Реформа и чиновник: партнеры или оппоненты?

Говорят: война — слишком важное дело, чтобы ее доверять военным. Поэтому миссия экспертов и журналистов — подсказать элите, у которой много полномочий, ЧТО является настоящими реформами.

Дмитрий Выдрин

В простонародье РЕФОРМЫ делать означает “Не языком молоть, а мешки таскать”. Но наша элита не столько “мешки таскает”, сколько обещает. А относительно надежд на “политическую оппозицию”, то несложно заметить: власть и оппозиция — это всегда одна и та же история. При нашей “демократии” имеем не более чем рокировку из числа одних и тех же “деятелей” или их потомков. Жизнь течет по-старому: одни формы эксплуатации общества и его ресурсов сменяют другие. Хотя эти “изменения” называют идеологией, но это не более чем ПРИКРЫТИЕ манипуляций большинства меньшинством. Ведь меньшинство в итоге всегда имеет больше по сравнению с производительным людом, который “мешки”, насыщающие общество, и таскает.

Форма и ее механизмы

Впрочем, пора задать резкий вопрос: “Как сделать так, чтобы между властью и народом вместо прикрытой эксплуатации преобладало продуктивное партнерство?”

Известно КАК: обществу необходимо создать ТАКОЕ жизненное поле, где каждый не является вещью для другого, даже ребенок для родителей или наоборот, а свободен во всем, кроме вмешательства в жизнь другого.

Наша способность жить по принципам партнерства непосредственно зависит от роли и места чиновников. Нам, украинцам, важно помнить о сущности постсоветских чиновников. Так как криминал в царской России большевикам преодолеть было не под силу, то они решили его возглавить и сами стали его методов придерживаться.

Конечно, можно и по-другому. Чиновник имеет не меньший потенциал человечности, чем кто-либо. Поэтому только и нужно, что не провоцировать в нем худшее, к чему и так склонен чуть ли не каждый из нас. Передавая в его руки свою необходимость в документообороте относительно коллегиально принятых решений, стоит позаботиться об одном: ни при каких условиях не давать должностному лицу РЕШАТЬ разные вопросы наедине с гражданином. Потому что только в таком непосредственном общении рождается множество вариантов, как обойти или затормозить стандартную, то есть общественно справедливую процедуру.

Собственно, именно так давно поступают в странах, преодолевших свое тоталитарное прошлое. Порядок получения стандартных документов не требует никакой креативности, а всегда является однозначно определенным и предусматривает четкие показатели. Ради их оформления достаточно стандартного интеллекта — уровня аттестата об общем среднем образовании. Человеку с высшим образованием в государственных конторах со стандартизированной деятельности ничего делать. Более того, таких туда брать — зря рисковать: благодаря тренированному абстрактному мышлению они привнесут столько “изобретений”, что о соблюдении процедурных стандартов, то есть о справедливости, придется забыть. Исторический опыт отечественной бюрократии является тому подтверждением.

Форма и модернизация

Имеет смысл обратить внимание на зарубежный опыт.

Во-первых, мир широко практикует подачу заявления или документов в одном “окне”, а получение ответа в другом. При этом фиксируются рабочие сроки: раньше ничего не получишь, хоть миллион давай. У работника, который принимает заявку, процедурно отсутствуют отношения с теми, кто ее обрабатывает, а те не знают, кто будет контактировать с истцом в финальной стадии. Такие работники мэрий или государственных учреждений не имеют отношения к процессу принятия решений. Их дело простое — правильно зафиксировать стандартные положения относительно того, на что гражданин ИМЕЕТ право, и решил им воспользоваться. Для принятия решений существуют рабочие заседания коллегиальных демократических органов, к которым общество и его журналисты имеют открытый доступ.

Во-вторых, за рубежом использование служебных автомобилей аппаратом не только ограничено, но и исключает штат персональных водителей. Кроме самого высокого государственно-представительского уровня. Обычно каждый чиновник является достаточно развитым, чтобы собственноручно руководить автомобилем. Конечно, по-настоящему современное общество не принимает во внимание “потребность” правителя “пропустить” рюмку во время работы. Разговоры о том, что губернатор в автомобиле только и делает, что думает о народе — не более чем басня: достаточно заглянуть им через плечо во время региональных или всеукраинских совещаний и увидеть, какой информацией заняты их головы. Кроме того, если формальный лидер не способен сам руководить современным комфортным автомобилем, то вряд ли станет он неформальным лидером. Ведь если человеку дискомфортно в динамичном состоянии, которое дает авто, то он просто не способен к панорамному виденью мира. Из таких руководители обычно никакие.

В-третьих, мир четко поддерживает действенность механизма уплаты жизненных “векселей”. Каждый украинский город хотя бы раз пробовал печатать списки должников за коммунальные услуги, но после первой же публикации проект прикрывался. Ведь самыми большими должниками оказывались представители власти, политикума или крупного бизнеса.

В большинстве стран вопросы уплаты услуг решаются автоматически. Все счетчики электрики, воды и газа находятся в коридоре многоэтажки или своим табло выходят на улицу частного помещения. Никто не пишет сам себе квитанцию к уплате, потому что служащий обходит свой участок, и ежемесячно каждый житель получает соответствующую платежку. Доступ к счетчикам кому-либо другому исключен технически и так же технически отключают должника. Ни один добросовестный потребитель от этого не страдает, а все попытки кое-кого прожить за счет других блокируются автоматически.

