Пленники медной горы

В Чили начинается беспримерная спасательная операция по вызволению 33 горняков, оказавшихся в ловушке — в маленькой комнате на глубине 700 метров — после обрушения сводов медно-золотой шахты Сан-Хосе близ города Копиапо. Было принято решение разбуривать одну из скважин, по которой сейчас ведется связь с шахтерами до диаметра, позволяющего поднять людей на поверхность. Спасательная операция займет от двух до четырех месяцев.

Независимо от ее итогов — а хочется, что бы все кончилось хорошо, — эта операция войдет в историю, и не только горноспасательного дела. Здесь уже много и политики, и экономики, науки и самых низменных спекуляций. И самое главное — никто еще не поднимался с такой глубины, проведя столько времени в недрах земли.

Чили — крупнейший в мире поставщик меди на мировой рынок и останется им как минимум еще 70 лет. Медь и всевозможные сопутствующие очень нужные металлы: такие, как молибден и рений, золото и серебро, — содержатся в земной коре в виде всевозможных химических соединений, называемых минералами. А из этих минералов формируются уже содержащие медь горные породы, которые называют рудой. В породе меди не так-то и много: всего несколько процентов. Добывают медную руду двумя разными способами.

Наиболее распространен открытый способ: в гигантских карьерах, глубиной в сотни метров. Он предпочтителен, когда руды много, но она не очень богата медью. Но есть и шахтный, когда полезную породу извлекают, разрабатывая богатые медью жилы. Добыча становится выгоднее, когда медная руда высокого качества залегает сравнительно тонкими жилами, образуя сложную структуру. Эти жилы — бывшие трещины в магматических породах, где миллионы лет назад бились потоки перегретой воды с растворенными в ней химическими элементами. Эти жилы мягче, чем вмещающая порода, и задача шахтеров — добыть полезную породу, оставив пустую.

В России шахту, в которой добывают руду, называют рудником, и трудятся в ней рудокопы. Думается, однако, что слова “шахта” и “шахтер” более распространены в повседневной речи, так что пусть профессионалы меня простят.

Аварийная шахта Сан-Хосе, по чилийским меркам, — небольшая и принадлежит она некрупной частной компании Empresa minera de San Esteban с неважной репутацией. По сообщениям прессы, за последние шесть лет она получила 42 штрафа за несоблюдение техники безопасности.

Причина обвалов — стремление владельцев шахты добыть как можно больше полезной медьсодержащей породы, в связи с чем устойчивость сводов, состоящих из пустой вмещающей породы, может падать. В этих случаях нужно устанавливать металлические высокопрочные крепи, что тоже не всегда делается. В той же шахте в 2007 году погиб шахтер, но спустя полтора года ее снова открыли, что стало ныне предметом разбирательства.

Еще одна проблема связана с самой природой. Чили находится в сейсмически опасном районе. В конце февраля этого года в Чили произошло землетрясение магнитудой 8,8 балла, которое привело к многочисленным разрушениям инфраструктуры. Горнодобывающие предприятия в центральной части страны были остановлены. И хотя обвалов не было, руководство шахт получило предупреждения усилить меры безопасности. В июле 2010 года управляющие шахтой Сан-Хосе получили замечания по поводу устойчивости сводов главного тоннеля. Но сделать ничего не успели или не захотели — сейчас этим будет заниматься прокуратура.

5 августа, примерно в два часа по местному времени стал разрушаться потолок главного туннеля. По этому туннелю руду вывозят на поверхность; это спиральная дорога с уклоном примерно 10 градусов, уходящая на глубину 700 метров. Длина туннеля превышает пять с лишним километров. От него во все стороны отходят “лучи” — выработки. В результате обвала кровли рухнуло так много породы, что раскопать ее просто не представлялось возможным; мало того, возникала опасность еще большего обрушения.

Тем временем судьба шахтеров была не вполне ясна, так как никто не знал, как далеко вглубь распространился обвал, и где были горняки в тот момент. Если бы был завален выход из выработки в центральный туннель, то ужасная смерть от жажды в полной темноте была бы только делом времени. Единственная надежда была на то, что шахтеры успели спуститься в убежище, которое находилось вместе со складом спасательного снаряжения в нижней части шахты. Оттуда можно было выбраться по специальной вентиляционной выработке, что и попытались сделать горняки, но лестница быстро кончилась. Им навстречу пошли спасатели, но 7 августа произошел новый обвал, который перекрыл и этот путь.

Последний шанс на спасение был связан с бурением скважины, которая должна была бы дойти до убежища, чтобы передавать по ней воздух, воду и еду. С поверхности начали бурить скважины диаметром 6 дюймов. Вскоре выяснилось, что высокая плотность горных пород заметно замедляет процесс. 19 августа один из буров достиг нужной отметки, но не попал в полость, промахнулся. 22 августа другой бур проломил крышу тоннеля в 20 метрах от убежища шахтеров. Когда спасатели подняли бур на поверхность, то он был обмотан изолентой с записками. “С нами все в порядке, в убежище 33 человека”.

