Бывший собственник банка, совладелец группы “Приват” Игорь Коломойский подал иск, в котором в качестве ответчиков назвал все базовые институции национального рынка капитала. Это и Национальный банк Украины, и Фонд гарантирования вкладов физических лиц (ФГВФЛ), и Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку (НКЦБФР). И даже Кабинет Министров. Экс-акционер банка “в экзиле” просит суд признать процесс национализации Приватбанка незаконным. Точнее сказать, если следовать букве иска, то ключевой момент в судебной тяжбе — это правомерность отнесения банка к разряду неплатежеспособных. Данное решение НБУ послужило отправной точкой для запуска процедуры национализации, которая вследствие топорного исполнения чиновниками регулятора своих обязанностей получила весьма скомканный и противоречивый вид. Судите сами. Исходя из общепринятой практики, процедура должна была развиваться во временном горизонте как минимум несколько месяцев.
Вначале появление признаков самой неплатежеспособности. Как явствует из определений действующего законодательства, неплатежеспособный банк (insolvent bank) должен обладать следующими токсичными признаками. Первое — банк не смог привести свою деятельность в соответствие с требованиями нормативно-правовых актов НБУ в течение 180 дней с момента отнесения его к разряду проблемных. Для выполнения данного пункта регулятор обязан был провести в Приватбанке плановую проверку, выявить системные нарушения и дать его менеджменту время для устранения оных, но не более 180 дней. При этом сам банк должны были официально объявить проблемным финансовым учреждением. Второе — уменьшение размера регулятивного капитала или нормативов, касающихся капитала (например, достаточности), до уровня одной трети от минимального значения, установленного на дату нарушения. С размером капитала у Приватбанка все было более чем, ведь это не карманный банк с уставником в пару сотен миллионов гривень. Теоретически банк мог нарушить размер достаточности капитала, но дело в том, что до момента национализации он крайне консервативно формировал резервы под активные операции, в первую очередь под кредитно-инвестиционный портфель. Вызвано это было как раз желанием менеджмента удержать нормативы на уровне нормативной “ватерлинии”. Более того, низкий уровень формирования резервов помогал банку обеспечивать прибыльность. Конечно, у НБУ были основания считать учетную политику банка не вполне адекватной: тот же футбольный стадион в качестве залога по выданным кредитам можно оценивать по балансовой или оценочной стоимости в десятки миллионов гривень, а можно и в условную одну гривню. Вопрос в методологии, а она всегда дает широкое пространство для “нужных” оценок и интерпретаций. В любой случае аудиторские заключения не отражали сколько-нибудь существенных отклонений учетной политики банка от действующего законодательства. Уже после национализации НБУ поставил под сомнение аудиторские отчеты и получил выводы аудиторов, диаметрально противоположные предшествующим. Но здесь мы опять возвращаемся к замкнутому кругу методологического “яйца/курицы”, и оснований у бывших собственников не соглашаться с выводами аудиторов после национализации ровно столько же, сколько у НБУ ставить под сомнения документы, полученные “до”.
Третий и наиболее важный индикатор неплатежеспособности — это невыполнение банком на протяжении 10 рабочих дней подряд и более 10% своих обязательств перед вкладчиками и кредиторами. Если кто помнит, до момента национализации задержек с выплатами вкладов в Приватбанке не было, тем более на сумму 10% от данного вида пассивов. Некоторые сбои в платежной системе начались уже в первые дни национализации, но это как раз доказывает обратное — банк на момент принятия решения о его национализации выполнял свои обязательства и перед вкладчиками, и перед кредиторами.
У Нацбанка, правда, был еще один вариант вывести данное финансовое учреждение с рынка — признать его структуру собственности непрозрачной, как это он делал в отношении тех банков, где среди акционеров числились “футбольные команды”. Но в этом контексте получаем удар пальцем в небо: конечные бенефициары банка — физические лица были очень четко определены, и данная опция вырубить Приватбанк явно не сработала бы.
В итоге имеем очень сомнительное решение НБУ, принятое в отношении крупнейшего частного банка страны. Здесь, конечно, можно снять целый телесериал о том, как долго регулятор присматривался к операциям банка по оттоку средств за рубеж. Пикантности сериям этого “мыла” будет добавлять тот факт, что в Приватбанке, как в банке, получившем рефинансирование в НБУ, был куратор последнего, который визировал все существенные транзакции. Кроме того, на массовое сознание могут подействовать и рассказы о том, что для избежания паники необходимо было действовать быстро и решительно, чем и объяснялся фактор национализации “на выходных”, но это все из разряда сказок для приезжих. Суд такие аргументы принимать к рассмотрению не будет.
Ну а теперь вернемся к самой процедуре. После признания банка неплатежеспособным в него вводится временная администрация под общим кураторством ФГВФЛ. Данная процедура должна занять примерно полгода с правом продления еще на такой же срок. По итогам “кураторства” ликвидатор принимает решение в отношении судьбы банка: ликвидировать, национализировать, санировать при участии собственников или новых инвесторов. В случае с Приватбанком вся процедура уместилась буквально в один-два дня. Получился своеобразный “монтаж”, когда обручение, свадьба и ребенок сошлись в паре минут “экранного времени”. Причем все происходило настолько быстро, что была нарушена не только логика процесса, но и прямые требования законодательства, когда банк выплачивал вклады во время формального действия временной администрации, что прямо запрещено законом.
