Когда три года назад, 16 сентября 2015-го, принимали присягу первые детективы НАБУ, общество было убеждено, что новообразованный орган призван положить конец коррупционным схемам, опутавшим верхние ступени украинской власти.
Однако коррупционные крупномасштабные схемы вроде Роттердам+, хищений в Фонде гарантирования вкладов или побора со спортсменов в Минмолодежьспорта НАБУ пока что не ликвидирует.
Зато вот уже три года регулярно объявляет о подозрении в незаконном обогащении тому или иному должностному лицу.
Судьба быть обвиненным в тяжких грехах незаконного обогащения не обошла многих высокопоставленных чиновников. Народный депутат Евгений Дейдей и нынешний министр инфраструктуры Владимир Омелян, бойцы правоохранительных органов Константин Кулик (Генпрокуратура) и Павел Демчина (СБУ). Говорят, карательный меч правосудия навис и над легендарным членом коллегии МВД Украины Антоном Геращенко.
Но есть ли судебная перспектива у этих громких дел?
Название статьи “Незаконное обогащение”, помещенной в Уголовном кодексе Украины под номером 368-2, приятное и понятное уху обывателя. Вот они — те, кто воруют, т.е. незаконно обогащаются. Сейчас их заставят, наконец, ответить по всей строгости закона! Ведь есть же такая статья…
Впрочем, панацеей от коррупционеров во властных кабинетах эта статья, наверное, не станет. Перспективы наказать за незаконное обогащение хотя бы одного чиновника пока что призрачны.
Чтобы убедиться в этом, следует прочитать, что именно под незаконным обогащением понимает Уголовный кодекс Украины: “Обретение (…) в собственность активов в значительном размере, законность оснований обретения которых не подтверждена доказательствами”.
Дело не только в том, что статья противоречит статье 62 Конституции Украины, согласно которой лицо не должно доказывать свою невиновность в совершении преступления и подтверждать доказательствами законность своих правомочий.
Здесь нужно объяснить проблему с этой формулировкой.
Юридическая ответственность, в частности уголовная, устанавливается за поступки, которые посягают на закрепленные в законах и нормативно-правовых актах отношения в обществе.
Злоумышленник нарушает не Уголовный кодекс, а другие законы, что же касается Уголовного кодекса, то он лишь определяет перечень уголовно наказуемых действий (поскольку не всякое нарушение законности подлежит уголовному наказанию) и устанавливает меру ответственности.
Если, например, ст. 27 Конституции Украины провозглашает жизнь неотъемлемым правом человека, то нарушение этого конституционного предписания Уголовный кодекс Украины определяет уголовно наказуемым действием и предусматривает ответственность за умышленное убийство, неумышленное убийство, убийство в состоянии аффекта и убийство при превышении пределов необходимой обороны.
Возникает вопрос: за посягательства на какие отношения в обществе устанавливает уголовную ответственность ст. 368-2 УК Украины? Чем само незаконное обогащение отличается от законного обогащения, и какой закон или нормативно-правовой акт нарушает субъект этой статьи?
Поскольку в диспозиции ст. 368-2 УК Украины речь идет о собственности, “законность оснований обретения которой не подтверждена доказательствами”, к уголовной ответственности по этой статье можно привлекать лишь лицо, нарушившее предписания Гражданского кодекса Украины, которые устанавливают основания обретения имущества и других активов в собственность. То есть ст. 368-2 УК Украины фактически предусматривает наказание не за коррупционные доходы, а за незаконные покупки. Например, когда приобретен похищенный автомобиль или осуществляется покупка недвижимости с использованием подделанных документов.
Таким образом, если человек, пусть трижды коррупционер, заключил соглашение купли-продажи активов с их законным владельцем или должным образом уполномоченным представителем и честно заплатил за это деньги или осуществил обмен, оформив это по форме, установленной Гражданским кодексом (устной, простой письменной или нотариальной), то активы этот человек приобрел законно, а такой договор является законным основанием для обретения права собственности на имущество.
