Работа над ошибками

Отечественная экономика жаждет позитивных перемен. Этот тезис далеко не нов. Но его всякий раз берут на вооружение все украинские политики и власть имущие, подчеркивая таким образом свое активное желание в очередной раз спасти страну и ее экономику. Однако мало кто из желающих, придя к власти, начинает принимать решения, детально проанализировав главные ошибки своих предшественников. И именно поэтому, считают эксперты многих международных финансовых организаций, реформы в Украине не движутся дальше слов. Так какие же ошибки необходимо учесть, чтобы реформы принесли отечественной экономики только пользу? Об этом “День” разговаривал с президентом Центра экономического развития Александром ПАСХАВЕРОМ.

— Недавно Мировой банк дал комплексную оценку опыта экономического развития отечественной экономики, назвав самым большим злом — экономическую недальновидность. А на ваш взгляд, какие самые главные уроки следует усвоить Украине, исходя из последних семи лет, ознаменовавшихся оранжевой революцией, постоянной сменой власти и бесконечными обещаниями лучшей жизни?

— Оранжевые идеалы — это свобода и национальная идентичность. Для меня они очевидно позитивны. Однако достижение этих идеалов людьми, пришедшими к власти, разбилось об их неспособность к командной работе. Это не единственный их недостаток, но его оказалось достаточно, чтобы парализовать власть.

На мой взгляд, “оранжевая” власть не сумела создать крупный системный проект страны, а он требовался безотлагательно. Напомню, что до 2000-го года президент Украины Леонид Кучма проводил реформы, призванные сформировать государственную машину нового государства. Ведь все начинается с эскиза. Далее, по мере накопления опыта государственности, этот эскиз должен был превратиться в зрелый государственный механизм. Этого не произошло. Политики “затормозили”: ни Кучма второго срока, ни Ющенко крупными реформаторскими проектами не озаботились.

— А в действиях нынешней власти видите подвижки в сторону конструктивного деяния?

— Это представители крупного капитала. Естественно, они решительны, энергичны и опытны в реализации крупных хозяйственных проектов. Они умеют быстро исправлять свои ошибки, если за этими ошибками не стоит нечто иное. Приятно удивляет быстрое усвоение и уместное употребление либеральной лексики. Заявлены крупные реформаторские проекты либерального толка. Слово — не мысль, и тем более — не действие, но при длительном употреблении некоторое влияние оно оказывает на мысли говорящих.

Проблемы, на мой взгляд, подстерегают нашу страну на пересечении заявленных реформаторских планов и планов реализации личных интересов носителей власти. Очевидно, что в осуществление последних, мы также сможем увидеть и почувствовать на себе крупный масштаб, энергичность, изобретательность и решительность в их реализации.

Но более всего опасно и трудно устранимо традиционное стремление постсоветской бюрократии выстраивать экономику, как систему монопольных бизнесов, и получать с них коррупционную ренту. Такое подавление конкуренции парализует энергию капитала и его способность к возобновлению. В этом плане более всего уязвим средний бизнес. В истории с подготовкой Налогового кодекса просматривается не то чтобы негативное, а равнодушное отношение к проблемам малого бизнеса. С ним много хлопот, он плохо управляется административными методами, он не вписывается в крупные хозяйственные проекты. Но общеизвестно, что именно мощное стабильное развитие малого бизнеса постоянно подпитывает обновление среднего и крупного капиталов, а также служит основой формирования среднего класса. Безусловно, теневые схемы использования упрощенной системы налогообложения требуют решительных действий, но не столь сильнодействующего лекарства от головной боли, как гильотина.

В истории с налогообложением малого бизнеса просматривается существенный недостаток новой власти — отсутствие опыта управления страной, как сложной социальной системой, живым организмом. Социальное управление подменяется хозяйственным. Но любой хозяйственный проект в масштабах страны наполнен, прежде всего, социальным содержанием. В теории хозяйственных решений при использовании экономического критерия выбора наилучшего варианта всегда предполагаются явно заданные экономические параметры, в рамках которых и осуществляется выбор. Тем более это касается геополитических и гуманитарных задач. Подмена политического выбора на основе стратегических целей развития хозяйственным расчетом (что выгоднее) предельно, а подчас трагически опасна.

Эта же проблема просматривается и в реформаторских планах власти. Налицо осознание ею неизбежность либеральных реформ в бюджетно-налоговой и регуляторной сферах. Обнародованы планы, ведется активная подготовка.

Однако подготовка и проведение либеральных антибюрократических реформ поручено бюрократическим структурам. На мой взгляд, это чревато неуспехом.

— Если я правильно понимаю, вы считаете, что, например, реформу в секторе ЖКГ не должно проводить профильное министерство? А кто же тогда?

— Это должны быть специально созданные структуры, независимые от бюрократии, которую собираются реформировать. Так было, кстати, в Польше. Да и Украина частично использовала этот опыт раньше. Вспомним, что для приватизации государственного имущества был создан специальный орган — Фонд госимущества. На мой взгляд, руководить такими структурами должны достаточно популярные общественные деятели, готовые взять на себя ответственность, и в определенный строк довести дело до логичного конца. Эти люди должны быть честными, желать для себя славы, но не денег. Важна постоянная обратная связь с людьми. Это обеспечит позитивное восприятие реформ, которые сегодня подаются обществу под горьким соусом. Кроме того, такие реформаторы должны иметь прямую связь с “верхушкой”, что бы парализовать сопротивление бюрократии. Представители отраслевых министерств должны принимать участие в реформировании в роли экспертов, но не руководителей подобных проектов.

