Победить или погибнуть. Почему торговая война между Китаем и США неизбежна

Это вызвано как позицией нового президента США Дональда Трампа, который с 1980-х годов неизменно критиковал американскую торговую политику, так и застоем глобальной экономики, возвращающим человечество к “игре с нулевой суммой”.

Предпосылки

В 2016 г. торговый дефицит США составил $502,3 млрд, с одним только Китаем — $319,3 млрд. США импортируют из Китая машины и тяжелое оборудование, черный металл, автозапчасти, одежду и электронику, причем значительная доля этого импорта производится на американских предприятиях в Китае или по заказу американских компаний. Такая ситуация естественным образом ведет к закрытию заводов и стагнации доходов рядовых американцев.

Основные причины такой ситуации — относительно низкий стандарт жизни в Китае, который позволяет платить рабочим меньше и не обращать внимание на вопросы экологии, частичная привязка курса юаня к доллару, а также поддержка государством ряда отраслей — от производства алюминия и стали до сельского хозяйства, производства автозапчастей и интегральных схем. Пекин в погоне за экономическим могуществом пускает в ход дешевые кредиты, энергетические и налоговые субсидии, игнорирует нарушения прав интеллектуальной собственности и даже вводит квоты на импорт и заградительные пошлины.

Стоит отметить, что за восемь лет президентства Барака Обамы США подали в ВТО 16 жалоб на те или иные действия Китая, однако если посмотреть на график с товарооборотом между странами, то можно увидеть, что в 2009-2016 гг. торговый дефицит Америки в торговле с Китаем вырос на $120 млрд в год (см. Товарооборот между Китаем и США, по данным census.gov).

По данным, собранным GoldmanSachs, в 2000-2012 гг. в 16 “колеблющихся” штатах, которые принесли победу Трампу, белые мужчины без высшего образования потеряли, в зависимости от уязвимой отрасли, от 70 до 180 тыс. рабочих мест. Наибольший удар ощутили работники машиностроительных, автомобилестроительных, металлургических, деревообрабатывающих, химических и текстильных предприятий. Помимо потери рабочих мест многих белых небогатых американцев, поддержавших Трампа, не устраивает снижение реального дохода (т. е. после вычета инфляции) беднейшей половины населения страны в 1978-2015 гг.

Если учесть, что доходы богатейшей половины в это время росли, то можно быть уверенным, что многие американцы сегодня чувствуют себя беднее, чем 10, 20 или 30 лет назад. Добавив к этому огромные долги домохозяйств, которые весьма затруднительно выплатить в эпоху низкой инфляции и стагнирующих доходов, сложность в поиске достойной работы для молодых американцев с дипломом (в довесок к которому идет немалый “образовательный” кредит), можно понять, почему в президентской гонке реальные шансы на победу получили люди вроде Трампа или Берни Сандерса с их риторикой, направленной против истеблишмента.

Взгляды

Несмотря на фрагментарность, да и зачастую эмоциональную ангажированность долетающей до нас информации о новом президенте США и его администрации, одно можно сказать точно: Трамп никогда не был в восторге ни от бурного экономического развития стран Азии, ни от торгового дефицита США. В 1988 г., выступая на шоу Опры Уинфри, он говорил: “Я бы заставил наших союзников внести свою долю. Мы нация-должник. В ближайшие несколько лет с нашей страной что-то случится, потому что мы не можем терять по $200 млрд (в год), и, тем не менее, мы позволяем Японии заходить на наш рынок и демпинговать. Если вы поедете в Японию прямо сейчас и попытаетесь что-то там продать, у вас ничего не получится. Просто забудьте об этом, это практически невозможно. У них есть законы против этого. Они сделали это невозможным. Они приезжают сюда и продают свои машины, видеопроигрыватели, они разбили наши компании в пух и прах”.

