Порознь мы проиграем

Этим летом политика в США победила разумную экономику, когда Конгресс и президент Барак Обама не смогли договориться о налогах, субсидиях, дефиците бюджета и стимулировании инвестиций. Лидеры ЕС также были парализованы, исключив возможность дефолтов и девальвации, а также дефицита и стимулирования экономики. И, дойдя до отрицательных реальных ставок процентов, печатания новых денег, “закапывания” ликвидности и субсидирования коммерческих банков, главы многих центральных банков (совсем недавно — и председатель ФРС США Бен Бернанке), по-видимому, сделали вывод о том, что они тоже достигли предела своих возможностей.

В результате, мало кто сегодня сомневается в том, что мир дрейфует, без руля и капитана, ко второму экономическому спаду. Имевшие место до этого лета споры о том, не столкнулись ли мы с “новым нормальным состоянием” медленного экономического роста, разрешились: теперь ничто не кажется нормальным. Политика “латания дыр” провалилась. Не в состоянии заключить ни общемировую торговую сделку, ни соглашение о борьбе с изменением климата, ни договор об экономическом росте, ни договор об изменении финансового режима, мир, вероятно, спустится к новой волне протекционизма, девальвации в целях повышения конкурентоспособности, валютным войнам, торговым ограничениям и контролю над движением капитала.

Но сейчас — не время для пораженчества. Страны, утверждающие, что достигли предела того, что они могут сделать, в действительности имеют в виду, что они достигли предела того, что они могут сделать в одиночку. Движение вперед к устойчивому экономическому росту и борьбе с безработицей может быть обеспечено не суматошными разовыми национальными инициативами, а только согласованием экономической политики в общемировом масштабе.

Это и было целью в апреле 2009 г., когда “большая двадцатка” поставила перед собой три важнейшие задачи. Первую (предотвращение общемирового экономического спада) выполнить удалось. Две другие (договор об экономическом росте, подкрепляемый реформированием мировой финансовой системы) должны сейчас стать главными пунктами повестки дня на встрече “большой двадцатки”.

В 2010 г. Международный валютный фонд оценил, что согласованный подход к макроэкономической, торговой и структурной политике позволит увеличить общемировой ВВП на 5,5%, создать 25—50 млн. новых рабочих мест и вытянуть 90 млн. людей из нищеты. Но общемировой договор об экономическом росте кажется сегодня еще более необходимым, учитывая структурные проблемы мировой экономики и огромный дисбаланс между уровнем производства и потребления.

Может показаться странным описывать сильнейший финансовый кризис после кризиса 1930 г. как симптом более значительной проблемы. Но, когда историки взглянут назад в прошлое, во времена волны глобализации, начавшейся после 1990 г. и привнесшей в мировую экономику 2 млрд. новых производителей, то обнаружат переломный момент где-то около 2010 г. Впервые за 150 лет Запад (Америка и Европейский Союз) уступил остальному миру в объемах производства, экспорта, торговли и инвестиций.

Вообще, в начале — середине 2020-х гг. потребительский рынок Азии станет в два раза больше рынка США.Однако сегодня Запад и Азия по-прежнему взаимозависимы. Две трети азиатского экспорта до сих пор идет на Запад, а торговля между развивающимися странами составляет лишь 20% мирового оборота.

Другими словами, десять лет назад мировую экономику тянул американский двигатель, а еще через десять лет развивающиеся страны смогут взять эту роль на себя, особенно учитывая рост покупательской способности их среднего класса. Но пока что Америка и ЕС не могут увеличить свои потребительские расходы, не увеличив экспорт, а Китай и развивающиеся рынки не могут легко увеличить объемы своего производства и потребления без гарантии сильных западных рынков.

Поэтому, прежде всего, нам следует восстановить широкое понимание общемирового сотрудничества, содержащееся в договоре “большой двадцатки” об экономическом росте (которое уже снизилось до того, что МВФ теперь называет “углубленный анализ... стран, в которых наблюдается сильный дисбаланс”). Но необходим более широкий и глубокий план действий: Китай должен согласиться увеличить расходы семей и импорт потребительских товаров; Индия должна открыть свои рынки, чтобы ее бедняки смогли воспользоваться недорогими импортными товарами; а ЕС и Америка должны усилить конкуренцию с целью увеличения своего экспорта.

В 2009 г. “большая двадцатка” также была твердо убеждена в том, что для будущей стабильности требуется новый мировой финансовый режим. Дэвид Майлз из Банка Англии (центральный банк) предсказывает еще три финансовых кризиса в следующие два десятилетия. И, если Эндрю Хэлдейн из Банка Англии прав в том, что рост напряженности в Азии угрожает новыми проблемами, Запад пожалеет о том, что не укрепил общемировые стандарты достаточности капитала и ликвидности, а также не создал более прозрачную систему раннего предупреждения о проблемах банков.

Проблема уже очевидна. Обязательства банковского сектора ЕС почти в пять раз превышают соответствующий показатель США — около 345% ВВП. Банки Германии получают заемное финансирование, в 32 раза превышающее их активы. Поэтому для обеспечения финансовой стабильности неотъемлемое значение имеет не только рекапитализация банков, но и реформирование евро, проводимое на основе налогово-бюджетного и кредитно-денежного согласования, а также усиления роли Европейского центрального банка в поддержке отдельных правительств (а не отдельных банков) в качестве последней кредиторской инстанции.

“Большая двадцатка” не добьется экономического роста и стабильности без возвращения внимания к сокращению долгосрочных кредитов. Но существует также и важнейшая краткосрочная задача — предотвратить повторение цикла экономического спада. Поэтому нам следует прислушаться к предложению Роберта Скидельского к национальным инвестиционным банкам об оснащении инфраструктуры (и не в последнюю очередь — окружающей среды) для готовности к будущим проблемам, а также о стимулировании экономического роста и о создании новых рабочих мест. Одним из примеров может быть Европейский инвестиционный банк, который, обладая капиталом в 50 млрд. евро, смог инвестировать 400 млрд. евро. Но, видимо, придется попотеть над тем, чтобы китайцы стали инвестировать свои резервы и чтобы западные международные корпорации уплачивали справедливые налоги за прибыли, полученные за рубежом.

И, наконец, как доказал Нобелевский лауреат, экономист Майкл Спенс, экономический рост сегодня является необходимым, но недостаточным условием для создания рабочих мест. Для борьбы с сегодняшней эпидемией безработицы среди молодежи, в частности, требуются новые подходы: например, банк развития, который бы помогал трудоустраивать увеличивающееся молодое население на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также программы обучения и практики в других регионах. Договор “большой двадцатки” об экономическом росте должен также стать и договором о борьбе с безработицей.

В 2009 г. “большая двадцатка”, на долю которой приходится 80% мирового производства, заслуженно являлась единственным многонациональным органом, способным согласовывать мировую экономическую политику. К сожалению, государства “большой двадцатки” вскоре оставили данную цель и занялись чисто национальными задачами. Как и ожидалось, стремление добиться экономического восстановления в одиночку оказалось безрезультатным. Теперь вновь пришло время “большой двадцатки”. Чем скорее президент Франции Николя Саркози призовет “большую двадцатку” к действиям, тем лучше.

Гордон БРАУН, бывший премьер-министр Соединенного Королевства

Проект Синдикат, 2011