар по вопросам бюджета может делить фонды Евросоюза как ему захочется, а президент Европарламента ему в этом помогает. Вообще, подчеркнутый прагматизм нынешнего польского правительства иногда просто зашкаливает. Идет ли речь о “бартерных” предложениях для “бацьки” Лукашенко (деньги в обмен на честные выборы и освобождение политзаключенных), или, например, о деньгах родителям первоклассников в Литве (230 евро), которые выбрали польскую, а не литовскую школу для обучения (некоторые представители сейма соседней республики уже назвали этот жест польского МИД взяткой для граждан Литвы).

Успех Польши в Евросоюзе, за который поляки должны быть благодарны представителям “Платформы”, — фишка, которая оказалась востребованной на нынешних парламентских выборах так же, как и на минувших президентских. Хотя, казалось, комфортная позиция Варшавы на европейской политической сцене уже стала нормой для поляков, принимая во внимание отдаленность времен дипломатической поножовщини в брюссельских кабинетах периода правления Качиньского, — последний сделал все для того, чтобы поляки достойно оценили настоящее позиционирование Польши в ЕС. Сделал он это с помощью своей книги. А точнее — фрагмента, который касается Германии и персонально канцлера Ангелы Меркель. Качиньский, в частности, рассказал страшилку о том, что размер инвестиций Германии в западной Польше угрожает Варшаве потерей контроля над частью собственной территории (“однажды мы можем проснуться в Польше меньшего размера”). А главный рейтингоубийственный пункт книги — пассаж о том, что Ангела Меркель стала канцлером при “не совсем ясных обстоятельствах”, намекая на роль штази в ее карьере.

Этот пассаж спровоцировал появление письма всех бывших (кроме Анны Фотиги) министров иностранных дел Польши, которые резко осудили такие выпады. Вот почему присутствие на саммите “Восточного партнерства” Ангелы Меркель стала для Дональда Туска суперважным элементом предвыборной кампании в Польше. И вот почему дружеские фото Туска с Меркель украшали в те дни первые страницы польских изданий, симпатизирующих “Платформе”. Выпад с Меркель важен не только потому, что многим полякам уже трудно представить своего премьера, который бы находился в открытой конфронтации со страной, во время еврокризиса фактически принявшей на себя управление Евросоюзом. Ситуация с Меркель — убедительное свидетельство того, что Качиньский не изменился после смоленской трагедии.

Последние польские выборы оказались крайне персонализированными. Премьер Дональд Туск против экс-премьера Ярослава Качиньского. Кто-кто, а нынешний польский премьер умеет правильно себя подать. Главного специалиста Туска по пиару называют лучшим пиарщиком страны после… самого Туска. Чего стоит его автобусный тур по Польше. Не в смысле самой идеи — в комфортном автобусе по городам и селам перед выборами уже разъезжали Обама и Коморовский, хотя автобусы и не были названы в их честь, как, скажем, “Тускобас”. Показательной была надпись на автобусе: “Премьер Туск”. Короткое и понятное программирование избирателя: не кандидат от “Гражданской платформы”, не лидер партии, а именно “премьер”. Чтобы никто и не сомневался “ху из ху” в стране, которая называется Республика Польша. Правда, депутат Европарламента Михал Каминский, который раньше тесно сотрудничал с командой Качиньских и считается в польских партийных кругах своеобразным политтехнологическим гуру, уверен, что “Платформа” могла бы еще больше раскручивать фактор Туска в кампании. Он на их месте вообще развесил бы билборды лишь с одним вопросом: “Кого ты хочешь видеть руководителем Польши в сложные времена — Туска или Качиньского?”.