В своем неизменном и уже знакомом для украинцев стиле Трамп умудрялся одновременно жаловаться, угрожать, хвалить японцев за хватку, которой так не хватает США и... непринужденно упускать из виду тот факт, что действующий в то время президент США Рональд Рейган в 1981 г. ввел квоты на импорт японских автомобилей, в 1983-м ввел 45%-ную пошлину на японские мотоциклы, а в 1987-м ввел 100%-ную пошлину на японскую электронику. Впрочем, такие жесткие решения по отношению к одному из ключевых геополитических союзников не помешали Рейгану стать одним из вдохновителей NAFTA (Североамериканской зоны свободной торговли), а в 1989 г. обратиться к Конгрессу с посланием в защиту свободной торговли и открытых рынков, в котором он называл протекционизм разрушительным. Хотя надо отметить, что, говоря о торговле, он подчеркнул, что речь идет о торговле свободной, открытой и честной.

К слову, упоминание Рейгана в этом материале не случайно. В январском интервью Fox News Трамп, отвечая на вопрос о том, кто его любимый президент США, назвал Рейгана и добавил: “Мне не нравилось то, что он делал в вопросах торговли. Но в других вопросах он мне очень нравился. Он принимал приемлемые решения в вопросах торговли, но не самые лучшие”.

И здесь нам открывается важная деталь. В отличие от Рейгана, который верил в свободную, открытую и честную торговлю, но был готов принимать жесткие решения, если она переставала быть такой, Трамп и в интервью 1989 г. на шоу Мортона Дауни-младшего, и во время избирательной кампании, говорил нечто исключительное: “Нет такого явления, как свободная торговля”.

При этом, когда речь заходила о возможной торговой войне с Китаем, Трамп отвечал, что эта война уже идет и Америка ее проигрывает.
Есть и другая немаловажная и неизменная особенность мировоззрения Трампа: он не видит особой разницы между странами-врагами и “так называемыми” (произнося эту фразу, Трамп жестом показывает кавычки) союзниками.

“Забудьте о врагах”, — говорил он в 1988 г. — С ними нельзя вести переговоры так просто. Я бы заставил наших союзников заплатить и внести свою долю (...) Самый бедный человек в Кувейте живет, как король. И, несмотря на это, они не платят. Мы дали им возможность продавать свою нефть (благодаря военному присутствию в заливе. — “ДС”). Почему они не отдают нам четверть дохода?”.

Наконец, третья позиция Трампа заключается в расстановке приоритетов: ему не интересно не связанное с экономикой “геополитическое” противостояние с кем бы то ни было. Да, милитаризация Китаем Южно-Китайского моря беспокоит новую администрацию США, но сам Трамп почти ничего об этом не говорил, а заявления, оспаривающие позицию Пекина по этому вопросу, звучали то из уст пресс-секретаря Белого дома, то от нового госсекретаря США Рекса Тиллерсона. При этом твит нового президента о том, что “Китай вытягивает из США огромные деньги и богатства с помощью совершенно нечестной торговли, но не собирается нам помочь с Северной Кореей. Круто!” говорит о том, что президент США готов торговаться по поводу вопросов, которые предыдущими администрациями обычно рассматривались отдельно. Такие же выводы можно сделать и из заявленных намерений использовать вопрос Тайваня как “инструмент” для решения торговых вопросов.

Обещания

Летом 2016 г. Трамп озвучил свой план по “защите американских рабочих”, состоящий из семи обещаний:

1. Вывести США из соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, которое не было на тот момент ратифицировано (23 января Трамп подписал соответствующий указ).

2. Назначить самых умных и жестких торговых переговорщиков, которые будут “сражаться за американских рабочих”.

3. Дать указание министру торговли найти каждый случай нарушения торговых договоров со стороны иностранных государств, которые “они используют чтобы навредить нашим рабочим”, использовать все доступные в соответствии с американскими и международными законами инструменты, чтобы прекратить эти нарушения.

4. Сказать партнерам по Североамериканской зоне свободной торговли (т. е. Канаде и Мексике), что США хотят немедленно провести новые переговоры и изменить условия сделки.

5. Дать указание министру финансов внести Китай в список стран, которые искусственно занижают курс своей валюты, чтобы получить конкурентное преимущество.

6. Приказать представителю по делам торговли инициировать иски по торговым нарушениям со стороны Китая как в США, так и во Всемирной торговой организации.