Как извлечь людей с глубины в 700 метров? Были два альтернативных плана, и оба предполагали бурение скважины диаметром около 70 сантиметров, в которую можно опустить металлическую капсулу на одного человека. Но план “А” предполагал бурение новой скважины, а план “Б” — разбуривание одной из существующих, по которой уже идет связь с убежищем.

С одной стороны, план “А” предпочтителен, поскольку сохраняется уже налаженная связь с горняками, а скорость проходческих работ может быть выше. Однако принципиально быстрее не получится: из-за неравномерности вмещающей горной породы и медной руды. Если буровой инструмент движется в однородной мягкой породе, то он равномерно погружается в нее. Если же на его пути оказывается другой слой, который залегает под углом, то один край буровой коронки испытывает большее сопротивление и погружается медленнее, а противоположный, который бурит еще мягкую породу, продолжает проходку с прежней скоростью за один оборот. В результате скважина немного, но изгибается в сторону, противоположную падению (то есть направлению уклона) твердой породы.

Каждый следующий слой может вести себя непредсказуемо, и было бы катастрофой пробурить 700 метров вглубь и пройти мимо всего лишь в нескольких метрах от убежища. Но чем больше нагрузка на буровую колонну, тем больше шансов, что скважина уклонится в сторону.

Поэтому план “Б” — разбуривание уже имеющегося ствола малого диаметра — выглядит предпочтительнее. Это технически надежнее: сначала вниз пойдет бур-лидер, который расширит имеющееся отверстие до 33 сантиметров, а затем его начнут разбуривать до 70 сантиметров, и тогда уже можно будет спустить вниз спасательную капсулу.

В плане “Б” большая роль отводится самим шахтерам. Уже на стадии первичного разбуривания отверстия вниз будут сыпаться осколки пород — по 500 кг в сутки. Эту породу надо постоянно отгребать и уносить подальше от убежища. Объемы не очень большие: это всего 20 килограмм в час, а рабочих рук хватает. Но сама эта работа поможет пережить долгое ожидание, шахтеры постоянно будут чувствовать себя вовлеченными в процесс.

Скорость бурения в таком случае может быть ниже: бурить придется “в сухую”, зато будет больше шансов попасть, куда надо. И здесь технические проблемы начинают уступать место психологическим.

Представьте себе комнату площадью около 50 квадратных метров с двумя длинными деревянными топчанами. Пол мокрый, температура воздуха около 30 градусов, влажность близка к 100 %. Из комнаты, правда, можно выйти — в абсолютную темень, и даже пройти примерно два километра по главному туннелю и по выработкам. Там стоят брошенные машины, из которых уже слили воду, чтобы пить, и сняли аккумуляторы — чтобы не остаться в кромешной тьме.

Люди покрываются потом, грязью, начинают появляться язвы на коже. Один из них болен диабетом, есть язвенники, сердечники. Самому старшему — 64 года. Да, они не в камере, но пространство за камерой их пугает. Они шесть часов сидели после обвала в пыли, не зная, что случилось, и кто остался жив.

Их рацион составлял за 48 часов две ложки консервированного тунца, печенье и полстакана молока. В среднем они все похудели на 8—12 килограммов. И вот до них дошла весть с поверхности, пришла надежда. Им прислали воду, белье, матрацы, игры, МР3-плееры, еду, и можно теперь звонить наверх. Но вскоре они узнали, что остаются пленниками этой горы еще на долгих 4 месяца, в лучшем случае — до Рождества.

Опыт показывает: в такой ситуации людей убивают не столько лишения (скоро многие проблемы у них отпадут), а безделье и отсутствие возможности самим влиять на свою собственную судьбу. Врачи-психологи уже обратили внимание на то, что пятеро шахтеров потихоньку опускаются в пучину депрессии.

Хотя вообще-то они молодцы. Во-первых, они сразу восстановили дисциплину: их старший смены руководит порядком. Есть выбранный духовный староста, который регулярно ведет совместную молитву, что для истых католиков — большое утешение. Один из горняков, имеющих познания в медицине, стал “судовым врачом”. Он выполняет процедуры, которые назначают врачи “сверху”: делает уколы, дает таблетки, собирает анализы. И работы по уборке шлама — это одна из важных и постоянных работ, которая вовлечет шахтеров в некоторый привычный ритм: смена, сон, игра в домино, смена, сон...

Специалисты уже начали разрабатывать для шахтеров мероприятия, которые должны их занять и подключить их к борьбе за собственное освобождение. Нужно вырыть несколько выгребных ям — благо шахтерам доступно около 2 километров выработок, чтобы посещать туалет никому не мешая, — и сделать комнату-убежище максимально чистой и уютной. Нужно определить, куда они сгрузят тонны свалившейся им буквально на голову породы. В общем, уже придумано много срочных дел. Медики, психологи, спасатели пытаются решить эту задачу. Это эксперимент, который поставлен самой жизнью: как выжить в таких условиях, и какими станут эти люди, когда (никто не хочет говорить “если”) они поднимутся на поверхность?

Повторюсь: никто никогда не поднимался через скважину с глубины 700 метров после 5 месяцев пребывания в недрах медной горы. Эти простые горняки стали “терранавтами” поневоле, и их эпопея уже сейчас вышла за пределы простой спасательной операции.

Константин РАНКС