Подобных примеров множество, но достаточно и этих, чтобы проследить эффективное направление поиска в общественном плане порядочных “формы и содержания”. Остается лишь одно: сможет ли украинский политикум вытянуть страну из состояния скрытой чиновнической диктатуры на территорию свободного продуктивного общественного партнерства? В том числе и партнерства с чиновничеством, но как с двигателем документооборота и процедур, а не чего-то большего. Способна ли Украина осовременить, то есть нейтрализовать неофициальное вмешательство чиновников в денежный оборот общества? Помните: формирование общественных финансовых потоков определяют коллегиальные выборные органы или священное право личной собственности.

Полномочия и ответственность

Очень редко владелец непосредственно руководит своей собственностью, а тем более в случае государственной собственности: управление осуществляется нанятыми менеджерами. Хотя это вредит стратегическому, но является оптимальным относительно текущего. Следовательно, заботливый владелец ищет лучшие методы отбора эффективных и порядочных управленцев. Но наше государство этим не интересуется. Определенные “правила” отбора у нас срабатывают только относительно чиновнических должностей. Этим мы только подчеркиваем, кто в нашем обществе главный. Конечно, компартийная система не имела другой общественной платформы, чем бюрократы для осуществления своего правления, но сейчас другая история.

Главным должен стать конкурс на должности руководителей общественно значимых и экономико-производительных базовых центров. Речь идет о механизме, при котором эти должности становятся более престижными, чем чиновнические. Именно такой акцент в кадровой политике способен положить начало реальному механизму эффективного управления государственной собственностью. Конечно, реальная престижность начинается с размера оклада и наличия ведомственного жилья для руководителей. Последнее крайне необходимо, чтобы поддерживать ротацию руководителей, потому что в противном случае начинает свое пагубное действие кумовство. Только благодаря адекватным целям эффективного управления ПРОФОРМЕ можно иметь действительно ВЛИЯТЕЛЬНЫХ управленцев. Нынешние директора, которые вынуждены заглядывать в рот чуть ли не каждому чиновнику, априори не могут быть такими. Тем более что при нынешних зарплатах имеем противоположный эффект: хорошие специалисты от должностей отказываются, а, например, посредственный учитель истории всегда согласен. Почему бы и нет: все-таки лучше, чем проводить уроки, да и любую “актуальную” риторику освоить для гуманитария — не проблема.

Например, знакомые алжирские или французские директора не знают, что такое заглядывать в глаза чиновнику. Их не собирают на совещания, инструкции, директивы, указания и тому подобное. Тамошние заместители директора не готовят для ведомственных управлений отчеты, информационные письма, копии собственных планов работы и тому подобное. Тамошним учителям никто не указывает, как “правильно” проводить уроки. Руководителей учреждений не привлекают к агитации во время выборов. Каждый занимается своим делом. Самой формой поддерживается атмосфера профессионального доверия в соответствии с делегированными ПОЛНОМОЧИЯМИ: каждый друг другу партнер, в том числе и относительно чиновника. Между партнерами действует не иерархия (я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак), а горизонт общественного внимания и поддержки. В качестве защиты от разрушения существует институт независимых профильных инспекторов. Решение инспектора как относительно повышения оклада, так и отстранения от занимаемой должности имеет прямое и немедленное действие. Конечно, просто так, исключительно под воздействием субъективных факторов “кара” с неба не упадет, потому что для инспектора предусмотрена своя мера ответственности. У нас же бюрократия все еще как “священная корова”.

Наши министерства, невзирая на информационные технологии и сети, продолжают печатать свои приказы, а местные управления — их дублировать. Так и “живут”, имитируя управление отраслью. Однако продолжать силиться играть роль управленцев отраслью все ровно, что лягушке карабкаться на плетень — достаточно сравнить свои экономические показатели. Не могут столичные должностные лица сушить головы над проблемами, как учить и лечить, или как производить и продавать. Миссия министерств заключается в обеспечении оптимальных общественно-экономических, правовых, культурно-образовательных условий деятельности непосредственных создателей научного, культурного, образовательного и экономико-производительного продукта. Ни при каких условиях нельзя и в дальнейшем оставлять столичное чиновничество в роли “цыгана, который вертит солнцем”. Свою историческую роль чиновник постсоветского образца уже полностью сыграл, его “солнце” отходит в глубокую историческую тень и это уже надолго. Нужно сделать так, чтобы чиновник стал обычным гражданином, который всегда спит спокойно, потому что имеет обычные доходы. ТАКОЙ шаг будет фундаментальным, чтобы чиновник и гражданин стали партнерами.

А общественное понимание начинается там, где “Вынесение моральных суждений — не самоцель; они — средства для улучшения качества жизни” (М. Липман). Нам, УКРАИНЦАМ, нужно над этим хорошо поработать, потому что для того, чтобы сыто жить и крепко спать иного пути, чем хорошо организованный ТРУД, не бывает.

Владимир БЕЛЫЙ, заместитель директора по УВР Херсонского физико-технического лицея