7. Ввести заградительные пошлины в случае, если Китай не откажется от “незаконной деятельности”, к которой относится также кража американских торговых секретов.

Критика

Несложно догадаться, что радикальная и местами противоречивая программа Трампа (к примеру, Китай давно не занижает курс юаня, а фактически тратит резервы на его поддержку) сулит много головной боли тем, кого нынешняя ситуация вполне устраивала. Однако если сосредоточиться исключительно на торговых вопросах и отбросить весь сопутствующий шум, то критику можно свести к таким утверждениям:

1. В войне с Китаем американская экономика пострадает сильнее.

2. “Жесткие” переговоры с Пекином не заставят его пойти на уступки в торговых вопросах, так как “сохранение лица” и, соответственно, политической стабильности — это первоочередной приоритет Китая.

3. Новые развивающиеся рынки интереснее для Китая, чем “зрелый” и поэтому не растущий рынок США.

4. Хотя американские компании производят большое количество своих товаров в Китае, львиная доля доходов достается компаниям. Если такая практика прекратится, американские компании пострадают сильнее, чем китайская промышленность. Кроме того, большой и продолжающий увеличиваться рынок Китая важен для некоторых крупных и высокотехнологичных американских компаний вроде Apple или Boeing.

5. В случае торговой войны первыми эффект ощутят на себе американские потребители, покупающие дешевые товары в сетях вроде Walmart.

6. Чтобы решить проблему неравенства, необходим не протекционизм, а более справедливое перераспределение доходов в обществе.

7. Выход из Трансатлантического партнерства — это экономическая сдача всего региона Китаю, который развивает свою зону свободной торговли.

Однако эти утверждения также нельзя назвать безукоризненными.
Взять хотя бы компанию Apple, которая производит свою технику на предприятиях в Китае, продает там больше телефонов, чем в США и, чтобы не платить налоги в американскую казну, держит около $215 млрд прибыли за границей. Глядя на такой пример, разве очевидно, что все то, что хорошо “американской” компании, хорошо американскому рабочему? И даже обещание Apple в 2017 г. все-таки вернуть часть денег домой связаны не с приливом патриотизма, а с настойчивыми попытками обложить налогами эту гору выручки со стороны Евросоюза.

Есть и сомнения по поводу того, что торговая война ускорит восхождение Китая на экономический Олимп, а выход из Транстихоокеанского партнерства отдаст регион в руки Пекину, так как часто подобные заявления звучат из уст бизнесменов или ученых с крепкими китайскими корнями. При этом ситуация в Поднебесной, страдающей от перепроизводства и балансирующей на грани финансового кризиса, не позволяет говорить, что в случае торгового конфликта с США китайские предприятия найдут, куда продать избыток своих товаров, не вызвав негативной реакции на демпинг. Собственно, именно эффект домино, когда страны одна за одной начинают вводить протекционистские меры, нанося вред глобальной экономике — это то, что страшит многих экономистов, для которых Трамп видится то слоном в посудной лавке, то обезьяной с гранатой.

Последствия

Естественно, экономисты взяли в оборот заявления Трампа и разбили их на так называемые сценарии: от попытки полностью выполнить все самые радикальные обещания и предложения и до сценария блокирования инициатив президента новым составом Конгресса. Слова президента были превращены в цифры, которые можно внести в компьютерные модели экономики и узнать ожидаемый результат. Почти все (если не все) прогнозы получились неутешительными: при сохранении существующей экономической политики ВВП США к концу президентского срока Трампа будет выше, безработица — ниже, а введение пошлин на китайские товары сильнее ударит по экономике США, чем Китая. Насколько эти модели, основанные на множестве упрощений и допущений, способны давать точные прогнозы в экстремальных условиях торговой войны, — вопрос открытый. Но одно можно сказать точно: если бы американские избиратели хотели сохранить существующее положение вещей, президентом США стала бы Хиллари Клинтон, а поскольку этого не произошло, то значит жить по старинке американцы уже не хотят.

Михаил БАГИНСКИЙ