Разговор на равных

Двуязычие в Украине сложилось исторически. И за годы независимости в повседневной практике практически ничего не изменилось. По данным Института социологии НАН Украины, в 1992‑м на украинском языке в семье общались 37 %, на русском — 29 %, на обоих языках — 32 %, в 2016‑м — 42 %, 32 % и 25 % соответственно. Но вот в отношении к статусу русского языка перемены произошли существенные. В 1996‑м впервые был поставлен вопрос: “Поддерживаете ли вы предоставление русскому языку в Украине статуса официального?”, и тогда 51 % опрошенных ответили позитивно, 33 % — негативно.

Процент тех, кто одобрял эту идею, снижался постепенно. Примерный паритет наступил еще в 2010—2012‑х. После известных событий 2014 года ситуация резко изменилась. В 2016‑м уже 50 % населения выступают против, и лишь 30 % — до сих пор за. Естественно, против украиноязычное население (83 %), но и среди русскоязычного нет единодушия: да, относительное большинство (59 %) хотели бы официальный статус для русского, но 26 % — против, еще 14 % не определились.

Если посмотреть на регионы, то этот вопрос все еще раскалывает Украину. Запад однозначно против, центр — тоже, юг (даже без Крыма) делится в пропорции 41 % к 39 %, восток (без Донбасса) большей частью за, Донбасс — абсолютно за. Но если посмотреть даже на Донбасс, то поддержка русского языка все‑таки снизилась: в 2013 году это были 73 %, а сейчас — 66 %.

Что касается продвижения украинского языка, то я считаю, что силой и принуждением полюбить язык не заставишь. Развивать любовь нужно позитивными методами: издавать интересную литературу, показывать хорошее кино, создавать театральные клубы.

Следует проводить четкое различие: государственный язык — украинский, и все государственные дела должны вестись на украинском. Тут двух точек зрения быть не может.

Другое дело — в быту. Здесь хотелось бы обойтись без перегибов, так как это может озлобить людей против украинского языка. Помню, как в начале 1990‑х в обществе украинского языка Просвіта активно выступали против всего русского. Я тогда сказала им: “Направьте свою энергию в школы, не трогайте взрослых”. Их глава ответил: “Вы что, хотите, чтобы эта проблема растянулась на десять лет?” С тех пор прошло 25. Думаю, если бы они занялись школьниками, ситуация была бы другой.

Так и сегодня. Не нужно карательных методов, если речь не идет о государственном уровне. Упаси боже бросаться монетами в кассиров — это вызывает лишь ответную реакцию.

Основываясь на собственном опыте, могу сказать, что люди будут изучать украинский язык, когда им это станет нужно. Я сама выросла в русскоязычной семье, жила в русскоязычном окружении, училась в русской киевской школе. В старших классах, мечтая, как и многие девочки, об актерском будущем, поступила в театральную студию Театра детского и юношеского творчества при Дворце пионеров. Солидный театр, с 30‑летней традицией — и при этом украиноязычный. В русскоязычных школах украинский преподавали со второго класса, у меня была заслуженная пятерка, но я чувствовала, что этого недостаточно, чтобы свободно актерствовать на украинском языке.

И поступила просто: начала читать вслух Кобзаря, книги Нечуй-Левицкого и прочих украинских авторов. Я лицедействовала. До сих пор помню восторг, с которым изображала царицу, которая “мов та чапля між птахами скаче, бадьориться”. И все. Я полюбила мову. Но началось все с того, что мне это стало нужно.

Даже в советское время украинский язык мне очень помог. Я могла покупать и читать книги на украинском, выписать журнал Иностранная литература удавалось лишь большому начальству, а вот Всесвіт — без проблем. После университета работала редактором Філософської думки — кстати, единственный в Украине философский журнал выходил тогда только на украинском.

Я это к чему? Сначала возникает потребность в языке, а потом уже все остальное. И стимулировать нужно эту потребность, понимание нужности, если хотите, прагматической необходимости знать украинский язык. Это важный жизненный капитал.

К нам в Демократические инициативы раньше постоянно приезжали на практику студенты из Донецка, и все они говорили по‑украински, потому что понимали: язык им пригодится. Они даже просили нас разговаривать по‑украински, чтобы больше практиковаться.

Работают поощрения, интерес и необходимость. Силовые методы дадут только обратный эффект. Если швыряться металлическими предметами в русскоязычных украинцев, обзывать их разными словами, естественной реакцией станет ненависть. Не надо превращать вопрос языка во второй фронт. И давайте не забывать, что треть нашей страны — русскоязычная. 

Ирина БЕКЕШКИНА, украинский социолог, директор Фонда “Демократические инициативы”