Пять банков приглашают государство в акционеры

— Игорь Иванович, на последнем своем заседании Кабинет Министров разработал порядок распределения средств из Стабилизационного фонда. Сколько сейчас там денег и как их будут делить?

— Согласно закону о госбюджете, есть ряд направлений, в которые будут вливаться средства из Стабфонда. Под каждое из этих направлений утверждается отдельный порядок. Есть пять источников наполнения фонда (основные из них — приватизация, ценные бумаги государства, 13%-ная надбавка на импорт. — “ДЕЛО”). Единый распорядитель средств на-правляет их на отдельные программы. Однако мы столкнулись с проблемой: как распределить средства между всеми претендентами? В ручном режиме Минфином. Либо так, как происходит на данный момент — кто первый добежал, тот и получил. Ни тот, ни другой варианты нелогичны. Мы предложили разработать правила, по которым деньги будут распределяться каждому по потребности, в случае если наполнение Стабфонда не стопроцентное.

— А есть что делить?

— Сейчас в Стабфонде 5,9 миллиарда гривен из 19,9 миллиарда, предусмотренных бюджетом. Из них нераспределенных средств — около 65 миллионов гривен.

— На рекапитализацию банков правительство может выделить 44 миллиарда гривен. Это будут деньги из Фонда?

— Мы не предполагали изначально, что будем докапитализировать финучреждения живыми деньгами. Согласно решению правительства, это будут облигации внутреннего госзайма. Хотя мы можем войти в долю банков и живыми деньгами, если у нас появятся дополнительные источники доходов. А схема докапитализации такова: мы вносим ОВГЗ в уставный фонд банка. Тот в течение пяти дней может их предъявить к выкупу Нацбанком. Естественно, чтобы не получилось так, что в течение нескольких дней будут монетизированы дополнительные 44 миллиарда гривен, будет составлена поэтапная программа капитализации банков.

— Обсуждался ли уже вопрос докапитализации какого-то конкретного финучреждения?

— Формально на сегодняшний день мы не имеем ни одного предложения от Нацбанка по докапитализации. Мы знаем, что НБУ рассматривает предложения от пяти банков. В какой последовательности он их нам подаст — все пять сразу или по одному, — мы не знаем. Это будет решение Нацбанка.

— Среди них есть Родовид Банк и Укргазбанк?

— “Родовид” обращался по вопросу докапитализации непосредственно к нам, в Кабинет Министров. Однако повторюсь, без формального предложения Нацбанка мы не можем рассматривать этот вопрос. Конечно же, окончательное решение будет за правительством. Но следует соблюсти все формальности. Во-первых, мы можем начинать процедуру докапитализации только в тех финучреждениях, которые прошли процедуру диагностики и по которым есть обращение Нацбанка. Диагностику прошли только первые 17 банков. По второй группе процесс еще не завершен. То есть мы можем говорить только о первой группе финучреждений, тогда как вторая — уже на подходе.

— Есть ли какие-то общие условия, на основании которых Кабмин согласился бы принимать участие в докапитализации?

— Будем смотреть на ситуацию в каждом конкретном банке, принимать во внимание возможности и желание отдельных акционеров финучреждений принимать участие в докапитализации совместно с государством. Сейчас, по результатам предварительных переговоров, в том числе и моих встреч с акционерами разных банков (из них большинство — из первой группы), у многих есть согласие докапитализировать эти учреждения совместно с правительством. Исходя из того, насколько действующие акционеры готовы принимать на себя дополнительные инвестиционные обязательства, и необходимой суммы, мы и будем принимать решение.

— Со сколькими банкирами вы общались по вопросу докапитализации?

— Сложно сказать, их было очень много.

— То есть докапитализация может стать массовым явлением?

— Я бы не сказал. Просто интересуются многие. В первую очередь всех волнуют подходы. Из банков первого эшелона я общался более чем с десятью руководителями. Однако и финучреждения поменьше проявляют интерес. По ним вопрос еще открыт (до конца проведения диагностики). У разных участников процесса докапитализации есть разные мнения о том, как с ними поступать. Когда мы проведем первую докапитализацию, рынок увидит, по каким правилам это происходит, и сформирует соответствующее отношение к вопросу. Я убежден, что успешный эффект от имплементации первых решений очень важен.

— Зачем в принципе правительству нужно участие в коммерческих банках?

— С одной стороны, правительство показывает, что оно защищает интересы налогоплательщиков. С другой, отстаивает вкладчиков, собственников и кредиторов. Конечно, проблемы в банковском секторе не могут быть и не будут решены за счет государства. А вот негативные последствия кризиса будут смягчены и поправлены в случае возврата доверия к финучреждениям. Нам нужно, чтобы вкладчик вернулся в банк. Ни деньгами Нацбанка, ни средствами бюджета мы не заместим те деньги, которые сейчас забирает вкладчик. Если нам не удастся остановить процесс оттока денег, докапитализация не даст никакого эффекта. И это будут зря потраченные средства.

— Есть ли риск того, что будет напечатано больше, чем 44 миллиарда?

— (Задумался.) Проблема не в цифре и станке. Вы знаете, сколько за время кризиса Нацбанк выдал средств на рефинансирование?

— А вы знаете?