Таким образом, ст. 368-2 может касаться лишь случаев, если состоялась какая-то нечестная покупка, договор обретения активов является никчемным или признанным в судебном порядке недействительным.
Как видим, диспозиция ст. 368-2 УК Украины совсем не касается законности источника доходов чиновника-покупателя или депутата-приобретателя. Главное — чтобы соглашение отвечало закону, тогда оно является самым законным из всех законных оснований для обретения права собственности.
Значит, если тот же же нардеп Дейдей принесет в суд договора, по которым он приобрел свои автомобили и недвижимость, то этого будет вполне достаточно для его оправдания в незаконном обогащении, потому что настоящие соглашения не признаны судом недействительными (таких оснований просто нет, поскольку Дейдей заплатил деньги законному владельцу) и служат доказательством законности обретения им права собственности на элитный автопарк или жилище в новостройке.
Эту статью делает мертворожденной также слово “собственность” — наказание наступает лишь тогда, когда фигурант осуществляет “цивилистическую триаду”, т.е. одновременно распоряжается, пользуется и владеет незаконно приобретенными активами. А если владельцем активов значится другой человек, и фигурант ими лишь пользуется (например, автомобиль записан на бывшую жену), то говорить об уголовной ответственности не приходится.
Конечно, может быть ситуация, когда реальным владельцем имущества является именно чиновник, однако в договоре, согласно которому он приобрел это имущество, покупателем указано другое лицо.
Но в таком случае стороне обвинения надо сначала доказать, что настоящий договор фиктивный и заключался для сокрытия другого правомочия (указателем для этого есть ст. 235 Гражданского кодекса Украины), установить судебным решением реального владельца активов и лишь после этого привлекать его к уголовной ответственности.
Реально ли это? Судя по тому, что за три года своей деятельности НАБУ даже не попробовало привести свою деятельность во время расследования незаконного обогащения в соответствие с установками Гражданского кодекса Украины, надеяться увидеть хотя бы один законный и обоснованный судебный приговор в уголовном производстве по ст. 368-2 УК Украины не приходится.
Впрочем, большой печали по этому поводу нет. Потому что охота НАБУ на государственных служащих, которые приобрели в собственность “активы, законность оснований обретения которых не подтверждена доказательствами”, не имеет никакого отношения к борьбе с топ-коррупцией. То есть к тому, ради чего Национальное антикоррупционное бюро Украины создавалось.
Виноваты в этом не столько правоохранители НАБУ, сколько законодатели, которые в феврале 2015 г. коренным образом изменили ст. 368-2 УК Украины, оставив только привлекательное для электорального уха название.
Сейчас действует уже третья редакция этой статьи, при этом вторая редакция была сформулирована в октябре 2014 г. в Законе Украины “О Национальном антикоррупционном бюро Украины” и касалась обретения в собственность имущества, стоимость которого значительно превышает доходы лица, полученные из законных источников.
Несмотря на некоторые предостережения к слову “собственность”, такое определение могло бы служить указателем на пути к наказанию коррумпированных чиновников. Потому что признаком преступления было, как видим, приобретение имущества, стоимость которого явно не отвечает легальным доходам фигуранта. Именно это НАБУ сейчас, собственно, и пытается инкриминировать министру Омеляну и его “коллегам”.
Но после того, как по инициативе нынешнего генерального прокурора, а к тому времени — руководителя парламентской фракции “Блок Петра Порошенко” Юрия Луценко, а также народных депутатов среди ведущих борцов с коррупцией, в ст. 368-2 УК Украины были внесены коренные изменения, теперь (точнее — с 26 апреля 2015 г.) наказанию за незаконное обогащение подлежат не те чиновники, которые нахватали имущества, стоимость которого превышает их легальные доходы, а те, которые не могут доказать наличие законных оснований для приобретения такого имущества в собственность.
А это, как говорят в Одессе, две большие разницы — что мы и наблюдаем.