Предыдущие парламентские выборы в Польше зафиксировали и некоторые новые акценты в восточной политике Польши, по поводу которой между ключевыми польскими партиями всегда наблюдался консенсус (за исключением разве что отношений с Россией в последние годы). Так, в частности, стало очевидно, что “Платформа” и “ПиС” по-разному оценивают инициативу “Восточного партнерства”. В партии Туска считают этот почин основным инструментом польской восточной политики, “ПиС” полагают, что этот проект навязан Польше и Швеции Германией. Партия Качиньского больше акцентирует на поддержке членства Грузии в НАТО и каких-либо евроатлантических движений Украины. Для “Движения Паликота” внешняя политика на Востоке базируется прежде всего на увеличении польского экспорта в Россию и другие постсоветские страны.

Отдельно на Украине ключевые польские партии во время избирательной кампании не акцентировали внимания, но она зримо или незримо присутствовала. Прежде всего в рабочих графиках “Платформы”, которая самая себя загнала в ловушку, фактически связав успех своего председательства в ЕС с “Восточным партнерством”, а успех “Восточного партнерства” — с парафированием Соглашения об ассоциации между ЕС и Украиной. Очевидно, как минимум до конца польского президентства в Евросоюзе (то есть до конца декабря) Польше придется играть роль эдакого невольного союзника украинской власти в вопросе “оформления” отношений Украины и ЕС из таких, которые ни к чему не обязывают, на серьезные. Недавно в Брюсселе автору этих строк от многоуважаемого представителя дипломатической службы ЕС приходилось слышать нарекания на то, что страны “Восточного партнерства” в вопросе оценки режима Лукашенко приняли сторону Беларуси, а не европейских ценностей. Польша, вместо этого, вынуждена, оценивая действия Януковича в Киеве, поддержать Украину, а не европейские ценности. По многим уважительным причинам. Это и понимание того, что срыв Соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом будет не ударом по Януковичу, а ударом по Украине вообще. Это и один из высших в ЕС уровней осознания того, каким подарком такой срыв станет для России Путина-2. Это и уверенность в том, что без Украины как карточный домик развалится вся конструкция “Восточного партнерства”. Это, наконец, учет общественного мнения в Польше: хотя оно, как утверждают в беседах польские эксперты, в свете последних событий настроено к Украине очень скептически, все же большинство поляков считает, что махнуть на нее рукой нельзя. Это такая себе вера в обреченную миссию Польши относительно Украины.

Конечно, обвинительный приговор Тимошенко усложняет эту миссию в несколько раз. Как восприняли приговор Тимошенко в Варшаве, лучше всего свидетельствует не заявление польского МИД, а заголовки авторских колонок ведущих польских обозревателей, много лет занимающихся Украиной. “Янукович как Лукашенко” и “Янукович не хочет в Европу” — самые красноречивые из них.

Приговор Тимошенко — звонкая пощечина Польше вообще и польскому руководству в частности. Это же Бронислав Коморовский чуть ли не за руку подводил Януковича к Обаме в мае на саммите стран Центрально-Восточной Европы — такой чести не удостоился от польского президента никакой другой коллега, участник саммита. Это Радослав Сикорский попросил Александра Квасьневского отправиться с важной миссией в Киев, чтобы поговорить с Януковичем тет-а-тет после ареста Тимошенко (полякам показалось, что разговора с Коморовским на балтийском побережье явно мало). Это польское руководство на саммите в Варшаве решило не растравлять еще больше украинскую рану и публично даже не упоминать о деле Тимошенко, чтобы не переборщить с давлением на Януковича и не оттолкнуть его от ЕС.

Янукович этого не оценил и допустил, чтобы Украина, как метко высказался Мартин Войцеховский из Gazeta Wyborcza, выстрелила себе в колено. Это означает, что она не убила себя для Евросоюза, однако будет хромать на пути к нему очень серьезно. В таком “хромом” состоянии наша страна вряд ли сможет усвоить самый ценный урок последних польских выборов для украинского руководства: стабильность не обязательно должна обеспечиваться полуавторитарными методами, а монополия одной партии у власти не обязательно должна стремиться к поглощению других игроков на политической сцене и маргинализации, а то и к уничтожению ключевых представителей оппозиции.

Алена ГЕТЬМАНЧУК