Перезагрузка перезагрузки

Рогозин — сторонник возвращения Владимира Путина к власти, его слова могут быть пробным шаром более конфронтационной внешнеполитической риторики в преддверии возвращения Путина в Кремль, полагают эксперты.

Постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Рогозин в понедельник резко раскритиковал Североатлантический альянс — риторика выступления напоминала антинатовские выпады времен войны с Грузией. Формат взаимоотношений Москвы с западным военным блоком, которым является созданный в 2002 году Совет Россия — НАТО, больше не удовлетворяет российскую сторону из-за фактического неравноправия сторон.

“В этом смысле я считаю, что Совет Россия — НАТО не выполняет своих функций”, — цитирует Рогозина “Интерфакс”.

По словам постпреда, Североатлантический альянс претендует на принятие решений в глобальном масштабе, подменяя существующие международные организации, стремясь “узурпировать прерогативу ООН, связанную с принятием решений в вопросах войны и мира, приравнять себя к Нью-Йорку”, — сказал Рогозин, имея в виду штаб-квартиру ООН. Совет создавался для равноправного участия в нем обеих сторон, напомнил Рогозин, но договоренности не соблюдаются: “Сначала альянс принимает решение внутри себя, а потом с ехидными выражениями лиц натовские послы объявляют мне об уже принятом решении”.

Постпред намекнул, что, возможно, новый президент России проигнорирует намеченный на май 2012 года саммит Россия — НАТО.

“Решение об участии России в возможном саммите Россия — НАТО в Чикаго будет принимать уже новый президент России. Он появится в марте, будет приведен к присяге 7 мая. Поэтому до 7 мая сказать что-то определенное по поводу того, будет ли чикагский саммит Россия — НАТО, не могу”, — намекнул на сложности Рогозин.

МИД РФ и НАТО не стали комментировать заявления Рогозина.

Поводом для обозначения принципиальной разности позиций партнеров стала обострившаяся ситуация в Косово. На прошлой неделе на севере непризнанного государства произошли столкновения между этническими сербами и пограничниками натовских сил KFOR. России не удалось добиться включения дискуссии по косовской ситуации в официальную повестку заседания послов, она была включена только в категорию “разное”. “В итоге дискуссия по Косово заняла большую часть времени посольского заседания, и она была крайне острой и жесткой, потому что России не может нравиться, когда НАТО в очередной раз нарушает данный ей ООН мандат придерживаться статусного нейтралитета”, — отметил Рогозин. По его словам, представители альянса заняли по отношению к конфликту вполне определенную позицию: “НАТО в косовской ситуации полностью перешла на сторону косоваров и попыталась захлопнуть, в том числе силовым путем, последнюю дорогу жизни между косовскими сербами и остальной Сербией. Этого натовцы делать не должны, это грубое нарушение их мандата”.

Даже если критика Рогозина и справедлива, “то, как поступили косовские албанцы в отношении сербов, это неприемлемо”, соглашается с дипломатом эксперт американского фонда Hermitage Ариэль Коэн. Реакция Рогозина не была спонтанной, полагает он.

Жесткий тон, взятый Рогозиным, может быть пробным шаром великодержавной внешнеполитической риторики, носителем которой считался Путин, вновь претендующий на кресло в Кремле, говорят эксперты.

“Понятно, что поскольку Путин возвращается к власти, то говорить о независимости Рогозина нельзя”, — отмечает Коэн. Позиция нынешнего премьера, которого выдвинет кандидатом в президенты правящая “Единая Россия”, в ряде случаев заметно отклонялась от линии Кремля во главе с Дмитрием Медведевым. Особенно заметно это было в связи с ситуацией в Ливии.

“В случае с Ливией Россия, имевшая в регионе определенные бизнес-интересы, не использовала право вето на внесенную в Совбез ООН западную резолюцию, позволившую нанести авиаудары по базам Каддафи”, — напоминает старший научный сотрудник Центра арабских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов. Тогда Путин раскритиковал действия НАТО, сравнив принятый с подачи западных держав резолюцию со “средневековым призывом к крестовому походу”. Медведеву даже пришлось одернуть своего партнера.

В ситуации с Сирией, во многом похожей на ливийскую, Москва уже была осторожнее. Медведеву потребовалось несколько месяцев, чтобы признать хоть и частичную, но все же несомненную ответственность режима Башара Асада за кровопролитие. “Это больше отвечает интересам России, — уверен Долгов. — Однако это может стать камнем преткновения в отношениях с НАТО”. Сирия остается единственной страной за пределами стран бывшего СССР, где Россия сохранила военную базу — в городе Тартусе.