Один из ключевых ляпов — определение специальной комиссией НБУ перечня связанных с банком лиц, что вылилось как в скандал с известной аграрной компанией, средства которой хотели обнулить в капитал банка, так и с вкладами некоторых физических лиц, которые затем отсудили на основании отдельных судебных решений. Не говоря уже о продолжающемся в Лондонском суде споре в отношении еврооблигаций банка на несколько сотен миллионов долларов, которые были также обнулены по формальному признаку связанности.
Нынешние судебные дебаты будут происходить почти на фоне будущих президентских дебатов между оставшимися кандидатами. И тут складывается такой сложный пазл. С одной стороны, кандидат явно не чужой бывшему собственнику Приватбанка. А с другой — в окружении оного претендента на булаву появились соратники, привыкшие руководить финансовой сферой страны. Среди них бывший министр финансов Александр Данилюк, который наравне с экс-главой НБУ Валерией Гонтаревой рулил процессом национализации Приватбанка. “Покупал”-то его министр за условную 1 грн, а вот потратить государству пришлось ровно в 144 млрд раз больше (если судить по глубине докапитализации).
С другой стороны, и бывшему собственнику банк, скорее всего, уже не нужен. Программа-минимум здесь — завершить международные суды и избавиться от потенциального риска ареста активов. Задача-максимум — получить от государства некую сумму компенсации.
В этом случае получится вообще шикарно для Коломойского: государству придется заплатить дважды, а может, и трижды. Первый раз — в процессе национализации, второй — в качестве компенсации, третий раз — в результате возможной панической волны вкладчиков, для которых подобные финты ушами будут явно не понятны. Тем более что судьба закона, гарантирующего полный возврат вкладов в госбанках, до сих пор так и не была выяснена.
Источник: НБУ
На данный момент 176 млрд грн средств населения в Приватбанке примерно соответствуют размеру нераспределенного убытка (минус 187 млрд грн), который был получен вследствие формирования резервов банка на 242 млрд грн.
Источник: НБУ
Средства клиентов банка (юридических и физических лиц) в размере 221 млрд грн опираются не на кредитный портфель в размере 53 млрд грн и не на наличные средства в пределах 23 млрд грн, а на портфель ОВГЗ, составляющий 166 млрд грн, правда, для перевода в кэш данных активов придется их монетизировать, причем, скорее всего, за счет государства.
Как это обычно бывает, в полный рост встает извечный вопрос: кто виноват и что делать? Поступать по аналогии с адекватными примерами национализации системных банков или их санирования (Латвия, Казахстан, Кипр, Великобритания) у нас не спешат. Складывается впечатление, что Приватбанк “берегут” до завершения выборов президента, чтобы принять окончательное решение о его судьбе. Судя по всему, рассматриваются несколько вариантов, включающих и возможную приватизацию. Для проведения последней нужно успешно завершить все начатые суды. Ну а для судебного финиша государству придется вырабатывать стратегию в отношении бывшего акционера: мириться или идти до победного. Ведь суды завершаются не только судебным решением, но и мировым соглашением. Учитывая, сколько поставлено на кон, возможны оба варианта.
В этой связи любопытно все же получить оценку действий НБУ и Минфина со стороны уполномоченных органов. Что это было: ошибка, служебная халатность, намеренное проведение национализации с “ошибками”, благодаря которым адвокаты бывших собственников “купаются” в лучах славы, или все же суровая реальность тех лет, когда иначе нельзя было.
По сути, любое решение суда в пользу бывших собственников будет означать, что банк был либо платежеспособным, либо сама процедура национализации была проведена с нарушениями. И в первом, и во втором случае государству придется раскошелиться.
То, что данное решение будут принимать судьи, дает уникальный шанс “реформаторам”, заходящим на новый политический рецикл, обвинить во всем судебную систему и ничтоже сумняшеся выплатить прежним акционерам компенсацию за свое же решение прошлых лет. И это уже не фарс и не комедия, а трагикомедия.
И не стоит ожидать, что кого-то посадят. Кто же их тронет, они же “памятники” реформ, бессмысленных и беспощадных. “Лондонское финансовое дно” подтвердит...
Игорь Чудовский
Управляющий партнер АО “Чудовский и Партнеры”
Если Окружной административный суд отменит решение правления НБУ “О признании Приватбанка неплатежеспособным”, тогда возникают основания у Генеральной прокуратуры Украины для уголовного преследования руководства НБУ, а именно Валерии Гонтаревой. Потому что из-за этого, хоть и коллективного, решения был нанесен ущерб государству в виде 150 млрд грн.
Доказать же вину Гонтаревой как раз будет сложно именно из-за того же коллективного решения, которое, скорее всего, обосновывается выводами финансовых аудитов и экспертиз. Но при расследовании уголовного дела и установлении умысла на завладение должностными лицами НБУ не только средствами от докапитализации, но и имуществом банка (ст. 206-2 УК Украины), возникают основания для признания акционеров Приватбанка потерпевшими и возвращения банка в частную собственность.
В данном случае решение суда станет установленным юридическим фактом нарушения, допущенного руководством НБУ при последующей процедуре перехода банка под контроль государства.
Победа в первом туре президентских выборов кандидата, близкого к Игорю Коломойскому, увеличивает шансы на положительное решение Административного суда и перспективу расследования уголовных дел.
