Первые кооперативы

Киевлянка Аннетта Эпштейн, живущая ныне в США, одной из первых откликнулась на призыв партии и правительства и открыла кооператив. Вот как это было.

Я хорошо зарабатывала частными уроками английского. Было выгодно, но страшно. Я вздрагивала при каждом звонке в дверь: вдруг соседи донесли на меня в милицию? Хотелось не просто зарабатывать, но и получить на это законное право.

И вот, весенним днем 1987 года по дороге в магазин я увидела, как на балконе второго этажа молодые люди вешают большую красную вывеску — “Кооператив “Лира”. Поднялась на второй этаж, спросила, кто начальник и как можно открыть кооператив. В ответ мне только рассмеялись. Тогда я достала 25‑рублевую купюру и предложила научить меня за деньги.

Учеба оказалась недолгой. После того как я рассказала будущим партнерам — киевским экономистам Петру Тютюннику и Анатолию Заярузному о своей идее открыть частные курсы английского языка, они вернули мне деньги и предложили стать соучредителем кооператива.

“Лира” ремонтировала музыкальные инструменты. Для воплощения моей идеи помещение, в котором работали мои компаньоны, было слишком маленьким. Чтобы найти площадь побольше, пришлось ходить по ЖЭКам и райисполкомам, сотрудники которых, казалось, скорее позовут ОБХСС, чем дадут мне возможность начать свое дело. Через два месяца нам предложили помещение бывшего детского клуба в районе Демеевки.

Подготовка к старту заняла три месяца. Чтобы собрать деньги на ремонт и оборудование — магнитофоны, наушники, проекторы — я продала все свои редкие книги. Этого оказалось мало. В надежде получить сумму авансом я расклеила объявления на столбах, у автобусных остановок, на деревьях. На следующее утро клиенты уже обрывали телефон. Записалось 30 человек, а двое принесли деньги — 100 рублей за три месяца интенсивного английского. Оставалось собрать обучающие материалы. Курс Oxford University Press я вынесла под свитером из читального зала библиотеки и скопировала. Но обучить 30 человек в одиночку мне было не под силу. Пришлось искать преподавателей английского по всему Киеву.

В сентябре 1987 года курсы были открыты. Зарегистрировалось 60 человек: три группы английского и две группы скорочтения, которые создал мой друг Эдгар Береславский. 12% от доходов мы перечисляли государственной компании “Світанок”, на базе которой мои партнеры открыли “Лиру”. Когда сотрудница Киевского горкома партии обвинила нас в том, что мы отобрали помещение у детей, руководитель “Світанка” Николай Лыпник подыскал нам более просторное помещение, на Оболони.

В конце 1987-го курсы в “Лире” посещали уже 280 человек. Стоимость интенсива мы подняли до 240 рублей. Больше всех платили предприятия — 4000 рублей за выездное обучение 20 человек в месяц. Тютюнник решил пойти дальше. Музыкальные инструменты отошли на второй план. Кроме английского и скорочтения мы стали обучать немецкому, французскому, даже арабскому, открыли школу детской гимнастики, стали давать уроки музыки.

Бизнес достиг такого размаха, что расклейкой объявлений было уже не обойтись. В “Лире” появился целый отдел, который давал рекламу во все газеты Киева — даже в многотиражки заводов и фабрик. За 100 рублей в месяц наша реклама звучала на радио, за 200 мы заказали сюжет на УТ‑1.

Доходы, которые мы получали, были несоизмеримо выше расходов. Только на курсах языков я зарабатывала минимум 60 000 рублей в месяц. Мы обедали в ресторанах, ребята по всей стране открывали счета в сберкассах. У меня деньги лежали в кульках на антресоли. Однажды сын полез туда за молотком, и его засыпало рублями.

Все резко изменилось в 1989 году. Начался тотальный дефицит, полки в магазинах опустели. Какой смысл держать десятки тысяч рублей, если на них ничего не купишь? Появился рэкет. Мафия ходила с поборами по ресторанам, видеосалонам и другим прибыльным предприятиям. Было понятно, что рано или поздно с бандитами придется делиться. Сначала мы наняли охрану, а потом решили уехать из страны.

Кооператив научил меня, как вести бизнес. Мы прошли огромную школу. Это помогло достичь успеха в США. Но никогда и нигде больше я не испытывала такой эйфории, как при создании кооператива. Нищие интеллигенты, мы стали частными предпринимателями. Плакат с рекламой “Кооператива “Лира” я вожу с собой уже более 20 лет как талисман и символ успеха.

Нина МИЩЕНКО