— Какой вам представляется отечественная экономика, спустя два года с начала мирового кризиса? Согласны ли с мнением, что она стоит на месте, и еще не вышла даже на докризисные показатели?

— Украине удалось удержать свою экономику от системных коллапсов во время кризиса. И это заслуга правительства Тимошенко. Но предотвращенный ущерб никогда не привлекает общественного внимания.

Теперь о выходе из кризиса. До его начала Украина имела порядка 75% ВВП 1990-го года, а сейчас — 65%. Ми единственная европейская, не воевавшая, постсоветская страна, которая не достигла уровня ВВП 1990-го года. Остальные страны перешагнули советские параметры экономического развития еще в 2002 — 2006 годах, и пошли вперед. Сейчас украинская экономика начинает расти, но медленно. И если не предпринять каких-то экстраординарных мер, то на докризисный уровень 2008 года выйдем только в 2012—2013 годах. На мой взгляд, в основе экономических неудач всего периода независимости Украины, и в том числе и экстраординарного кризисного падения 2008—2009 годов, лежит нереформированность и коррупционно-монопольная организация народного хозяйства.

— Какие факторы, на ваш взгляд, будут играть решающую роль в полном “запуске” экономики в 2011 году?

— Наша беда в том, что украинская экономика восстанавливается как сырьевая, неэффектвиная и растратная. То есть кризис не изменил лицо отечественной экономики, хотя его главный результат в других странах — повышение эффективности народного хозяйства. Украина, к сожалению, пока воспроизводит старую неэффективную экономику в ее коррупционно-монопольной форме. Почему так получилось? Одна из причин — отсутствие стимулов для внедрения инноваций и модернизации экономики. И здесь настоящий заколдованный круг: чтоб государство этому уделяло больше внимания, необходимо осуществить реформы, связанные с освобождением бюджета от несвойственных ему функций социального патернализма (нарастающее дотирование Пенсионного фонда, предоставления социальной помощи неопределенному кругу лиц, поддержка социальных цен, бессмысленно растратное здравоохранение).

Освобождение бюджетного ресурса помогло бы существенно стимулировать отечественного производителя вложить деньги в удешевление условий ведения бизнеса при равном доступе к этим вкладам всех активных субъектов хозяйствования. Вместо этого планируются налоговые льготы судно- и авиастроению, легпрому, гостиничному бизнесу. Если не принимать во внимание лоббирование интересов конкретных бизнесов, то следует отметить, что традиции отраслевых льгот идут от советской стратегии ускоренной милитаризации страны в ущерб гармоничному развитию всего народнохозяйственного комплекса. В то время эта стратегия имела обоснования полного самообеспечения страны во враждебном мире. Но теперь — это обоснование потеряло всякий смысл. Кстати, тогда поддерживалось развитие новых отраслей, а не депрессивных старых.

— То есть вы не верите в реальность тезисов о том, что Украина через 10 лет войдет в двадцатку самых развитых стран мира?

— Украина не может войти в экономическую двадцатку за такой короткий период. Ведь что такое сегодня большая двадцатка? Это около 40 тысяч долларов ВВП на одного человека. В Украине с учетом сопоставимости цен этот показатель составляет около 6 тысяч долларов. Получается, чтобы догнать, необходимо этот показатель увеличить в 6 — 7 раз. То есть чтобы Украина через 10 лет вошла в двадцатку самых развитых стран мира, экономический рост ежегодно должен составлять более 50%. Это абсолютно невозможные цифры.

— Можете спрогнозировать поведение и последствия активной экспансии российского капитала в разных секторах отечественной экономики, что стало следствием внедрения заявленного Президентом Украины курса на более тесную кооперацию с Россией?

— Существенное отличие крупного российского капитала, от, скажем, швейцарского или бельгийского, состоит в том, что его действие сопряжено с экспансионистской государственной стратегией.

— То есть у нас возможен вариант повторения белорусского сценария, когда после продажи российским инвесторам половины стратегических предприятий в обмен на дешевый газ, Беларусь столкнулась с необходимостью платить в 2011 году за голубое топливо по европейской цене?

— Возможен. Хотя, поскольку нынешняя власть открыто представляет крупный капитал, то шансы сохранения экономической независимости у нас есть. На мой взгляд, интересы крупного капитала будут препятствовать реализации курсу сближения с Россией. В ближайшем времени мы сможем наблюдать вытекающие из этого конфликты.

— К кому сейчас, по вашему мнению, более близка Украина: к России или к Европе?

— Я бы не сказал, что в движении к Европе мы прошли точку невозврата. Если мы сдаем этот европейский экзамен, то мы пока его еще не сдали. В интеграции с Россией от нас ничего не требуется, кроме сдачи активов. Европа ставит множество требований. Она требует “приличного поведения”, чтобы были платочки, чтобы говорили вежливо, чтобы всегда были в чистых рубашках. Впереди длинный путь и победного финала нам никто не обещает.

Наталья БИЛОУСОВА