— (Улыбается.) Я знаю. С начала октября 2008 года Нацбанк более 70 миллиардов направил банкам через систему рефинансирования. Если вы посмотрите на монетарную базу, то не найдете там этих 70 миллиардов. То есть если мы выделяем 44 миллиарда на капитализацию, то якобы столько же нужно и напечатать — это очень упрощенный подход. Инструментами НБУ и правительства деньги заходят в экономику и выводятся из оборота. Исходя из этого, с начала года монетарная база уменьшилась на 26 миллиардов гривен. Поэтому риск станка — это призрак. Ни правительство, ни Нацбанк не преследуют цель сорвать фискальную политику и обрушить все показатели. Поэтому следует понимать, что выделенные 44 миллиарда на капитализацию банков вовсе не означают, что в экономике станет на 44 миллиарда больше. НБУ и правительство имеют в своем распоряжении достаточно инструментов, чтобы поддержать количество денег в экономике на необходимом уровне.

— Но станок сейчас используется довольно активно…

— Да, станок — всегда определенный соблазн. Именно поэтому он в НБУ, а не в правительстве. Естественно, изменение монетарной базы всегда должно согласовываться между НБУ и правительством. Но НБУ каждый год включает станок, и ничего проблемного в этом нет. Хотя уже несколько месяцев у нас наблюдается проблема в коммуникациях между ветвями власти. И в этом виновны не только Нацбанк и Кабмин. Я хотел бы это подчеркнуть.

— Часть налоговых платежей и зарплат бюджетников зависли в банковской системе. Вы можете назвать виновных?

— Буду откровенен: я категорический противник того, чтобы давать любую негативную информацию касательно отдельных финучреждений. Если я буду называть банки, это станет определенным месседжем для рынка: мол, ряд финучреждений являются настолько проблемными, что даже правительство не может оттуда достать налоги и зарплаты. На следующий день вкладчик будет стоять у входа в банк и требовать свои деньги. В первую очередь наши проблемы связаны с банками, в которых уже введена временная администрация. Их на сегодняшний день девять. В то же время на задержки повлияли и объективные причины.

— Сколько денег зависло в банках?

— Мы как раз на данный момент собираем эту информацию.

— Когда, по вашим прогнозам, мы можем получить второй транш МВФ?

— Вопрос не в транше, а в формальном возобновлении программы. Я надеюсь, что уже на этой неделе у миссии МВФ будут все основания возобновлять переговоры по программе. Если их решение будет позитивным, мы подписываем меморандум и получаем второй транш. Все это зависит в том числе и от того, как во вторник проголосует Верховная Рада по трем законопроектам (изменения статей бюджета, которые касаются рефинансирования и рекапитализации банков). Если мы будем демонстрировать добрую волю в этом вопросе, решение МВФ будет позитивным.

— Как будет изменен закон о бюджете в свете переговоров с Международным валютным фондом о втором транше?

— МВФ требует простой вещи — сбалансированности бюджета. Им важно, чтобы мы составили реалистичные доходы, под них сформулировали адекватные расходы. Дефицит бюджета, который в результате получится, они готовы акцептировать. Конечно же, если он подойдет им по параметрам. Хотя у них нет непоколебимой позиции относительно размера дефицита. Если мы покажем реалистичный бюджет, я не думаю, что у нас будут проблемы в согласовании размера дефицита. Причем у нас есть нормальные аргументы: дефицит бюджетов США, Италии, Германии, мягко говоря, значительно выше, чем тот 1% дефицита от ВВП, который мы в свое время обсуждали с миссией МВФ.

Сегодня процесс пересмотра бюджета из финансово-экономической плоскости перешел в политическую. Некоторые политические силы радуются, когда у кого-то появляются проблемы с наполнением бюджета. Конечно мы будем его корректировать. Причина проста — реально изменилась структура экономики. Проблема не в расходной части, а в источниках ее финансирования. При этом следует помнить, что к госбюджету привязаны и местные бюджеты, которые также нужно будет пересматривать. Поэтому мы не можем корректировать бюджет каждый месяц.

— Когда, по-вашему, может быть пересмотрен бюджет?

— Я думаю, еще весной.

— Насколько, по вашим прогнозам, может измениться дефицит бюджета? Сейчас это — 3% ВВП.

— Надеюсь, что мы сможем сохранить его на уровне 3% ВВП. Другой вопрос, каким образом мы будем его менять по доходной и расходной части. Это вопрос компромиссов.

Проблема не в размере дефицита, а в источниках его финансирования. Сегодня доверие исчезло у всех ко всем. Пятерка крупнейших мировых банков уже и друг другу денег не дают. Поэтому мы сегодня активно и тщательно ведем переговоры с МВФ. Вопрос не в их деньгах. Тем более что правительство не получает этих денег, они идут в Нацбанк. Деньги МВФ позволяют нам впоследствии вести переговоры в том числе и с Мировым банком, ЕБРР, Россией, Японией. Без этой программы ни одна из стран не будет вести с нами переговоры по вопросу выделения кредита или финансирования инвестпроектов.

— Кстати, Юлия Тимошенко вскоре должна отправиться на переговоры в Японию. Планируем ли мы занимать там деньги?

— Япония ведет с нами прагматичные переговоры. Они готовы дать нам кредит на финансирование инфраструктурных проектов, в которых участвуют японские компании. Мы заинтересованы в этом, поскольку это приток инвестиций, рабочие места в Украине и возможность получить непосредственно от правительства Японии кредит на покрытие дефицита. Однако пока еще рано говорить о какой-либо договоренности. Восток — дело тонкое. И такие вопросы обсуждаются только при личной встрече премьеров.

— А на каком этапе переговоры по привлечению 5 миллиардов долларов российского кредита?

— Во-первых, я хотел бы отметить, информация о том, что эти деньги мы получим якобы на уплату долга за газ, не соответствуют действительности. С Россией были проведены предварительные переговоры и направлен запрос о возможности финансирования. По сути, пока мы не получили ответа от России. Надеемся, что этот процесс может быть запущен. Однако это зависит от возобновления миссии МВФ.

Ольга ВАСИЛЕВСКАЯ