“На Западе, к моему удивлению, Россию списали, перестав рассматривать ее как силовую державу. Сейчас на повестке дня Китай”, — объясняет эксперт Германского общества внешней политики Александр Рар причины растущего раздражения Москвы. Это проявилось и на площадке, отданной в ведение Рогозина. “Совет Россия — НАТО был создан, чтобы сближать позиции, но в итоге Запад стал относиться к России как к младшему партнеру, а когда Россия отказывается от такой роли, Запад просто изолирует ее, отказываясь идти с ней на сотрудничество, — утверждает эксперт. — Так что не удивительно, что в России чувствуется своего рода фрустрация”.

Но выйти на публику с резкими заявлениями Рогозина заставили не столько накопившиеся претензии, сколько “прояснившаяся внутриполитическая ситуация”, говорит главред журнала “Россия в глобальной политике” Федор Лукьянов: “С возвращением Путина в Кремль сменится стиль, он станет более конфронтационным, но это не означает смены курса”.

Идти на обострение отношений с Западом Москве невыгодно, сходятся во мнении аналитики. Для США отказ от “перезагрузки” будет “головной болью”, уверен Коэн, указывающий, что ни политическая, ни экономическая ситуация “не позволяет американцам искать геополитических приключений”. “Российская риторика, конечно, может быть жесткой, но самое страшное, если в ходе президентской кампании в США Россия и Путин вновь будут объявлены врагами. Путина легко спровоцировать на резкие заявления, и тогда “перезагрузка” закончится быстро”, — размышляет Рар.

Потепление российско-американских отношений было провозглашено два с половиной года назад сначала вице-президентом Джозефом Байденом, а затем скрепленная символическим нажатием кнопки “перезагрузки” (на самой кнопке было написано “перегрузка”. — “Газета.Ru”) госсекретарем Хиллари Клинтон и главой МИДа Сергеем Лавровым. Основными его результатами стало заключение в марте 2010 года пражского Договора о сокращении наступательных вооружений, разрешение Москвой использовать свое воздушное пространство и железнодорожную сеть для переброски невоенных грузов НАТО в Афганистан, а также создание двусторонней президентской комиссии, чья работа должна была сблизить позиции Москвы и Вашингтона по самому широкому кругу вопросов. Анонсированное этим летом назначение на должность посла США в Москве главного советника Обамы по России Майкла Макфола должно было зафиксировать достижения “перезагрузки”.

Какова траектория сближения России с Западом, должно стать понятно после встречи Путина с членами “Валдайского клуба” в начале ноября в Калуге.

Коэн, входящий в этот клуб экспертов-международников, рассчитывает, что на одном из мероприятий форума, который пройдет с 6 по 11 ноября, Путин предложит площадку для дальнейшего сотрудничества. “Участия России ждут в решении глобальных экономических проблем, вопросов, которые встанут в Центральной Азии после вывода американских войск из Афганистана”, — заявил аналитик “Газете.Ru”. Даже в рамках совета потенциал сотрудничества с НАТО далеко не исчерпан, пример — Афганистан, уверен директор Центра общественно-политических исследований и военный эксперт Владимир Евсеев: Россия заинтересована в присутствии там натовских сил как гарантии относительной стабильности в регионе.

Поводов для новой серьезной конфронтации нет, добавляет Евсеев. Путину вовсе не обязательно придется выстраивать конфронтационную внешнеполитическую линию. “У него уже был опыт тесного сотрудничества с Западом после терактов 11 сентября 2001 года, именно он санкционировал появление американских военных баз в странах Центральной Азии. Другое дело, что после этого он почувствовал себя разочарованным, не получив того уровня партнерства, на которое рассчитывал”, — утверждает военный аналитик.

Путь сотрудничества с Западом — исторический шанс России, по-прежнему уверен Коэн. “В связи с тем уровнем коррупции и нарушений азов правовой экономики России не стоит рассчитывать на инвестиции куда-либо, кроме сырьевых секторов экономики. Возможности, которые можно было использовать еще год-полтора назад для привлечения инвестиций в модернизацию, исчерпаны. Это будет вызовом для новой администрации Путина”, — считает американский эксперт.

Александр АРТЕМЬЕВ,  Сергей СМИРНОВ,  Екатерина ВИНОКУРОВА